Рассказать она ничего в сущности не могла, лишь ещё больше вопросов бы вызвала, да и клятву могла нарушить, вот и была искренне рада, что можно всё-таки скрыть этот… проездной на ту сторону. Остальные восприняли более спокойно, но тоже принялись изучать аркан, делая это между занятиями.

— Николай Александрович тебя прям невзлюбил, Толя, — погладила Альбина по плечу парня.

— Это да, — вздохнул мой сосед, изредка бросая взгляд на запястье, где было скрыто тату. Аркан он выучил одним из последних. Пока что только у Игната не получалось. — Скорее всего это из-за моего прокола с Холодным Сердцем. Я же хотел его удивить, показать, что чего-то стою и облажался…

— Забудь, — махнула рукой Аврора. — Пусть этот старик думает, что хочет. Главное, что в следующий раз сделаешь свой артефакт и сам себе всё докажешь.

Занятие по артефакторике и правда прошло, как бы это, в одни ворота. Бойкий старичок-артефактор насел на Толика и гонял его больше, чем остальных. Начал с теории, затем пошла практика, где моему соседу пришлось выжимать из себя всё и даже больше, пока остальные не торопясь продолжали заниматься накопителями.

— Альбина не совсем права, — покачал я головой, а девушка уже хотела было возмутиться, но Толик её остановил. — Елисеев не стал бы тратить своё время на бездарность. Не тот у него характер, если я правильно понял, что это за человек. Ты, Толя, пусть и облажался с Холодным Сердцем, но своего всё же добился.

— Это чего же? — не понял парень, а вот Игнат догадался и покивал.

— Он тебя заметил, — прогудел здоровяк. — И стал учить. Не как нас, передавая базу, а углубленно.

Толик так и замер со стаканчиком кофе, на которое в последнее время подсел. А потом до парня дошло.

— А ведь точно! Как я сам не понял⁈ — воодушевился он, широко улыбаясь. — Я-то думал, что это наказание, а… Хм, надо подумать…

Мой сосед погрузился глубоко в свои мысли, начав бормотать какой-то несвязный бред, но я слышал в этом бреду название тех или иных определенний в артефакторике.

— Ну вот, Костя, ты сломал Толика! — хихикнула Альбина, с улыбкой наблюдая за парнем. Пожалуй, она больше всех за него переживала, пыталась поддержать, а потому была рада, что тот больше не занимался самобичеванием.

Вообще странные у этих двоих отношения складывались. Он — аристократ. Она — простолюдинка. Пока они в Корпусе, то это нормально, но дальше их будущее неизвестно, если оно будет в этом плане.

Всё же Толик доброволец, а значит вернётся в род, а как там у Медведевых с отношением к простолюдинам я не знал. По одному парню судить всех членов рода было бы глупо. Бывают исключения, как говорится. Но даже без этого, слишком быстро у них всё развивается и закручивается.

Это если рассуждать с точки зрения сына графского рода, которого воспитывали с определёнными рамками и ограничениями в мировоззрении. Я-то прожил прошлую жизнь и опыт имел, а потому относился проще, а вот тот же Игнат смотря на эту пару искренне недоумевал.

Для аристократа отношения Толи и Альбины слишком резвые. Никаких тебе вечерних раутов, прогулок и постепенного сближения на балах, одобряемого родителями. Всё просто и… быстро, да. Но как бы то ни было, я рад за ребят, а как будет дальше — покажет будущее.

Помотав головой, выкинул эти мысли. Перерыв закончился и следующим занятием у нас была алхимия. Преподавателя в аудитории не обнаружилось, а вот шлейф стойких, женских духов перебивал даже запах реагентов.

— Фи-и… — помахала ладошкой перед носом Альбина. — Кто так надушился, что аж в глазах слезится?

— А как по мне, нормальный запах, — произнёс Игнат, вызвав этими словами суверенный ужас у девушек.

— У тебя нет вкуса, Игнат! Вот вообще!

Парень на это только плечами пожал и вместе с Толиком пошёл на своё место, а девчата принялись рассуждать о женских духах, запахах и вкусах, взяв курс на свой стол. Я же улыбнулся, разложил письменные принадлежности на столе и, лениво наблюдая за остальными студентами, задумался, сколько понадобится энергии, чтобы перейти на третью ступень Пути Тела.

— Здравствуйте, Константин Викторович, — раздался сбоку от меня знакомый голос, а вслед за ним и приятный запах цветочного шампуня.

— Мария Александровна, — учтиво кивнул я, а девушка присела рядом.

На какое-то время возникла тишина, но вот Голицына поёрзала и заговорила, добавив в голос укоризны:

— Вы всё же не пришли на повторный осмотр. Не заботитесь о своём здоровье?

— Почему же, очень даже забочусь, — пожал я плечами. — Но посчитал, что повторное посещение лазарета излишним. Ничего критичного со мной не произошло, организм справился сам.

— Вы разве целитель, Константин Викторович, чтобы самому себе диагноз ставить? — сухо спросила девушка. Возникло стойкое ощущение словно… Марии приходилось говорить со мной, но не хотелось.

— Нет, Мария Александровна, не целитель, но свой организм хорошо знаю.

Какой-то у нас глупый разговор. Бессмысленный. Она это понимала, я это понимал. И она понимала, что я это понимал.

— И всё же я бы попросила вас тщательнее относиться к своему здоровью и рекомендациям обученного целителя.

— Хорошо, — кивнул я, чем её немного удивил. Похоже, она рассчитывала на другой ответ. — Возможно, однажды я и прислушаюсь к словам квалифицированного целителя.

— Что, простите? — не поняла она.

— Ну, я уверен, что это не последняя такая ситуация, — развёл я руками, улыбнувшись. — Мы ведь в Корпусе.

Мария раскрыла рот для ответа, но так и замерла, после чего поджала губы в тонкую линию и недовольно нахмурила брови.

— Это было грубо, Константин Викторович, — лязгнул металл в голосе девушки. Она вздёрнула нос и отвернулась.

Я пожал плечами и вернулся к своему… созерцанию студентов. После знакомства с Анфисой Захаровной у меня к остальным Голицыным появилось если не предвзятое отношение, то некоторая настороженность точно. Тем более, что зачинщиком той дуэли определённо был кто-то из княжеских кровей, а Голицыны у нас кто? Правильно, князья.

Эта теория, конечно, вилами по воде и никакой критики не выдерживает, доказательств-то нет, но вариант возможен и его стоило учитывать. А что до грубого ответа, как подумала Мария, то грубости и не было. Всего лишь игра слов, чтобы вывести девушку на эмоции и та не подвела, подтвердив мысль — у неё нет желания со мной общаться, но она стала инициатором диалога. Какой вывод из этого можно сделать? Вот-вот… То-то же…

— Демидов! — довольно громко крикнул Дроздов со своего места, привлекая много внимания, а голос его сочился ехидством. — Мне тут рассказали, что ваша группа в Червоточине уже была! Может поделишься с нами, каково это, побывать там⁈

В невероятном недоумении и удивлении новобранцы посмотрели на меня, а Голицына резко повернулась с натуральном шоком на лице.

В одно мгновение в аудитории стало очень тихо…

Каждый в помещении ждал моего ответа. Напряжение скакнуло на несколько порядков, а ребята моей группы, судя по сосредоточенным лицам, приготовились словесно отбиваться от любопытных.

— Константин Викторович, вы… — зашептала Голицына, всё ещё будучи в некотором шоке. Ресницы её дрожали, в глазах появился ранее не обнаруженный там океан любопытства.

Вот только, что бы не хотела сказать княжна — она не успела. Дверь в кабинет распахнулась, внутрь помещения, будто крейсер, вплыла Селиванова, громко объявив:

— Доброе утро, детишки! Не будем терять времени! Достаём свои тетради и начнём с проверки пройденного материала! Так-так, — пробежала она пальцем с розовым ноготком по списку в журнале на её столе. — Марушкина! Людочка, расскажи-ка нам о сочетаемости ингредиентов из Червоточины с земными материалами и растениями.

Невысокая, даже миниатюрная девушка с большой косой русых волос до самой поясницы, принялась отвечать. Пожалуй, я был благодарен преподавателю алхимии, что та появилась так вовремя. И пусть она фанатик с уклоном в возвеличивание человеческой расы, это сейчас не имело значения. А Дроздов молодец, хорошо подгадил. Раз он узнал, что мы с ребятами были в Червоточине, то должен был знать и про клятву, а также её действие. Не удержался столичный, проявил свой характер паскудный.