Я посещаю «Чердак» с детства. Живу я в районе, который называется Пустовино. Это название ему очень подходит, ведь здесь нет ничего, кроме Пустовинского консервного завода. Панельки, панельки, панельки, завод — и снова панельки, панельки… Ни торговых центров, ни кафе («Гнутые вилки» не в счет), ни фитнес-центров, ни кинотеатра. Ни-че-го. Здесь негде было бы проводить время, если бы не «Чердак». Он как оазис посреди пустыни, в мои школьные годы все ребята тут тусовались. Тепло, светло, бесплатно, поят чаем — золотое место! Все подростки Пустовино полюбили читать благодаря «Чердаку». Сколько драм тут происходило… Здесь ссорились, влюблялись, расставались, выясняли отношения, лоб в лоб сталкивались враждующие компании. Сколько всего помнят эти стены… Владелец, Арсений Иванович, — человек безграничного терпения. Он как Хагрид — любит детей просто за то, что они есть.

Незадолго до того, как мне исполнилось пятнадцать, «Чердак» закрылся… Не передать словами, какое тогда меня накрыло горе. И вот спустя несколько лет он вернулся, и я тут же возобновила свои посещения.

На «Чердаке» я пишу свою бесконечную книгу об одной невезучей девушке. Одно приключение сменяется другим, поэтому такую историю можно продолжать всю жизнь. Каждый раз, сочинив очередную часть, я тут же распечатываю ее и добавляю к остальным. Рукопись я держу здесь, среди других книг. Это красивая папка на кольцах с рисованной обложкой, разными ленточками и наклейками — я оформила ее сама. В папку легко добавлять новые листы. Сейчас в книге уже больше трехсот страниц. Когда я ее закончу? Не знаю.

Я серьезно не думала о том, что мне стоит отправить свою историю в какое-нибудь издательство. У меня нет такой цели, писательство — моя отдушина. Да и я всегда считала, что никто мою книгу не возьмет, кому я нужна? Сейчас эпоха визуального контента, книг читают мало, на одного читателя сто авторов. Но, конечно, здорово, когда твое творчество ценят и любят. Например, некоторые постоянные посетители «Чердака» с нетерпением ждут выхода новых глав. Мне этого всегда было достаточно. Но сейчас, когда удача повернулась ко мне лицом, я впервые задумалась: а что, если все-таки разослать рукопись по издательствам? Вдруг из этого что-то выйдет?

Я люблю «Чердак» всей душой. Старые книги, у каждой из которых своя история, и не только та, что рассказана на страницах, а еще и личная, ведь ими когда-то кто-то владел; резная дверь, печь с изразцами, смородиновый чай — все это делает дорогое мне место уникальным и волшебным.

Но есть и другая причина, почему я привязалась к «Чердаку». Здесь мое невезение не работало. А если и работало, то дремало. Да, здесь меня не так сильно преследовали неудачи. Нет, я, конечно, могла разлить чай, опрокинуть термос или стеллаж, но это мелочи. Со мной здесь не происходило ничего плохого в глобальном смысле, и меня это ужасно радовало. Хорошо, что на земле есть хотя бы одно место, где тебя не преследует невезение. И вдвойне хорошо, когда это место такое замечательное, как «Чердак». Было бы в сто раз хуже, окажись это, скажем, подвал, подземный переход, старый гараж или вообще помойка.

Но мне не стоит о таком переживать: удача теперь всегда и везде со мной.

За эту неделю я поучаствовала в нескольких интернет-розыгрышах, и вот список моих побед: десять купонов на десерты в кофейне, бесплатная мойка машины и починка лобового стекла, три билета в цирк, сертификат на отбеливание зубов, абонемент в бассейн, паровая швабра, курс занятий по вокалу.

В принципе, мне почти ничего из этого не нужно, я участвую в лотереях, только чтобы лишний раз получить удовлетворение от своей удачливости. Мойку машины с починкой стекла отдала брату, купон на десерты — Оле. Паровую швабру с сертификатом на отбеливание зубов — маме, абонемент в бассейн — папе, билеты в цирк — дедушке, Оле и Костику. Уроки вокала достались Мирону: друг обожает голосить в караоке, но у меня от его пения уши сворачиваются в трубочку.

Помимо этого я удачно словила на маркетплейсах какой-то баг — все цены были меньше обычных в десять раз, — и накупила кучу шмоток.

Уже несколько дней я ложусь спать с мокрыми волосами, а встаю с идеальной прической: волосы объемные, гладкие, с завитыми кончиками, будто над ними поработали «Дайсоном».

Еще одна классная новость: меня повысили на работе. Заместитель управляющего нашел место получше и уволился, и мне предложили эту должность. Конечно, я согласилась.

Эту неделю я летаю как на крыльях: как же круто, оказывается, быть везучей! Мне больше не нужен мой шлем. Мне даже зонтик ни к чему: погода всегда на моей стороне. Перед выходом из дома теперь никогда не смотрю прогноз: природа сама подстраивается под мой наряд.

Написав несколько страниц на планшете, довольная, я распечатываю новую часть и добавляю в папку.

Теперь можно идти. Но не домой, а к Мирону. Сегодня суббота, и мы, как всегда, собираемся у него, чтобы приготовить пиццу. Если раньше, когда я работала посменно, с выходными было проблематично, то теперь у меня постоянный график 5/2, и собираться мы теперь можем каждую неделю.

Сегодня будем готовить «Капричозу». Мирон должен был купить ветчину и грибы, а я захожу в магазин за артишоками, помидорами и сыром. Ну и, конечно, за вином. Ни одна субботняя пицца не обходится без бокала вина и свежих сплетен.

Я иду к Мирону и замечаю, как мне навстречу движется очень странный высокий мужчина. Голый, завернутый в термоодеяло из фольги.

Я не пугаюсь. Знаю, кто это, и предполагаю, почему, откуда и куда он идет в таком виде. Это мой сосед — Федор Коробейник.

Обычно у Федора другой вид, более презентабельный. Пышная рыжая грива, куцая бородка, короткие брюки и рубашка под кардиганом в деловом стиле.

Федор — чудаковатый активист-градозащитник, который бьется за сохранение зданий исторического фонда. Это насущная проблема нашего города: места для новых домов не осталось, и застройщики принялись за снос.

Раньше у Коробейника была своя общественная организация, но недавно всех участников разогнали. Федор остался один, однако он не сдается и продолжает вести борьбу, правда, безуспешно.

В какой-то степени Федор такой же невезучий, как и я. На моей памяти ему удалось отбить только одно здание, и то его заслуга в этом косвенная. В других случаях на него просто валятся неудачи.

Методы у Федора радикальные и далеко не всегда законные. Его выходки — предмет обсуждений в любой компании.

Как-то он угнал экскаватор с места сноса, и этот экскаватор заглох на главном круговом движении. Город встал. Собралась жуткая пробка, и жители потом долго проклинали Федора. В тот день я ехала на важное собеседование, на которое, естественно, не попала. Это был первый и единственный раз, когда я подумала уйти из «Гнутых вилок». Но «Гнутые вилки» меня не отпускают.

В общем, к Федору у горожан соответствующее отношение. Иногда его воспринимают как цирковую обезьянку, которая развлекает публику забавными трюками. Иногда — как надоедливую муху, жужжащую над ухом. Но чаще всего он — слон, который пробрался на вашу кухню и все там разгромил. От его активизма никакого толку, одни страдания, и страдают обычные жители.

Но с другой стороны, Федору жутко повезло. За проделки его периодически забирают в участок, но вскоре отпускают, потому что отец Федора — начальник городского отделения полиции. Выкрутасы сына его бесят, он всячески пытается их пресечь, но посадить родного сына не готов, вот и выгораживает его.

Хоть Федор и живет со мной по соседству, наш район не особенно его интересует: кроме «Чердака», здесь не осталось исторических зданий — все снесли.

— Привет! — здороваюсь я, поравнявшись с Федором. — Что на этот раз?

Он грустно вздыхает.

— Булочную сносят.

У меня екает сердце. Старинное здание бывшей булочной очень красивое, как из сказки, будто в нем живет какая-то принцесса. Оно на верхушке моего личного топа самых необычных домов в городе. Булочной там уже давно нет, внутри вроде бы магазин, какой — не знаю точно, я нечасто бываю в том районе.