Матросов поднялся на ноги.

Пошатнулся, ноги подкосились. Схватился за кровать. Выпрямился и посмотрел на меня. В глазах читалось удивление. Благодарность?

— Сука, — выдохнул он, — Василиса!

Борис замер. Глаза расширились от ужаса.

— Он идёт к ней! К медкорпусу!

Голос сорвался на крик. Он развернулся к двери и рванул к выходу.

Я — за ним. Ноги сами двинулись, без команды. Ловцы, кто в чём, следом. Кто-то в одних трусах, кто-то успел схватить куртку, кто-то с оружием в руках.

Ноги стучали по земле. Матросов хрипит. После удушья ещё не пришёл в себя, но выкладывается полностью. Воздух свистит в горле.

Ловцы во всю глотку орут о нападении и тревоге.

— Нападение!

— Маг в корпусе!

— К медблоку!

Тут же вспыхивают прожектора. Весь свет на нас. Лучи шарили по земле, по зданиям, по бегущим фигурам. Охрана выбегает со всех сторон. Автоматы наготове. Крики команд. Топот сапог. Хаос.

Медкорпус уже близко.

Нужное здание в лучах прожекторов. Окна тёмные, дверь закрыта. Выжимал из тела максимум. Ускорился. Обогнал Бориса. Обогнал остальных ловцов.

Уже рядом.

Толкнул дверь, заперта. Ударил ногой, вложил силу Титана. Дверь вылетела с петель. Грохнулась внутрь. Звон, грохот, эхо покатилось по коридору.

Вбежал. Коридор, пусто, тишина. Стены белые, пол чистый, пахнет антисептиком и чем-то сладковатым и никого. Добрались до основного помещения с койками. Замерли.

Убийцы нет. Кто-то стоял спиной. Силуэт. Женский? Не противник, другая фигура.

Матросов включил свет. Рука шлёпнула по рубильнику. Лампы зажглись одна за другой. Яркий свет залил палату, отразился от белых стен.

— Вася! — заорал Борис.

Голос сорвался. Паника, облегчение — всё вместе.

Силуэт повернулся.

Мамонтова!

Жива?

Выдохнул, не осознавал, что задержал дыхание. Я что, переживал о ней? Почему? Проклятое человеческое тело снова вмешивалось. Муравьиные инстинкты.

Матросов бросился к ней. Ноги понесли его вперёд. Руки схватили Василису за плечи. Осмотрел быстро — лицо, руки, тело. Ищет раны, кровь, повреждения.

— Ты… С тобой всё в порядке?

Мамонтова стояла и моргала. Глаза расфокусированные, лицо бледное, как мел. Она не сразу отреагировала на Матросова. Смотрела сквозь него.

— Я вышла… покурить… — как-то неуверенно ответила она.

Голос тихий, механический.

— А когда вернулась…

Не договорила, взгляд упал вниз. Борис медленно повернул голову. Проследил за её взглядом. Замер. Там тело.

На полу, между кушетками, лежал неподвижно человек. Тёмное пятно крови расползлось под ним.

Матросов отпустил Василису. Шагнул к телу, остановился рядом. Посмотрел вниз, лицо окаменело.

Борис присел, колени коснулись пола. Коснулись края кровавой лужи — липкой, тёплой. Руки потянулись к телу, перевернул.

Олег?

Матросов замер. Секунду, две, три. Потом пальцы нащупали пульс на шее. Прижал, ждал, переместил руку к носу, проверяя дыхание.

Поморщился, помотал головой.

Тишина.

— Нет, — выдохнула Василиса.

Голос тихий, почти шёпот.

— Нет.

Громче. Руки начали дрожать.

— Нет! Нет! НЕТ!

Крик, истерика. Она бросилась вперёд. Матросов вскочил, попытался удержать, но она оттолкнула его с силой.

Тут прибежали ловцы. Ворвались в палату шумной толпой. Увидели живого куратора, дружно выдохнули. Напряжение спало, опустили оружие.

Потом увидели тело, замерли.

Василиса отошла к стене и начала… Стучать кулаками. Удар, ещё удар, ещё. Костяшки разбились, кожа лопнула. Кровь потекла по пальцам, по стене. Она не замечала, била снова и снова. Глухие удары, треск костей.

— Василиса! — Матросов схватил её, — прекрати!

Она вырвалась, развернулась к нему. Лицо искажённое, глаза красные, налитые кровью.

— Ты не понимаешь! — закричала она, — ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ!

Голос сорвался в вой. Она снова развернулась к стене. Ударила ещё раз, кровь брызнула на белую краску. Матросов пытался её остановить. Обхватил сзади, прижал руки к телу. Василиса вырывалась, извивалась.

Ловцы вжали головы в плечи. Начали пятиться назад. Кто-то отвернулся, кто-то смотрел в пол. Неловкость, страх, непонимание.

Я подошёл ближе к Олегу и наклонился. Посмотрел повреждения. Дыры: в шее, груди и голове. Три раны: точные, смертельные. Края ран рваные, но чистые. Судя по остаточным колебаниям. Использовали магию и не сдерживались. Воздух? Да, магия воздуха. Тот же урод, что хотел прикончить Матросова. Только здесь не пожалели. Убили быстро, эффективно.

Почему Олега?

Василиса не была на месте, вышла покурить. Значит, цель — она. Чёрный маг не нашёл её. Убил свидетеля или Олег попытался сопротивляться?

Кто-то захотел избавиться от троих основных, что тут занимались подработкой. Сначала Матросова в казарме. Потом Мамонтова здесь. Олег просто оказался не в то время и не в том месте.

Невезучий муравей.

Меня оттолкнули, Василиса, она вырвалась от Матросова и снова рванула к телу. Упала на колени рядом с Олегом. Схватила его. Подняла — руки под спину, под голову. Аккуратно, бережно, словно он живой, будто может причинить ему боль. Положила на кушетку рядом. Поправила ему волосы, убрала прядь со лба. Пальцы дрожали. Кровь размазалась по мёртвому лицу.

Они любовники? Почему ещё такая реакция? Куратор и врач. Работали вместе, но это не объясняет такое горе, слишком сильные эмоции.

Матросов положил мне руку на плечо и потянул назад, отвёл от кушетки. Дал Василисе пространство.

Какие же люди сентиментальные… Человека больше нет. Всё — конец. Нужно жить дальше. Искать ублюдка и кончать его, а ещё тех, кто за ним стоит. Но они… они застряли в прошлом. В том, что уже не изменить. Муравьи цепляются за мёртвых.

— Володя, — произнёс Борис тихо.

Повернулся и посмотрел на мужика.

Лицо Матросова осунулось, глаза красные, губы поджаты. Он достал сигарету. Руки дрожали, когда чиркал спичкой, но с третьей попытки получилось. Затянулся глубоко, дым пошёл из ноздрей, смешался с запахом крови.

— Прости… — прошептал он, выпуская дым, — я… думал, что ты нас сдал.

Пауза. Затянулся снова.

— Чешуя тут, ты в казарме и никакого наказания. Ещё и слух, что тебя переводят в СКА.

Хмыкнул.

— Я… ты снова меня спас, — опустил голову Матросов.

Голос стал тише. Сигарета дымилась между пальцами, пепел упал на пол.

— А Олег… Не успели.

Вина читалась в каждом слове. Иррационально, он не мог знать, не мог предугадать и тем более, что-то сделать. Сам чуть не сдох, если бы не я. Муравьиная логика.

Перевёл взгляд на Василису. Её плечи дёргались, она что-то делала со своим лицом. Прижала ладони к глазам, пальцы скребли по коже.

Да она же плачет. Слёзы текли сквозь пальцы. Капали на белый халат — тёмные пятна на ткани. Тело сотрясалось от рыданий. Видимо жаркими любовниками были. Других причин не вижу.

— Олег… — Борис произнёс почти без звука, — это двоюродный брат Василисы.

— Чего? — поднял бровь от удивления.

Брат?

— Она из вассального рода великих аристократов, — продолжил Матросов тихо.

Затянулся снова, дым окутал его лицо.

— Сбежала, когда мамаша пыталась её выдать замуж. Олег последовал за ней. Она в аномальщики, он учится на доктора. Они вместе прошли через всё это дерьмо.

Пауза.

— Он единственный, кто был на её стороне, единственный из семьи.

Кивнул. Теперь понятно, не просто брат, а союзник. Тот, кто выбрал её, когда все отвернулись. Тот, кто рискнул всем ради неё.

Василиса повернулась. Руки всё ещё лежали на теле Олега. Глаза красные, опухшие. Лицо в крови — его и своей. Только белые дорожки по щекам, где слёзы смыли красное.

Она посмотрела на нас с Борисом. Потом только на меня. Взгляд пустой, но в глубине — что-то горело. Ярость? Боль? Жажда мести? Резко встала и направилась к нам.

Встала передо мной. Выдохнула.

Плечи дрожали. Она вся вибрировала — от ярости, от горя, от бессилия. Больше не было той сильной и волевой женщины. Куратор, маг, воин — всё это слетело. Осталась только сломленная женщина, потерявшая брата.