Пауза. Затянулся снова. Дым в лицо мне. Не отвёл взгляд.

— Ты не просто прижал майора, — продолжил Чешуя. — Ты дал нам официальный повод вцепиться в его покровителя — генерала Краснова.

Я молчал. Смотрел на него.

— А Краснов, — голос Чешуи понизился, стал тише, жёстче, — это «кошелёк» и «руки» рода Медведевых в армии.

Пауза. Он смотрит мне в глаза и ждёт реакции.

Я ему не даю. Лицо каменное.

— Мы два года не могли к нему подобраться, — продолжил лейтенант. — Два гребаных года, Володя. Краснов чист. Документы чисты. Связи прикрыты. Он осторожный ублюдок. Профессионал. — Затянулся. — А ты вскрыл его за один день. Пусть это только начало. Но теперь у нас есть всё, чтобы начать его прижимать. Я же не просто так позволил ему вмешаться и забрать Грибкова. Он показал себя, свои интересы. И теперь вот с этим… — указали на бумаги. — Дело пойдёт куда быстрее. Кстати, ты чего так мало написал? Думал, что за каждую букву нужно платить?

Чешуя засмеялся. Я никак не отреагировал. В моём случае каждое слово действительно имело цену. Переключился на то что он сказал. Картинка сложилась в голове.

Вся операция. Грибков был просто наживкой. Бойко и Чешуя с самого начала вели игру против Медведевых. Выпустили Матросова и Мамонтову не просто так. Выпустили со мной. Зная, что мы пойдём за кейсом. Зная, что Грибков следит. Зная, что он придёт.

Они использовали меня как таран. Чтобы пробить стену, чтобы создать инцидент. Официальный повод для атаки на Краснова.

Красиво. Эффективно. Похоже, многоходовку здесь провернул не только я. Внутри кольнуло. Злость? Нет. Что-то другое. Уважение? К людишкам?

Хмыкнул.

Как я и думал меня использовали против рода Медведевых. Отлично, скоро они дадут мне свои ресурсы, чтобы я смог с ними сразиться. А пока подождём и подыграем им.

— А ведь я даже не старался, — сказал вслух.

Чешуя перестал улыбаться. Лицо стало жёстким.

— Вот это и есть проблема, Володя, — сказал он. — Вот это… Твоя главная проблема. Что ты умудряешься поставить на уши всё вокруг даже не напрягаясь. Как?.. Не знаю! Но у тебя чертовски хорошо получается.

Встал из-за стола. Обошёл его. Подошёл ближе. Встал передо мной.

— Теперь ты — главная мишень на доске, — сказал он тихо, медленно. — Понимаешь? Главная. Медведевы захотят убрать свидетеля, который топит их генерала. Тебя, Володя. Тебя захотят убрать.

Пауза.

— Не арестовать. Не запугать. Убрать, — повторил он. — Труп в канаве. Или несчастный случай на тренировке. Или пропал без вести. Понял? Да что там, военные подключатся к этому.

Я молчал.

Чешуя сделал шаг ближе. Почти вплотную.

— И это только полбеды, — продолжил он. — Змеев рвёт и мечет. Он считает, что СКА «украло» у него ценный актив. Тебя, Володя. Тебя украли у него.

Голос стал насмешливым.

— Он думал, ты будешь его глазами в Корпусе 10. Его собачкой. Его инструментом, а мы забрали тебя на базу. Легализовали, дали форму, теперь ты наш.

Чешуя отступил на шаг. Скрестил руки на груди.

— Ты умудрился за две недели стать точкой конфликта между двумя Великими родами, — заключил он. — Медведевы хотят тебя убить. Змеев хочет тебя вернуть. СКА тебя держит. — Усмехнулся. — Поздравляю, мальчик. Ты в самом центре говна.

Тишина.

Я переваривал информацию. Медведевы, Змеевы, СКА, военные.

Четыре силы тянут в разные стороны. Быстро же они появились на моей доске. Людишки думают, что я — пешка.

Ошибаются. Это не они со мной играют, а я с ними. Но пока мне выгодно быть пешкой. Пусть думают, что контролируют. Пусть тянут. Пока они тянут — я получаю ресурсы. А потом… Потом верёвка порвётся. И все эти людишки поймут, кого пытались использовать.

— Теперь иди, — махнул рукой Чешуя. — Освобождай своих «друзей»… Кто бы мог подумать, что ты Володя такой преданный.

Развернулся. Сделал шаг к двери и остановился. Посмотрел на лейтенанта и улыбнулся. Правильные мысли… Они и должны быть у вас. Я дурак, что решил рискнуть всем, чтобы прикрыть Матросова и Мамонтову.

Коридор изолятора встретил той же серостью и тишиной. Лампы гудели, прошёл мимо двух камер, остановился около седьмой. Охранник стоял у двери.

— Открывай, — сказал коротко.

— Матросов, Мамонтова, — сказал охранник в проём. Голос официальный, без эмоций. — На выход. Вы свободны.

Тишина внутри. Секунда. Две.

Потом шаги. Борис появился первым. Шёл медленно, неуверенно, Василиса следом. Двигалась резче, увереннее. Руки сжаты в кулаки, челюсть стиснута.

Охранник отошёл в сторону, прислонился к стене. Борис и Василиса стояли в коридоре. Смотрели на меня. Ждали чего-то. Объяснений? Приказов?

Подошёл ближе. Встал так, чтобы охранник не слышал. Понизил голос почти до шёпота.

— Вы свободны, — сказал тихо, глядя Борису в глаза. — Поезжайте в корпус. Сидите тихо. Никаких вылазок, пока я не свяжусь.

Матросов моргнул. Облизнул сухие губы и кивнул.

Василиса шагнула ближе.

— И… это всё? — прошептала. — Мы просто… уходим?

— Пока да, — ответил коротко. — Проваливайте.

Посмотрел на них жёстко. Без эмоций. Разговор окончен.

Они развернулись и пошли к выходу. Быстро, почти бегом. Шаги гулко отдавались по коридор. Матросов и Мамонтова свободны. Чешуя получил то, что хотел — показания против Грибкова и Краснова.

Потрогал ядра, что ещё лежали под футболкой. Нужно попробовать впитать их.

Вышел из изолятора. Свежий воздух ударил в лицо. Уже утро почти. Двинулся в сторону казармы. Ноги несли сами, автоматически. Усталость накатывала волнами. Последние сутки были долгими.

Дошёл до своей двери. Открыл. Зашёл внутрь. Закрыл за собой, щёлкнул замком. Добрался до койки. Сел. Пружины скрипнули под весом. Истощение навалилось разом. Плечи налились свинцом, веки отяжелели. Хотелось просто упасть и вырубиться, но нет, сначала дело.

Пальцы нащупали два холодных шара, прижатых к коже. Достал их. Положил на ладонь. Моё ядро в позвоночнике откликнулось.

Два ядра, вместо тринадцати, сука. Но эти шарики второго или третьего ранга. Они сильнее. В них больше энергии.

Что если… самому впитать? Не просто поглотить, как с гигантом на аномалии. А попробовать «поймать».

Альберт тогда объяснял, что когда поглощаешь ядро, можно попытаться ухватить стихию внутри. Разница в том, что он мне помогал, а теперь это нужно сделать самому. Получится? Хрен знает, в любом случает энергию получу.

Попробую.

Взял первое ядро, более светлое. Положил на правую ладонь. Закрыл глаза. Сосредоточился. Дыхание замедлилось. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Внимание внутрь — на ядро в позвоночнике, на потоки энергии в теле.

Начал тянуть.

Ядро в руке отозвалось. Потеплело резко. Энергия начала вытекать из него. Она потекла в ладонь, в кожу, в кровь.

Мощный поток силы вливался в меня. Ядро в позвоночнике впитывало энергию жадно, втягивало в себя. Тело наполнялось силой — мышцы напряглись, нервы вспыхнули.

Искал стихию. Пытался «поймать» её. Концентрировался на ощущениях. Искал огонь? Воду? Ветер? Ничего. Только энергия, чистая, без примесей, без стихии… Жаль!

Серая, мелкая пыль осыпалась с ладони на пол. Выдохнул. Открыл глаза. Разочарование кольнуло. Ладно. Первое было пустым. Но энергия хорошая — восстановился немного. Усталость отступила, тело ожило.

Взял второе ядро, более тёмное. Положил на ладонь, оно тяжелее первого — ощутимо тяжелее, хотя размером такое же. Плотность выше? Значит энергии внутри больше?

Поморщился и закрыл глаза снова. Дыхание замедлил. Вдох. Выдох. Концентрация максимальная.

Начал тянуть энергию.

УДАР.

Не ручеёк. Не поток, а ЛАВИНА.

Энергия хлынула в руку мощной волной, как прорвавшая плотину река. Врезалась в ядро в позвоночнике с такой силой, что тело выгнулось дугой. Зубы сжались сами собой, челюсти свело. Боль взорвалась внутри — острая, жгучая, непереносимая.

Твою мать!

Ощущение, будто на плечи навалили гору, кости сдавливают тисками. Слово внутренности придавливают к позвоночнику невидимой рукой. Дышать стало труднее — воздух не шёл в лёгкие, рёбра не расширялись.