Я лишь усмехнулся его реплике. Демон поцеловал её в лоб, и устремился на выход. Мисаки посмотрела на меня и кивнула — она доверила мне свою жизнь. В этот раз я смогу её защитить…

Антифокус засучил рукава своей красной кофточки, и принялся колдовать. Впервые я лицезрел его магию в действии. Вокруг его ладоней клубилась тьма, которая так же тянулась к замочной скважине двери. Множество её нитей окутывало дверь, и уже через пару минут она стала представлять собой чёрное нечто. Живое и пугающее. Демонёнок при этом был в трансе, и смотрел на дверь закрытыми глазами.

И вот, послышался хлопок — тьма отступила, оставив после себя приоткрытую дверь. Антифокус ссутулился и поник головой — видно, это заклинание выпило все его силы. Демонята дружно подхватили его за руки, и посмотрели на меня, ожидая следующих действий. Не испытывая никакого страха и тревоги, я открыл дверь и вошёл внутрь.

У меня сложилось ощущение, что я снова оказался в той самой библиотеке, но только размерами поменьше. Тот же камин, стеллажи, стол и кресло-качалка, на которой кто-то сидел. Я подошёл ближе, всё ещё оставаясь позади незнакомца, который читал книгу в потрёпанной обложке. Обернувшись назад, я увидел столпившихся в проёме демонят, не рискнувших пройти дальше.

— Знаешь, чем отличается человек от любого другого живого существа? — вдруг спросил незнакомец, до сих пор не показавший мне лицо.

— Он преобразует под себя весь мир, — ответил я, не спуская с него глаз.

— Верно. Как и Творец. В этом они очень похожи. А что до нас, Хиро, мы звенья одной цепи. Мы шестерни великого механизма мироздания, который уже давно трещит по швам без своего создателя и без одного из своих помощников. Поэтому так славно, что ты освободил меня.

Он захлопнул книгу, и встал. Ко мне повернулся худой высокий парень лет пятнадцати в чёрном костюме. С бесцветными мутными глазами, как у многолетнего старика. Смерть кивнул мне, и пошёл на выход.

— Что ты будешь делать? — спросил я, когда он поравнялся со мной.

— Свою работу, Хиро. Мы все должны делать свою работу.

Парень пошёл дальше, заставив демонят исчезнуть. Уже в проёме двери он произнёс:

— Мой отпуск слишком затянулся. Пора и честь знать.

Махнув рукой, он скрылся среди стеллажей, оставив меня одного, наблюдающего как кресло-качалка постепенно останавливается. Когда это наконец случилось, я тоже пошёл на выход, не имея никаких мыслей, что мне делать дальше. Мисаки спасена, мой хозяин освобождён. На повестке дня оставалась битва с Дьяволом, но целесообразность её проведения становилась всё менее обоснованной. Просатанос сказал — Рай не вмешается, пока не будет пройден лимит людских смертей. Сам же Сатана вобрал в себя мощь сотен Первородных, и даже с Кирадесу в руках я не мог надеяться, что выживу в битве с ним.

— Что скажешь, Кир?

— Ты стал сильнее, Хиро. Ты избавился от той слабости, что мешала тебе всю твою долгую жизнь.

— И какая же у меня ахиллесова пята?

— Эмоции, Хиро. Они заставляли тебя совершать ошибки, и расплачиваться за них жизнями близких тебе людей. Именно они вынудили тебя всё забыть и занять место смертного на Земле. Теперь я это понимаю.

— Если все мои друзья умрут, я даже ничего не почувствую, — сказал я, задумавшись.

— Не в этом ли счастье? Когда тебе никто не сможет причинить боль?

Я не мог ответить на этот вопрос сейчас, поэтому просто вышел в библиотеку, и посмотрел на вялого, но довольного собой Антифокуса. Он справился со своей задачей, и на этот раз очень помог мне.

— Спасибо… Антик, — я натянул на лицо искусственную улыбку.

— Что он сказал?

— Он был немногословен. Поблагодарил и отправился делать свою работу.

Мисаки стояла у стеллажа и держала в руках книгу. Она увлечённо рассматривала страницы, вызывая во мне ощущение призрачной мирской безмятежности, которую иногда можно было ощутить, оказавшись в уютных библиотечных помещениях внутри плотного кокона тишины.

— Нам надо помочь брату, — проговорил Фука. — Вдруг его ранили?

— Дурак! — прилетело ему по голове от Лапульке. — Наш Прося любого на лопатки положит! Не мели чепуху!

— Но поторопиться нам и вправду стоит, — сказал Антифокус, освобождаясь от рук помощников.

Мы снова отправились к вершине башни. Демонята впереди, а мы с Мисаки позади.

— Прости меня, — вдруг сказала она, когда мы преодолели в полном молчании ещё один этаж.

— Мне не за что тебя прощать.

— Нет, есть, — Мисаки остановила меня, взяв за руку. — Я знаю, через что ты прошёл ради меня. «Она» рассказала мне всё, что сделала с тобой… И после того, что произошло, у меня нет причин ей не верить.

— Желание спасти тебя давало мне силы идти дальше, — честно признался я. — Наверное, не было бы тебя, то я уже давно сошёл с дистанции. Как остальные…

Я вспомнил Аяко. Она полюбила меня, и поплатилась за это.

— А я… Я думала только о себе. О том, чтобы всё это прекратилось. Весь этот кошмар. А потом меня бросили в клетку. К нему. И в конце я подумала, что найду покой только после смерти. Но нашла заботу и желание помочь.

Как ни странно, но все эти слова я воспринимал спокойно. Меня не выворачивало от ревности. Я был спокоен словно подземное озеро, которое никогда не потревожит дуновение ветра с поверхности.

Демонята уже поднимались к выходу на крыше, поэтому я решил поторопить её:

— Нам пора, Мисаки.

— Ты простишь меня?

— Я же сказал, мне не за что тебя прощать.

Она всё не унималась:

— Я разочаровала тебя. Ты ведь… любил меня?

— Это действие той силы, которая была внутри тебя. Я не любил тебя, а испытывал фанатичное благоговение. Но теперь всё нормально. Так что можешь выбросить это из головы.

Наверное, Мисаки ждала совсем другой ответ, поэтому её глаза увлажнились. Девушка побежала наверх, а я направился следом за ней, понимая, что сейчас впустую потратил время в разговоре с ней.

Наконец мы оказались на крыше, с которой открывался вид на бескрайнюю пустыню. Где-то вдалеке огнями печей мерцал город Дит. За ним были лавопад и озеро, где я совсем недавно победил Левиафана. Лёгкий ветерок ворошил мне волосы, и только звон сталкивающихся мечей разрушал мгновение безмятежности.

Двое рыцарей выясняли, кто из них самый лучший. И тот, кто был в доспехах Просатаноса, неотвратимо прижимал своего оппонента к краю крыши…

Смотровая площадка башни имела форму круга, то бишь, форму идеального ристалища.

На моих глазах образ крутого парня, который пытался поддерживать Просатанос, таял на глазах. Рамобах, рогатый верзила, облачённый в его хищного вида доспехи, и орудуя его винтообразным мечом, очень живо теснил своего бывшего хозяина. И, похоже, дело здесь было именно в доспехах и оружии, ибо парень Мисаки имел в своём наличии самое простое обмундирование, как и у меня. Судя по дуэли, оппоненты были схожи по мастерству, но именно оружие и броня сейчас решали, кто победит, а кто проиграет.

Поэтому одним ударом Рамобах разрубил меч демона, а потом пнул его в грудь, от чего Просатанос отлетел к парапету. Вольный демон оказался не так прост, как думалось на первый взгляд. Его движения были отточенными и весьма эффективными.

— Тебе конец, хозяин, — констатировал Рамобах, замахиваясь для добивающего удара. — Я покажу твою голову остальным, и стану полноправным вождём нашего клана!

В это же мгновение в руке Просатаноса материализовался новый меч, которым тот отбил удар, и кувыркнулся в сторону, тут же встав на ноги.

— Хрена с два тебе, а не моя голова, ублюдок!

Начался новый виток противостояния, в ходе которого я уже наблюдал совсем иную тактику Просатаноса. Зная, что его меч проигрывает в крепости оружию Рамобаха, демон перестал бросаться напролом. Вместо этого он стал больше уклоняться, пытаясь уличить момент, чтобы застать противника врасплох. Теперь его меч реже вступал в дело, и отражал удары только при крайней необходимости. Но зато атаковал наверняка, поражая броню Рамобаха в уязвимых местах. Так он умудрился ранить своего бывшего слугу в области шеи. Порез оказался не глубоким, но это ранение пошатнуло уверенность оппонента в своих силах.