На окраинах империи, закипая, играла кровь, вот-вот брызнет. В Москве на съездах говорили немыслимые вещи, (и это показывали по телевизору!), а жрать и одевать было нечего. Всё надо было «доставать». И «пьянка была везде, и на производстве, и на кафедрах», — вещал Михаил Сергеевич, и «весь мир сейчас идёт наоборот» — поддакивал ему Виктор Черномырдин. А все решения, естественно, «принимались в рамках механизма принятия решений».
Чего-то они в кооперативе производили, что-то продавали. Но чаще просто перепродавали, и в основном воздух. Это жульничество почему-то называлось «посреднические услуги». Технология была элементарно простая, и сейчас уже можно её раскрыть: у государственного предприятия товар брался по государственной цене, а перепродавался по спекулятивной, то есть «рыночной». Сам кооператив при этом ничего не делал. Получив деньги от покупателя, такого же посредника, он организовывал доставку товара за счет госпредприятия. Вот и вся работа. На самом деле ходов в подобных операциях больше, но идея понятна.
Причем расплачиваться с поставщиком дед не спешил, в учебнике эта тягомотина называлась мудрено — «формировать собственный оборотный капитал». Госпредприятие особенно не возмущалось, поскольку заинтересованные люди получали от кооператива премию. Грубые слова «откат» или «взятка» дед не любил. В том же учебнике были научные термины: «оплата труда», «коэффициент трудового участия» и «вознаграждение».
Случалось так, что нас кидали. Бывало, и мы в ответку партнеров подставляли. Мутные и странные были времена становления рыночной экономики! (Слово «были» можно смело поставить в кавычки).
Когда перестройка, так и не придя в сознание, начала громко и гласно агонизировать, попукивая «реформами», кооператив благополучно помер в долгих конвульсиях. Скончался вместе с дружественным госпредприятием. Как-то так получилось, что они оказались должны друг другу, партнерам, государству, и собственным трудящимся. А тут еще налоговая инспекция подсуетилась: с гиканьем налетела со штрафами да пеней, в результате чего произвела умирающему эвтаназию. В общем, прекратила это безобразие. Как говорится, первыми начали — первыми и скончались.
Кое-какие деньги заработали. Но инфляция очень быстро этот недостаток устранила — скушала, не подавившись. Из разоренного кооператива удалось спасти «желтый» компьютер «IBM PC XT», пару японских калькуляторов, да ящик разной женской косметики, заготовленной на подарки в налоговую инспекцию.
Потом начались совсем непонятные времена. Расстрел Белого дома, кавказские войны, Паша-Мерседес. Яркая иллюзия разнузданной демократии, либерал Хакамада («возрождение надежды на возрождение России — это очень важно»), программа «Взгляд». Ранящий словом Григорий Явлинский, набор в партию Жириновского прямо на центральной улице города, и никакой работы. Никакой, только случайные заработки.
Во время первой чеченской кампании выпускника института нашел военкомат, хотя Степан тщательно маскировался. И поехал взрослый парень на занятную экскурсию в Северокавказский туристический район. В горах Кавказа «пиджак» быстро вписался в коллектив, спортивная подготовка помогла. Не халявил, честно служил. В результате приобрел боевых друзей, ранение, контузию и бесплатный билет домой, в связи с окончанием срока службы. А дома ничего не работало, кроме торговли. Страна превратилась в огромный базар, оптовый и розничный…
Августовский кризис 1998 года махом обесценил те крохи, что удалось скопить, окончательно затоптал в грязь всякую надежду на что-то заработать, и Беседин сам отправился в военкомат. Петька Груздев подсуетился, конечно, помог вернуться в родную часть. Служба вспомнилась легко, хотя сначала им дырки затыкали — наряды без счета, дежурства вне очереди…
И на блокпостах пришлось постоять, и в зачистках поучаствовать. Потом на него легла техническая часть отряда. Груздев незаметно, постепенно, разжился барахлом — рациями, ноутбуками, видеокамерами и остронаправленными микрофонами. Трофейными, конечно, неучтенными. В работе техника здорово помогала. И кому-то надо было это добро обслуживать и учить людей пользоваться. Беседин справился, руки из правильного места росли.
Активную фазу контртеррористической операции Степан прошел без единой царапины. Но в начале 2001 года, что называется, прилетело — в горах их разведывательно-диверсионный отряд попал под минометный обстрел. Много ребят полегло. А он легко отделался, всего-то горстью осколков и тремя месяцами госпиталей. Петр Груздев валялся на соседней койке и после лечения продолжил службу, только разведроту сменил на спецназ. Для Степана же вторая чеченская закончилась знакомо, как и в первый раз — ранение, контузия, и бесплатный билет домой.
Какое-то время он заливал водкой боль в покалеченной ноге, но потом взялся за ум. И реставратором у антиквара покалымил, и челноком покатался в «туристических» автобусах. Никаких красот Европы особенно не запомнил, только грязь базарную и вонь дешевых гостиниц. Венец туристических воспоминаний — непрерывная автобусная пьянка…
С тех пор утекло много воды. Степан женился, похоронил деда и заработал на комнату в коммуналке. Затем развелся и открыл собственный бизнес. Теперь у него была любимая дочка, крутая тачка, краткосрочный банковский кредит и долги «частным инвесторам». Все как у людей.
Только наладилось, — и на тебе, бабушка, надвое сказала! — танком в его хрупкий мир въехал злополучный портфель.
Справка. Горбачев Михаил Сергеевич был первым и последним президентом СССР. За измену Родине награжден Нобелевской премией. Вредительством Горбачев занимался не один. По его же словам, рядом с ним всегда заседали многочисленные предатели, прежде всего Борис Ельцин. Соглашение в Беловежской пуще подписали явные заговорщики, а вскоре Горбачева коварно предали друзья-враги — путчисты. Не выпали из общей картины и демократы, обещавшие рай при рыночной экономике, но оказавшиеся государственными преступниками.
Факты очевидные, непонятно только одно — как Россия все это выдержала?
* * *
Подполковник ФСБ Илья Зимин считал себя воспитанным человеком. Поэтому молчал, пока телефон бушевал филиппиками. Да и возражать начальству было бы себе дороже. Зачем спорить, когда день сразу не заладился? Настолько банально не заладился, что Зимин даже отвлекся от повторяющихся, приевшихся телефонных криков, переваривая свое, личное — с утра жена устроила скандал на ровном месте, далеко не первый за последнее время.
Был бы повод, а причина найдется. Догадывается супруга, что ходит муженек налево. Хотя, скорее всего, знает. Любая женщина без всякого обучения умеет разведданные собирать, а его жена здесь кому хочешь фору даст. Всё про всех знает! А про мужа особенно. Знает и бесится от знания, что не всегда он занят исключительно работой, вот и пилит с утра за то, что приключилось бурным вечером. Впрочем, по разным поводам пилит, в режиме монолога, но причина понятна. Скандал пострашнее начальственного, но тут тоже возражать себе дороже.
А потом у подполковника Зимина начались неприятности по службе. Как только Эдуард Серый по прозвищу «Эдик Гагра» привел наружку к месту встречи, так неприятности и проявились. Серый с портфелем в руках потоптался на углу, и вдруг резво рванул «перетереть» к кучке зевак, образовавшейся на тротуаре неподалеку. Тут же выяснилось, что меняться портфелями ему оказалось не с кем. Полиция занялась трупом на тротуаре, и стало понятно — портфель курьера пропал.
После нагоняя от начальства, пока телефонного, Илья Зимин получил приказ незамедлительно найти портфель потерпевшего, а самого убитого оставить полиции.
— Пусть работают, — сказало начальство. — Нам светиться не с руки. Процессы контролируй, посматривай, но сначала портфель! Кстати, личность убитого установили?
Зимину информация пока не поступила, что подвигло начальство на еще одну выволочку.
— Ладно, — выпустив пар, сказало начальство. — Перезвонишь потом. Ты проверь еще, не работа ли это Серого? Может, он решил не меняться портфелями, а попросту срубить чужой?
