— Жорик, зови людей, — отмахнувшись от списка внеплановых затрат, приказал Степан бригадиру.

Накачивать подчиненных Степан умел, но сейчас он хотел мастеров просто вдохновить. Ведь цель оправдывает средства!

— Всем известно, что армянская нация — одна из древнейших, которая существует с начала цивилизации, — начал Степан.

Бригадир ошарашено выронил сигарету, а местный балагур Армэн перестал строчить эсэмску.

— Поэтому не буду ходить вокруг да около. Не буду вспоминать культуру выполнения договоров, а сразу перейду к делу. Откровенно буду груб и прям. Сметы, графики, планы — это все хорошо. Это надо. Но. О чем бы мы ни говорили, в конце концов, мы говорим о деньгах. Так вот. У меня вопрос. Сколько надо денег, чтобы ремонт закончился через три дня? Не прекратился, а именно закончился. Без халтуры, конечно, и окончательно.

— Так это… — промямлил Жорик, — К концу месяца думали. Мы же договаривались!

— Три месяца назад мы тоже договаривались, — напомнил Степан, — Потом еще раз. Последний раз, как помнится, аккурат к концу прошлого месяца. Не срослось, однако. Короче?

— Так подумать надо! И чтобы без халтуры⁈

— Думайте. И делайте. А зарплаты сегодня не будет. Почему? Потому что принимаю объект! Мебель распаковать, расставить. Со старой квартиры вещи перевезти. За качество обещаю премию. В противном случае — штраф. Как договаривались. Ищите еще людей, коли не справляетесь, — отрезал Степан. — И прямо сейчас готовьте мне одну комнату. Кухня закончена, сантехника стоит, так что завтра, с утра, переселяюсь. Все, время пошло!

Справка. Выбор квартиры сродни выбору образа жизни. Не больше и не меньше.

А многочисленные работы по обустройству и перепланированию стройварианта являются серьезнейшим финансовым и эмоциональным марафоном, который далеко не всем участникам оказывается под силу.

Эпизод 19.1

Теория множественной вселенной на практике.

В ординаторской царила тишина. Грузная санитарка вдумчиво терла пол, а молодой врач размашисто строчил чего-то в истории болезни.

— Ну что у нас, доктор? — осторожно ступая по мокрому линолеуму, Степан вошел.

— А, герой-спасатель, здорово! — отложив бумаги, доктор потер пижонистую бородку. — Все в порядке, если можно так сказать. Вот, смотри.

Он развернул черно-белый монитор, разделенный на четыре экрана. Пробежав глазами незнакомые лица, Степан остановился на правом нижнем окне — там белело знакомое лицо девчонки. В больничной пижаме она спала под капельницей.

— Костя, что ты здесь вообще видишь? — возмутился Степан. — Давно пора менять систему видеонаблюдения!

— Степа, я вижу, что все в порядке, — парировал доктор. — Нормально вижу, в отличие от твоей сметы переоборудования.

Доктор был младшим партнером хозяина, и тратить деньги предпочитал на медикаменты, поскольку они быстрее окупались.

— Ладно, давай по этому порядку и докладывай. Жить будет?

— А что, без этого никак? — доктор почесал холеную бороду. — Хе-хе! Шучу. Тебе известно, что трындец не лечится, а фигня сама пройдет?

— Хм… — Беседин дал понять, что в этом аспекте ориентируется плохо.

Доктор поднял палец:

— Да, Степа, таковы медицинские реалии при сотрясении мозга. У нашей пациентки трындец пока не замечен, слава богу. Хотя мог быть! Дубинкой по лбу заехали ей от души, шишка знатная. М-да…

— М-да… — согласился Беседин.

Чесать ему было нечего на гладкой щеке, оттеняющей «легкую небритость». Но почесал. Доктор пробежал взглядом Степины синяки. Усмехнулся себе, и зашуршал историей болезни:

— Стандартный комплекс лабораторных исследований: рентген, УЗИ, компьютерная томография… В общем, жизненно важные функции в норме. Дыхание, артериальное давление, сердечная деятельность… Нарушений психической деятельности, кроме переутомления, не выявлено. Речь в норме.

Доктор комментировал свои записи, Степан слушал. В конце доклада он нахмурился:

— И что это значит?

— Проще говоря, Степан, твоя подруга отделалась тривиальным сотрясением мозга. Внутричерепной гематомы нет, а ушибы мы вылечим. Носик, кстати, уже поправили. Однако есть вопросы.

— Какие вопросы? — заинтересовался Степан. У него самого было полно вопросов.

— Первое: она ничего не помнит. Вообще ничего, кроме имени. Это настораживает. Подозреваю посттравматическую ретроградную амнезию.

— Чего? На русский можно перевести?

— Можно проще сказать, — легко согласился доктор. — По башке ей треснули больно, вот чего!

— А, так бы сразу и сказал.

— А я уже говорил! — доктор ткнул пальцем в монитор. — И второе: наблюдается конкретное истощение на фоне переутомления.

— Да разве это проблема, — облегченно перевел дух Степан. — Полежит немножко, и вспомнит все. Отъестся заодно. Кстати, сколько лежать надо?

— Дней десять.

— Костя, да ты что⁈ Так не пойдет, — Беседин возмущенно махнул рукой. — Вы меня совсем разорите с вашим санаторием! Надо быстренько, за пару дней, придумать что-нибудь.

Доктор на это ответил безапелляционным тоном:

— Вот уж нет, Степа! Интенсивная терапия с реанимацией за два дня не бывает.

— А если очень интенсивно? — Беседин потер руками два пальца, изображая характерный жест.

Подобную стимуляцию он считал делом обычным, благодарностью за помощь. Взятками в его понимании было несколько другое — плата тем, кто не мешает работать. Помощи от чиновников ждать глупо, скорее горный рак свистнет в ухо. За счастье идет ситуация, где не вставляют палки в колеса.

— Очень интенсивно? — задумался доктор. — Тогда нам на лечение всей фигни нужна неделя. Это минимум. Поэтому не возникай! И давай, чеши в процедурную, посмотрим твои болячки. А потом сразу домой, посещений сегодня не будет!

В палату Степан зашел только для того, чтобы оставить пакеты. Раскрыл холодильник, и услышал тихое:

— Привет!

Девчонка разглядывала его единственным глазом. Темно-карий, почти черный, он светился интересом. Пол-лица закрывала повязка, из ноздрей торчали тампоны.

— Привет, — хмыкнул Степан.

— Спасибо, что не сдал, —она улыбалась еле заметно. Голос заметно гундосил. — Четко ыручил. Никому не говорил?

— Будучи при памяти, наши люди такое не рассказывают. Упекут ведь в рубаху! — Степан захлопнул дверцу. — Пока нет внятных объяснений, лучше помалкивать, однако.

— Это хорошо, — кивнула она. — Можешь принести мне пистолет?

— Кстати о пистолете, — обернулся Степан. — Откуда у тебя такой раритет, «Макаров» 1977 года издания?

— Трофейный ствол. Вполне еще рабочий, — сообщила девчонка. И добавила: — Оружие, захваченное в бою, считается законной добычей! Принесешь?

— Хм… А зачем? Интересно, от кого ты в больнице отстреливаться будешь, Рэмбо⁈ — усмехнулся Степан. — Нет, ребята, пулемета я вам не дам!

— Воин не знает, когда оружие понадобится, воин всегда с оружием, — насупилась она. — У меня еще тросточка была.

— А это еще один вопрос по раритетам. Откуда такая красота?

— При чем здесь красота, — буркнула она. — Это фактор внезапности в бою…

— Ах вот оно как! Круговая оборона больницы, фехтование в палате, фактор внезапности, — Степан не скрывал сарказма. — Да у нас в самом деле серьезная травма головы!

— Что, и ножики не отдашь⁈

— Ну зачем тебе это, послушай? Яблоки резать боевым ножом? Апельсины чистить? — ответа Степан не дождался. — Или считаешь, что когда воин в походе, он ни о чем не думает, кроме войны? Ишь ты, блюститель заветов самураев.

— Но послушай…

— Остынь! — отрезал он. — Короче так, завтра поговорим. Доктор рекомендовал полный покой. Спи давай.