— Так точно!

— Хорошо. И доклад исключительно мне. Мимо администрации, почты и телефона. Начальство свое информировать будешь… хм… избирательно. То есть о чем угодно, только не об этом. Утечка информации не то бы недопустима, она преступна. Понятно выражаюсь?

— Так точно!

— Последствия, значит, представляешь. Хм… Официальная версия: разработка портфеля.

— Ясно, операция «Портфель».

— Исключительно «Портфель», и ничего более. Для всех второстепенных сотрудников не может быть задачи важнее… Понял? Но должен тебе заметить, что какая-то связь между портфелем и твоей девочкой все-таки есть. Хм… Мне так кажется. Этого парня, Степана Беседина, разработай тщательно. Как он инопланетянку нашел? Как в переделку с портфелем встрял?

Не дождавшись ответа, президент повысил голос:

— Кстати, за портфель голову оторву и директору ФСБ, и тебе, и всем причастным. Сколько можно пропажу искать? Что это такое, черт возьми? Вы дети малые, чтоб за руку вас водить? Мне что, все бросить, и самому приняться за эту работу⁈ А⁈ Так думаете? Расслабились на солнышке, понимаешь!

Генерал опустил голову, собираясь с оправдательной речью, но президент сменил тон после педагогической паузы:

— Ладно, Андрей, хватит о грустном, пошли к морю. А то жена твоя про поездку в Сочи не поверит, если сухие плавки домой привезешь, — Президент улыбнулся. — Искупаемся, а за ужином договорим.

На пляже президент подозвал помощника:

— Ужинать буду с Андреем Палычем и его коллегой, подполковником Зиминым. Он в приемной сидит, позовешь потом.

— Так это, Владимир Владимирович, — засуетился помощник. — Но протокол встречи… Согласовано давно всё! Иностранные гости уже на подходе. График же ломается!

— График ломается, — согласился Президент. — Переноси. Могу я заболеть, например? Не могу⁈ Ну да, логично… Ладно, причину придумай сам. А завтра с утра организуй нам совещание с директором ФСБ. Руководителя администрации пригласи. И кто у нас там аномальные явления и прочую чертовщину курирует? Савчинский?

— Да, генерал Савчинский, Альберт Миронович.

— Его тоже. А назначенные встречи — потом. Всё потом, мы пошли купаться!

Справка. — А вот интересно, если вас придут арестовывать? — спросила Маргарита.

— Непременно придут, очаровательная королева, непременно! — отвечал Коровьев, — Чует сердце, что придут, не сейчас, конечно, но в свое время обязательно придут. Но полагаю, что ничего интересного не будет.

Эпизод 52.1

А на улице дождь.

Всю ночь сабли молний звенели, дырявили черное небо, но пролилось оно только под утро. Невзирая на раскаты грома и шепот дождя, выспался Степан прекрасно, даже продавленный диван не помешал. Чисто вымытый лес шелестел прохладным ветерком. Прикормленная стайка птичек-синичек, перекликаясь, по очереди ныряла в кормушку, к семечкам подсолнуха, а стреноженный конь, пофыркивая, пасся на опушке. Чем не иллюстрация песни: «солнце красит нежным цветом стены древнего Кремля». В смысле, избушки.

Нет, что ни говори, а жизнь отшельника не так уж и плоха! Жить можно. Все образуется, наладится, в конце концов. Дорога жизни закинула не в самое плохое место, и с попутчиком далеко не плохим. Впрочем, дело не в дороге, которую мы выбираем, как заметил когда-то О’Генри. То, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу. В слове «нас» Степан не отделял себя от девчонки. Привязался к ней настолько, что по-другому свою дорогу и не представлял.

В «женской половине» Саша не обнаружилась, кровать была аккуратно застелена. Купаться на озеро побежала, что ли? Видимо, на рассвете выскользнула так тихо, что он и не заметил. Прихватив из тарелки огрызки яблок, Беседин направился к колодцу. Черный ворон, приятель егеря, уже сидел на пеньке. Подношение принял благосклонно — убегать, как вчера, не стал, глазом только косил настороженно.

Умываться колодезной водой пришлось не для удовольствия великого, а по нужде, Саша для здоровья настойчиво рекомендовала. Впрочем, наказанием это не было, тем более что особенных удобств на заимке пока еще не придумали. Растираясь жестким полотенцем, Степан понял причину приподнятого настроения: раненая нога не беспокоила вообще. Забыл о болячке, вот как оно бывает!

Тем более удивительным было явление хромой девчонки. Припадая на ногу, она появилась из леса. Следом катился охранник территории, волкодав с редким именем Вайфай. Он басовито рявкнул, предупреждая возможных обидчиков своей подзащитной о скорой расправе.

— Ну хватит уже орать, достал! — ковыляя к крыльцу, цыкнула Саша.

Воспринявший критику пес виновато завилял хвостом.

— Телохранитель, ага. Чуешь, хитрюга, что с вечера кашу запарила! Сейчас Степа покормит, я не могу.

Вайфай согласно облизнулся. Про кашу охранник территории ведал однозначно. Он вообще все понимал прекрасно. И в его взгляде, обращенном к Степану, застыл немой укор: команда кормить поступила, так чего стоим, кого ждем⁈

Немой вопрос Степан проигнорировал.

— Что случилось? — закинув полотенце на плечо, он присел.

Словно цапля, поджавшая лапу, девчонка замерла на одной ноге:

— Мизинец зашибла…

— Болит?

— Не то слово, — слезы блестели в глазах.

— Ладно, и долго мы будем статуей маячить?

Подхватив девчонку на руки, та пикнуть не успела, Степан уселся на крылечко веранды.

— Ну-ка, покажи. Ого, в самом деле проблема, распух палец. Хм…

Волкодав заинтересованно подошел ближе.

— Вайфай, отвали, — Саша отмахнулась от пса, лизнувшего в лицо, и легко подтянула стопу к глазам: — Покраснел! И сильно болит. Думаешь, перелом?

— Может быть, может быть. Здесь отек налицо, — Степан вдохнул запах разгоряченного тела. — Однако промокла ты насквозь… А сердце как колотится!

— Пусти! — Саша возмущенно заворочалась, вылезая. — Тоже мне, знахарь! Сердце пощупал, ногу огладил… Теперь скажи еще — жить будет!

— Будет, а почему нет? Только на рентген съездить придется, — Степан бровью не повел, отпуская девчонку. — До райцентра здесь недалеко, около часа. Там и позавтракаем. А?

— Позавтракаем? В ресторане? — оживилась она. — Заводи! Я быстренько в душ сгоняю. А кашу собачке вываливай!

Вайфай согласно гавкнул.

Бывшей жене Оксане на сборы потребовалось бы пара часов. Как минимум, это если не считать плача и причитаний. А Саша уложилась в десять минут. Степан едва успел «подать машину к подъезду», как на крыльцо вышла босая дама в белом платье, с пижонскими туфлями в руках. Осторожно ступая на пятку, она оперлась об руку Степана. Осев в распахнутую дверь, благосклонно кивнула:

— Мерси, весьма любезно с вашей стороны.

— Да ладно, мадмуазель, — хмыкнул он. — Не за что. Башмаки на шпильках зачем тащишь?

— Так в ресторан же, Степа!

— Туда тебя пустят босиком и в шортах.

— Это почему⁈

— Потому что красивая и так. И еще важно, что следом буду идти я, с кошельком в руках, — Степан подмигнул. — Знаешь, как официант определяет мужчину? Мужчина, это тот, кто с деньгами! Ты скажи, пока тут болтаю, не полегчало?

— Не… Болит и дергает.

— А чего сияешь тогда, словно медный тазик?

Девчонка улыбалась так, что он даже засмотрелся.

— Степа, я иду в ресторан с мужчиной! И помирать не собираюсь.

— Дамы в ресторан обычно ходят вечером, — сообщил Степан. — Свечи, шампанское, цветы… танцы! Жаркие объятья, конечно, признания, а потом поцелуи под луной.

— Поцелуи никому не обещала, извините, — улыбка цвела до ушей. — А танцы отпадают из-за травмы танцора. Свечи утром тоже ни к чему. Что там еще остается?

— Хм… Ничего, — пробормотал Степан. — Рюмка водки на столе. И мужчина под столом.