— Да нормально вроде еду, — слегка опешил Степан. — А что случилось, командир?

— Знак перед мостом, — сообщил сержант. — Нарушаем, гражданин. Прошу документы.

Никаких приспособлений вроде радара при сержанте не наблюдалось. Он был одинок и вооружен слабо — всего лишь полосатой палкой. Но спорить Степан не собирался. Зачем, когда рядом с правами всегда лежит замечательная ксива, карточка «Общественного совета ГИБДД»? С цветной фотографией, голографическим знаком, она производила неизгладимое впечатление. Инспектор тоже не устоял:

— Ого, какая красота! Сам Каверзин подписал! — уважительно отметил он. — Так ты что, мент?

— Да нет, просто помогаю ГАИ, когда просят, — Беседин пожал плечами. — Там же написано: «общественный совет».

— Слушай, помощник, — встрепенулся сержант. — Помоги местной инспекции, дай сто рублей, а?

Обмен документов на купюру произошел молниеносно, и дорога снова бросилась под колеса.

— Скверное место, — Саша сонно терла глаз. — Почему ползем?

— Пробка, — приоткрыв окно, Степан высунул голову. — Сам удивляюсь, затор на рассвете. А встречная полоса пустая. Видимо, что-то случилось впереди.

Саша замерла, уголки губ страдальчески опустились вниз.

— Да, случилось, — она окончательно проснулась. — Здесь погибли люди. Много. Храни господь их души…

На дороге показался боец в бронежилете, жезлом указал обочину. Там уже шмонали всех подряд. Проезжую часть перекрывал «Тигр» с пулеметом на крыше, у бронеавтомобиля курили автоматчики.

— Неправильно стоят, — подумал Беседин. — Кучно. Одной очередью можно снять. Слава богу, не ржут, анекдоты никто не травит.

— Выйти из машины!

А вот группа досмотра работала правильно, рассредоточившись. Руки лежали на автоматах.

— Не вздумай драться, — пробурчал Степан, отстегивая ремень. — Здесь тебе не там! Никаких проблем нет. И вообще, стой спокойно, не дергайся. Я рядом.

Саша послушно вышла из машины, потянулась, привлекая взгляды курильщиков.

— Капитан Беседин! — напористо представился Степан. — Что здесь происходит?

— Специальная операция, — скучным голосом доложил боец в бронежилете. Он поправил каску и вернул замечательную ксиву «общественного совета». — Проезжайте, товарищ капитан.

Тем временем, обнюхав салон и багажник, военная собачка деловито потрусила к следующей машине. Группа досмотра устало двинула следом. По ходу глазастые бойцы обменивались мнениями о «классных ногах в белом платье». Слепя мигалками, по встречке промчались «скорые». И поток, ускоряясь, пошел.

Глянув в окно, Саша сразу отвернулась:

— Как плохо.

Калачиком она сжалась на своем сиденье. Прерывисто вздыхая, обняла себя руками. За обочиной, уперевшись в дерево, застыл обугленный автобус. Он лежал на боку, под коконом грязно-седой пены. Рядом с ним гудела насосами пожарная машина, в предутреннем тумане над черными мешками копошились спасатели. Гаишники энергичными жестами подгоняли глазеющих водителей.

— Зачем они проверяют машины, если уже все случилось? — влажными глазами девчонка блестела снизу.

— Видимо, опасаются повторной акции. Теперь против спасателей.

— А что, могут? Вот суки…

— Не то слово, — согласился Степан.

У него самого в душе кипело.

Проехали. Ускоряясь, поток вышел на крейсерскую скорость, пейзаж принял обычный облик. Скоро на том месте появятся цветы… Да мало ли букетов лежит на обочине? Не счесть. Беседин влился в общий ритм автоматически, задумавшись о своем. Под боком, пригревшись, сопела девчонка. Автомобиль послушно бежал в режиме круиз-контроля. А Степан вспоминал свой первый поход в неизвестность, когда последствия превзошли ожидания. Превзошли в том смысле, что все произошедшее вчерашним вечером он осознал только потом.

Но сначала Беседин просто открыл дверь даме, прибывшей из больницы в элегантном брючном костюме. Царским жестом Саша показала таксисту место, куда следует сложить многочисленные пакеты. Затем бросила сверху свою сумочку, захлопнула дверь и сообщила Степану:

— Времени на раскачку нет.

— Да? — усомнился Беседин.

Где-то он уже слышал эту фразу. А девчонка потребовала яблоко и, не медля, приступила к инструктажу.

— Слушай сюда, начальник: переход короткий. Надо просто шагнуть вперед. Всего один шаг, и ты в гараже. Остальную работу делаю я. Понял?

— Что тут непонятного? — настороженно прищурился Беседин. — Один шаг. Все ясно. В чем подвох, говори.

— А ты сообразительный, — улыбнулась она.

— Хм…

— Есть тонкости. Выход из перехода всегда находится на высоте, примерно метр над землей. Представь, что со сцены спрыгиваешь в зрительный зал.

— Почему так?

— А не знаю! Уж так устроен переход. Если обратно пойдем, тоже прыгать придется. Многие забывают об этом, падают. Высота один метр, запомни!

— Да понял я! — отмахнулся Беседин. — Что еще?

— Переход тонкий, словно пленка. Но он вязкий, требуется усилие. Ощущения будут разные, скорее всего неприятные.

— До какой степени?

— Мне сложно судить, люди подробностями делятся неохотно. У каждого свои секреты, да меня это и не волнует. Иногда пассажиров накрывает истерика. Но это потом, вроде отходняка после драки. Надеюсь, тебя это не касается.

— Хм… А что? — усмехнулся Степан. — Посмотрим, как ты будешь шлепать меня по щекам. С криками: «Мы его теряем, кто-нибудь, помогите»! Это в запертом-то гараже…

— Да уж, — согласилась Саша, — Легче добить, чтоб не мучился.

— Я вот кому-то добью сейчас по одному месту! — проворчал он. — Поведай лучше о своих ощущениях в переходе. Если не секрет, конечно.

— Секретов нет, Степа. Ничего такого особенного. Тут все просто, всегда одно и то же: усталость.

— Все лишь усталость?

— Не «всего лишь», а много. Она наваливается вдруг, будто огород разом перекопала. А еще очень кушать хочется. Дар проводника всегда связан с голодом, это плата такая за перерасход энергии. Поэтому в длительном рейде идем группой. И обязательно должен быть запасной проводник, свежий. Если со мной что-то случится, запасной проводник группу выведет. У нас в запасе ходит Федор.

— А белобрысый?

— Это Серега, просто боец.

— Седой, помнится, был… Главный?

— Дядя Коля — командир, — согласилась девчонка. — Он самый опытный, еще с бабушкой в рейды ходил. И коммерческие вопросы на нем.

— Мобильный пункт обмена валюты? — хмыкнул Беседин.

— Вот ты все-таки язва!

Ответить Беседину помешал звонок.

— Ого! — воскликнул он, взглянув на экран телефона, — Привет, Артур!

Эпизод 39.1

Лирическое отступление.

Артур Киракосян был обыкновенным соседом.

Жилец как жилец, ничего особенного. Только странный немного. Так поначалу Степан считал, сталкиваясь с ним на коммунальной кухне. Щуплый, плешивый, с чапаевскими усами под мясистым носом, сосед избегал смотреть в глаза. Для большей надежности он сутулился. На кухне всегда, окончательно пряча взгляд в густых бровях, он торопливо хватал пронзительно свистевший чайник и молча, бочком, бочком, удалялся в свою келью.

Артур игнорировал пустопорожние кухонные разговоры, не интересовался футболом, брезговал политикой и событиями в мире. Общественной жизнью в коммуналке он также манкировал, при малейшем шуме ловко покидая поле боя. Отрезая внешний мир, обитель его прощально клацала высокими старинными дверьми, бронированными ватой и дерматином.

Это был самый безобидный сосед, тихий маргинал, абсолютно неприспособленный к жизни. Бытовуха его угнетала, поэтому он ее не касался. Все проблемы решали приходящие девушки Артура — они стирали, готовили еду, и дружили с жильцами. Их было много, они часто менялись, а вот молотка в доме соседа не было! По любому бытовому поводу Артур выставлял пузырь алкашам из четвертой квартиры, или вызывал жэковского слесаря.