Степан кивнул.
— Вот за это спасибо! — она улыбнулась, — Спасибо, что не бросил. Линять вместе будем.
— Да подожди ты линять, — Степан всегда начинал злиться, когда чего-то не понимал. — Беги, Лола, беги… Куда? Зачем⁈
— Вообще-то бегут от проблем, — философски заметила Саша. — Тебе проблемы нужны?
— Да кому они нужны?
— А мне бегать — не привыкать. Я с бабушкой всю страну пробежала.
— Почему?
— Проводник — асоциальный элемент, понимаешь? — она скрестила руки на груди. — Мои способности не востребованы общественной жизнью. Да и вызывают они у людей испуг, либо зависть. Какая польза от человека, свободно перемещающегося в пространстве? Не знаю. Почту, что ли, молниеносно разносить? Можно еще, как вариант, в цирке выступать.
— Копперфилда передразнивать?
— Ага. Только там сразу на карандаш возьмут.
— Конечно, — согласился Степан. — Карандаш — это порядок во всем. Учет и контроль. НЛО на службу государства!
— А если я не согласна?
— А ты не согласная? Удивительное дело… — хмыкнул он. — Почему? А вдруг будут ноги мыть и воду пить?
— Не будут. Такая методика не про нас. Скорее заставят.
— Заставят чего? — Беседин повернулся, выключив воду.
— Украсть чего-нибудь. Или пристрелить кого. А сначала поставят выключатель для управления, — без улыбки сказала девчонка. — На затылок подопытного кролика.
— Талантами следует управлять, — согласился Степан. Однако шутить резко расхотелось.
— Ага. Еще как следует, — горько усмехнусь она, и показала глазами на потолок. — Если смотришь оттуда. Только не по душе мне это, вот и приходится прятаться. Где-нибудь, среди людей.
Затушив сигарету, Степан принялся протирать вымытую посуду:
— Давай угадаю? Детективы почитывали, спору нет. Схема стандартная, как помнится: пластический хирург, «чистые» документы, фазенда с утренним молоком на крылечке. При наличии денег, конечно.
Саша кивнула совершенно серьезно:
— Да, бабушка так и сделала. Три раза.
— Три раза⁈
— Врагу не пожелаю, — она яростно вонзилась в яблоко. — А меня от хирурга бог миловал. Тьфу, тьфу… Проще было ребенку синяки накрасить и фальшивый лишай на щеку подклеить. Еще парик надеть. Да и выпускали погулять редко.
— Конспирация?
— Типа того. Я, правда, не особенно рвалась — со сверстниками общаться было неинтересно, а старшие в свой круг не принимали. Даже в «Одноклассниках» фотошопную личность завела в целях конспирации! С дурацким ником, естественно. Так что из-за частых переездов друзей не нажила. Врагов, слава богу, тоже. Мой социум ограничен близкими людьми.
— А как же простое человеческое общение?
— Пф, — фыркнула Саша. — Все остальное так называемое «прогрессивное человечество» раздражает своими правилами. Насквозь фальшивыми и лицемерными правилами, действующими избирательно. Что может быть циничнее перла «Закон един для всех»?
— Вот только не надо мне правовой нигилизм проповедовать, — скорее согласился, чем возразил, Степан. — Кушали мы это блюдо не раз.
— Да уж, накушались, — огрызок яблока полетел в мусорное ведро. — Я-то сейчас много где бываю, разное вижу. И это даже не смешно. Люди выдумали безумное количество самоограничений, где «правила хорошего тона» — самые безобидные. Они загоняют друг друга в какие-то рамки. Пытаются причесать всех под стандарты, почему-то постоянно меняющиеся.
— На то они и стандарты, чтоб меняться, — хмыкнул Беседин.
— Ага. У них борьба за демократию похлеще терроризма выглядит! В каменный век кого угодно вбомбят…
— После миролюбивых санкций?
— Ага. Но мне это зачем? Если не нравятся правила, надо просто сменить окружающий народ. И все!
— И все⁈ — не поверил Степан.
— Ну, так мне представлялось вначале. А потом оказалось, что люди в своей массе опасны.
— Хм…
— Войдя в доверие, они могут стукануть, — поведала Саша. — Не зря сказано: «Ты трижды отречешься от меня, прежде чем прокричит петух».
— Да, это давно сказано. Вообще, людям свойственно предательство. Есть такая характерная черта. Но, помнится, Моисею тот же автор однажды заметил: «у меня нет для тебя других евреев».
— Правильно заметил! Все люди сволочи!
— Я к людям отношусь критически, даже к себе, — хмыкнул Степан. — Но не настолько категорично. Если никому не доверяешь, значит и сам не добр.
— А я и не говорила, что добренькая! — отрезала девчонка. — Никому верить нельзя. Вот представь, что побежишь вдруг, бросив все навсегда — кошку свою, работу, друзей…
— Не дай бог, — Степан постучал по столешнице и плюнул через плечо, — тьфу-тьфу!
— Прости, — осеклась девчонка. — Ты живешь, не думая об этом. А проводник постоянно ждет обрушения стабильности, охота открыта круглый год. Я нахожусь в дурацкой ситуации, когда лучше всего забиться в какую-нибудь нору на необитаемом острове.
— Но ведь человек стадное животное, да?
— Ага. Помнишь, как сказал поэт: «миллион, миллион, миллион алых рож»… Чего ржешь, я серьезно! Хочется же жить по-человечески. Просто жить, общаться с кем интересно, разговаривать, спорить, любить… Дышать спокойно, в конце концов!
— Ну так дыши здесь! — развел руками Степан. — Не хочешь тут, в новую квартиру перебирайся. Там, правда, ремонт по мелочам еще идет. Но мебель завезли, кухня готова, жить можно. Зато воздух свежий, вид из окна! Тебе ж без разницы, откуда в стену нырять?
— Да конечно, — кивнула девчонка. — Осталось понять только, как домой попасть.
— Вот! Полежишь под теликом, подумаешь. А я спрячусь в норе где-нибудь, пока суд да дело с портфелем не закроют.
— Не закроют, Стёпа, не закроют, — вздохнула она. — Предчувствие у меня. Светит нам дальняя дорога, вместе отбиваться будем.
— Дальняя дорога, говоришь? — Беседин задумался. — У родственников прятаться глупо: найдут. В санаторий рвануть? Так там регистрироваться надо. Где бы залечь?
— Послушай, а ведь в этой реальности у меня есть двойник. А, Степа? — девчонка повертела пряник, разглядывая, и не оставила ему никаких шансов. — Можно навести справки?
— А оно нам надо? — Беседин смотрел на ситуацию прагматично. — Твое отражение в этом мире, скорее всего, обладает таким же даром. То есть умеет, хм… проходить сквозь стены. Нельзя исключать, что девочка под колпаком у спецслужб. Если твой интерес засекут, то подопытных кроликов станет два. Оно нам надо?
— Не надо, — насупилась Саша.
— Вот! Так что поеду я к Петровичу в лес, на заимку. Там меня знают, документов не спросят. И людей вокруг нет. Зато рыбалка сказочная! Как думаешь?
— А почему нет? Я с тобой! Одна все равно пропаду здесь, в чужом мире.
— Сахарная тростиночка, кто ж тебя в бездну столкнет, — пробормотал Степан, насухо вытирая мойку.
— Сначала пусть попробуют! Ну что, берешь на работу? — девчонка протянула руку. — Вместе отбиваться проще будет. Тыл прикрою. А если что, то и выведу.
Степан раздумывал недолго.
— Уговорила, ведьма языкастая! — он осторожно сжал Сашину ладошку, ощущая неожиданную крепость рукопожатия. — Время хоть есть?
— Время есть, — не раздумывая, ответила Саша. — Немного. Но завтра опасность может стать критической.
— Значит, завтра, — смирился Степан. — Ладно, иди спать. Тебя там, небось, хватились уже.
— Ага, — с сарказмом заметила она. — Хватятся они. Дежурный врач заперся с медсестрой в ординаторской.
— Хм, — поперхнулся Степан.
— А перед этим курьер роллы принес. Да ни о чем они сейчас не вспоминают, — она прищурилась. — Ладно, пока-пока. Не провожай, сама.
И ушла в коридор.
Справка. Паранормальные способности позволяют считывать информацию об окружающем мире способом, отличным от чувственного восприятия, а также воздействовать на физические явления без посредства мышечных усилий. Наиболее известны предсказатели будущего. Провидец видит будущее задолго до того, как соответствующие линии вероятностей даже возникнут. Таким же особым даром является эмпатия — способность чувствовать на себе происходящее с другим человеком. Широко известны случаи, когда мать ощущает свое дитя, как себя.
