И нет, он не откажется от своих слов. Ни за что!

Но проблема обострилась именно там, где ожидал меньше всего.

Дитя арутты. Священное дитя эльфов…

Нервно хохотнул, растирая лоб ладонями, и тут же сжал руки в кулаки.

Не отдаст. Никому!

Никогда!

Посидел ещё немного и решительно кивнул сам себе. Да, времени и так мало.

— Отец, есть разговор. Срочный. Подойдешь?

Вестник умчался к адресату, а всего семь секунд спустя в метре от ног Кирьяна открылся портал и из него шагнул Роффе-старший, который всегда точно чувствовал, какие «срочно» срочнее всех.

Герцог в два счета оценил местоположение сына, следом бросил взгляд на спящую девушку, почему-то лежащую на кровати в одежде, и первым делом уточнил:

— Что с ней?

— Нервное истощение, — отозвался Кирьян, поднимаясь на ноги и глядя на отца с откровенным осуждением. — Ей всего пять лет, понимаешь? Пять! Нервная система, можно сказать, в зачаточном состоянии! А ты…

— А я не догадывался, как и ты, — сурово отрезал глава тайной канцелярии, хотя где-то глубоко в душе и признавал свою ошибку. — Нужен целитель?

— Нет, справлюсь. Ничего критичного, но с волнениями стоит завязать. Что с визитом в посольство? Действительно считаешь, что лучше пойти? Расклад осложнился, сам слышал.

— Считаешь, не лжет? — герцог бросил пронзительный взгляд на сына и тот, покачав головой, подошел к девушке и молча стянул с её правой руки перчатку.

— Смотри сам. Помнишь, как выглядит арутта?

Немногие могли похвастать этим знанием, но и отец, и сын в своё время удостоились чести бывать в Пресветлом лесу и видели многое. В том числе это священное дерево с необычайной серебристой корой поразительно нежной текстуры. Стройное, изящное, с тонкими ветвями и восхитительно пышной кроной из некрупных, невероятно сочных зеленых листьев. Несмотря на это, дерево считалось одним из прочнейших, его никогда не трогали вредители, а сок арутты был одновременно и ядом, и редчайшим лекарством, все зависело от дозы и способа обработки.

— Не лжет… — глухо констатировал герцог, хотя и сам пришел к этому выводу ещё в минуту, когда Есения призналась в этом сама. Уж в чистосердечных признаниях он толк знал. — Что ж, вариант только один. Но тебе придется очень постараться, чтобы он выгорел… Только сначала ответь себе. Чего ты хочешь на самом деле? И хочет ли этого она?

Просыпаться не хотелось просто ужасно. Почему-то я точно знала, что там, снаружи, за веками, ничего хорошего меня не ждет. Вот только в комнате было уже слишком светло, а значит утро началось давно… И могу ли я позволить себе слабость?

Нет.

Всё, как обычно, ничего нового.

И я, вздохнув, открыла глаза.

— Доброе утро, сладкая моя, — Кирьян сидел в кресле, плотно придвинутом к кровати, и что-то сосредоточенно черкал на листе, обложившись книгами. — Как себя чувствуешь?

Нахмурилась, потому что происходящее показалось мне как минимум неправильным, особенно когда ловчий поднял на меня глаза и повторил вопрос взглядом.

— В порядке, — протянула, впрочем, без особой уверенности. — Что вчера произошло?

— Эмоциональное истощение, нервный срыв, обморок, — виновато поморщился демон, потерев кончик носа костяшками. — Прости. Отец тоже извиняется и очень сильно надеется, что ты не держишь на него зла.

Скептично хмыкнула, не поверив, но Кирьян глядел на меня кристально честным взглядом, и я не стала ничего говорить вслух. В смысле, ничего по этой теме.

— И что теперь со мной будет? — Медленно села, начав озираться в поисках одежды, потому что лежала под одеялом лишь в одних трусиках. Из принципа сделала вид, что для меня это в порядке вещей, и небрежно уточнила: — Отдадите своим ученым на опыты?

— Нет.

— Сразу убьете? — хмыкнула, зло кривя губы.

— Есения, не говори ерунды! — тон Кирьяна стал жестче. — Никто тебя не тронет. Мы искали разумное дерево, а ты…

— А я разумное дерево! — взглянула на него прямо и с вызовом подняла руку, которую он мог рассмотреть во всей красе. — Я! Дерево! Что не так⁈

— Всё не так, Есения… — устало выдохнул ловчий, откладывая книги в сторону на чайный столик, и я увидела, что он корпел над тетрадью архимага. — Ты не просто существо и результат безумного эксперимента, а абсолютно разумное существо с полноценной аурой. Не животное. Не растение. Да, не классическая форма жизни, но и не монстр. И судя по тому, как ты на меня сейчас смотришь, ты не изучала труды архимага Роберта Прайса, где он как раз разбирает разницу между живущими в нашем мире разумными расами и открытыми видами животных и растений, в том числе измененных магически. Так вот, сладкая моя, согласно этим самым трудам и межрасовой конвенции, ты — полноценный член общества. Более того — самая чистокровная эльфийка из ныне живущих. Легендарное священное дитя эльфов, чья мать арутта. Тронуть тебя — всё равно что покуситься на самое святое. Понимаешь?

— А… — У меня едва новый приступ не случился, причем чего, я еще не определилась. Но трясти уже начало. Пока только внутри… Но что-то мне подсказывало, что это только начало. И поэтому я подняла руку-ветку и глухо договорила: — Это?

— Вылечим, — уверенно кивнул демон и пересел ко мне, крепко обняв, словно отлично видел, что мне это надо. Очень… Очень надо! — Ну всё, всё… Всё будет хорошо. Обещаю. Веришь?

— Выходит, я зря боялась, да? — всхлипнула, чувствуя, как разжимается в груди тугая пружина, которую я почти не замечала, но она оказалась невероятно огромной и болезненной. — Всё это время… Было зря⁈

— Не зря, — возразил ловчий, нежно поглаживая меня по волосам и спине. — Ты правильно делала, что никому не доверяла. Может, стоило рассказать всё эльфам, но…

Я протестующе вскинулась, а Кирьян понимающе хмыкнул и покачал головой.

— Вот и я так же думаю. Большинство обычных людей и впрямь посчитали бы тебя за монстра, и могли причинить вред, просто в силу своей необразованности. Но видишь ли, мало кто знает, что первые эльфы могли становиться деревьями. Сами эльфы это старательно скрывают, но у них для этого свои причины. Причем самое смешное, не стыд за свое происхождение, а досада на то, что нынешнему поколению это недоступно. Давно уже недоступно, если уж совсем честно… В общем, всё сложно.

— Ого… — пробормотала растерянно, когда Кирьян сделал паузу. — Тибальд не говорил… И в учебниках этого нет!

— Ещё бы, — пренебрежительно хмыкнул ловчий. — В учебниках этого нет, только в закрытых архивах со спецдоступом. Для эльфов это позор — лишиться былого всемогущества. Думаешь, просто так одна из ветвей практически выродилась? Нет, сладкая моя, всё взаимосвязано.

— Каким образом?

— Родственные браки никому на пользу не идут, — цыкнул демон. — И если у людей это выражается прежде всего в телесных уродствах, то у прочих рас, сильных магически, все немного иначе. Да, вначале будет всплеск магически одаренных детей, но следом всё равно придет угасание. Причем куда более сильное и неминуемое. Отклонения в магии, отклонения в психике, бездетность — эти уродства могут быть не видны внешне, но от этого не перестанут быть уродствами. А итог всё равно один — гибель расы, как таковой.

— Хочешь сказать… — прошептала, не веря в дикость собственных слов, — что родоначальниками целой расы действительно были всего двое? Одна эльфийка-арутта и один эльф-мэллорн?

— Честно? Не знаю, — Кирьян пожал плечами. — Может и нет, но факт остается фактом, эльфы вырождаются. Чистокровных всё меньше, а из-за своей идеологии и нетерпимости к прочим расам им приходится вступать в родственные браки между собой. Элементарная биология, Есения. Нынешний Владыка пытается переломить ситуацию, собирая ко двору полукровок, но опять же далеко не всех, а лишь «избранных». Но что-то мы увлеклись… Как себя чувствуешь?

— Есть хочу, — призналась пару секунд спустя, после того, как прислушалась к своему организму. — В остальном всё нормально. И мне… — вздохнула, — не по себе от всего этого. Всё равно что выйти на улицу голой и вдруг обнаружить, что это никому не интересно.