Лекции, что ли, почитать?

Я не выдержала и написала Вэйду: «Как ты? Я соскучилась», — и отправила сообщение раньше, чем успела себя остановить.

Прошло буквально пару минут, и на дисплее высветился его номер.

Вэйд мне сам позвонил! Я с визгом подпрыгнула на постели, нажала «ответить», но на дисплее высветилось сообщение: «Абонент предпочитает аудиозвонок». Вэйд решил не включать видео, наверное, действительно занят.

— Привет! — шепнула я, поднося смартфон к уху. — Ты где?

— Ятта, я бы не хотел, чтобы случившееся ночью ты понимала неправильно.

— Что? — переспросила я. — О чем ты?

— Все эти твои сообщения — это лишнее. Да и все в принципе лишнее.

Я непонимающе замерла.

— То есть?

— Так и есть. Мы просто потрахались, давай не будем превращать все это в сопливую мелодраму.

Что?

В сопливую мелодраму⁈

— Это такой прикол? — уточнила я. — Не смешно.

— Да вообще ни разу.

Мы с Вэйдом разговаривали много раз, но никогда еще его голос не казался мне настолько чужим. И далеким. Мне кажется, даже когда я слушала его песни, он был ко мне ближе, чем сейчас.

— В общем, Ятта, давай с этим завязывать. У тебя своя жизнь, у меня своя.

— Ты поэтому так со мной носился? — спросила я, все еще отказываясь поверить в то, что слышу. — Чтобы просто меня трахнуть? Не слишком ли много усилий?

— Слушай, ну я же понятия не имел, что ты давно в меня влюблена. Ты мне казалась просто дочкой знаменитого на весь мир Айсберга, не просто казалась, ты и вела себя так. Я думал, все будет сложнее.

— Замолчи! — выкрикнула я.

Каким-то образом ему удалось разрушить все мои барьеры, весь мой контроль, все то, что я умудрялась сохранять даже с Роа, которого знаю с детства. Даже с Нисой, которая пыталась мной манипулировать. Я забыла все, чему меня учили, я вообще обо всем забыла, и сейчас тщетно пыталась вытащить это из себя, но оно осыпалось на дно моего существа вместе с сердцем. Осколками льда, которые резали так, что хотелось кричать от боли.

— Как скажешь. Но ты была очень даже горячей, Ятта Хеллирия Ландерстерг, — сообщил он.

— Побоялся, что я оторву тебе член, если скажешь мне это в лицо? — спросила я.

Внутри все рвалось от боли, которую я даже не пыталась отрицать, как всегда поступала с какими-то ненужными чувствами. Ненужными, лишними, мешающими мне мыслить здраво, но сейчас мыслить здраво не получалось. Сейчас вообще мыслить не получалось, если уж говорить откровенно. Я не тряслась, как новорожденный виаренок от охватившего меня холода, только потому что была в шоке. Сквозь который проступали все эти лишние чувства. Эмоции. Лишнее все.

— Да ладно, Ятта. Мой член тебе понравился, — он усмехнулся в трубку. — Давай не будем портить друг другу впечатления только потому, что все пошло не так, как ты планировала. К тому же, с другими девчонками я не прощаюсь даже по телефону.

— Ауч, — сказала я, чувствуя, как остатки меня разлетаются на осколки. Мне просто нужно было это сказать, чтобы не начать орать так, что в мой номер сбегутся не только мергхандары, но и служба безопасности отеля.

— В принципе… да. В конце концов, долбануться об лед — это всегда больно.

Я сбросила звонок. Понимала, что еще чуть-чуть — и меня не спасут ни разговоры с отцом, ни долгие беседы с преподавателями, ни лекции, ни все, что мне известно и что мне вдалбливали с детства. Я готова была на такую глупость, как вылететь из этого номера, приказать Донверу пробить его местоположение и от души пнуть Вэйда Гранхарсена по яйцам на глазах у всех. Невзирая на лица, невзирая на то, что завтра это будет во всех СМИ с комментариями, что дочь Торнгера Ландерстерга сошла с ума… Видят драконы и шаманы всех эпох, я была к этому отчаянно, невыносимо близка, но, вместо того, чтобы это сделать, я свернулась калачиком на постели, подтянула к себе подушку и заорала в нее.

Если бы это еще могло помочь! Я никогда не думала, что может быть так больно. Даже измена Роа не выворачивала меня изнутри настолько. Так остро и невыносимо, что кажется, если ты сейчас останешься в сознании, просто умрешь от болевого шока. А Роа, на минуточку, был моим женихом… и другом, как я считала когда-то. Нет. Не могу. Хватит! Нет! Прекратите это кто-нибудь!

Я хотела бы заплакать, но у меня не получалось. Словно внутри меня прошлось «ледяная волна»*, навсегда запечатывая во мне эту боль, и я просто лежала и корчилась от нее, пытаясь глубоко дышать, вспоминая все известные мне приемы, предназначенные для того, чтобы справляться с самыми разными обстоятельствами.

Но у меня не получалось. Ни один прием не работал. Возможно, дело было в том, что я плохо тренировалась, или же просто они не подходили для чувств. Если бы я могла спросить, я бы позвонила отцу и спросила, но я не могла. Только не сейчас. Только не после такого. Нет. Это окончательно меня уничтожит… Разочарование в его голосе меня просто убьет.

Я не так уж много съела сегодня, но сейчас все съеденное разом запросилось наружу. Или это были мои внутренности, которым срочно надо было выйти из этой заполненной болью меня. Наверное, меня бы стошнило так или иначе, если бы не раздался звонок. Смартфон вибрировал рядом со мной, а я не находила в себе силы даже посмотреть на дисплей. Поэтому он прервался, а после возобновился, и тогда я потянулась за ним.

— Ятта, — голос мамы звучал радостно, и это настолько противоречило тому, что творилось во мне, что пришлось закусить щеку изнутри. Чтобы не заорать, не нажать на сброс, не сказать лишнего.

— Да? — механически ответила я.

— Я в Мэйстоне, Льдинка. Скоро буду в отеле. Отец с Эрвером приедут в вечер перед соревнованиями, так что у нас с тобой вполне получится устроить парочку девичников. Что скажешь?

В другой раз я бы обрадовалась. Да и сейчас, наверное, надо было обрадоваться. Но я не могла. Это значило только то, что мне придется держать лицо не только на людях, на тренировках, перед Санной, но и по утрам и вечерами, перед мамой.

Что же, возможно, так даже лучше. Будет меньше времени на ментальные самооплеухи, на то, чтобы называть себя дурой, и совершенно не останется времени на то, чтобы думать о Вэйде Гранхарсене.

— Супер, — сказала я. — Поужинаем сегодня вместе?

*Сезонное явление критических морозов в Ферверне, когда нельзя выходить на улицу без специальных масок-респираторов.

День соревнований

Ятта

— У тебя все получится, дорогая, — мама обняла меня и поцеловала. — Я тобой горжусь.

Получится. Конечно, получится. Если уж у меня получилось не сойти с ума за последние дни, как следует тренироваться и выкладываться, и даже ни разу не почувствовать то, что я почувствовала после разговора с Вэйдом Гранхарсеном — это победа. Боль во мне словно и правда заморозила «ледяная волна», а присутствие мамы помогало держать себя в руках. Даже Санна больше не спрашивала, что со мной такое, я словно вернулась к той Ятте, которой была до Нисы, до измены Роа, до встречи с тем, кто разрушил меня изнутри. Но быть разрушенной я смогу себе позволить, только когда вернусь домой. Там как раз будет время, чтобы пожалеть себя, поваляться в постели, подумать о том, что делать дальше… или просто больше никогда об этом не вспомнить. В конце концов, даже на выжженных драконами пустошах рано или поздно прорастает трава. Такой закон жизни.

— Спасибо, — я обняла ее в ответ.

Нам как раз предстояло выдвигаться: макияж мне будут делать уже в здании ледовой арены Мэйстона, там же я переоденусь. Для меня подготовили потрясающий костюм, он алый, и у меня будет алая помада, и алые перчатки, я раньше никогда не танцевала в костюме такого цвета. На примерке было очень красиво, даже без макияжа, могу только представить, как будет с ним.

Волнение все равно поднимается из груди и срывается с губ вздохом, и я замираю в маминых руках.