О-очень сильно. Потому что одно дело, когда твоя мечта прикасается к тебе, совсем другая — когда ты к ней.

— Ты хоть что-нибудь делаешь несоблазнительно? — уточнил он, когда я вытащила рубашку из его брюк.

— М-м-м-м… ничего в голову не приходит. Наверное, болею.

— Болеешь ты тоже весьма соблазнительно, я проверял. Но лучше выздоравливай скорее, — я не ожидала, что он будет так на меня смотреть, когда я буду расстегивать пуговицы на его рубашке. И уж тем более когда я с этим справлюсь, потому что Вэйд Гранхарсен был драконически очешуителен. И да, я видела кубики пресса на фотках и в живой ленте, он никогда не стеснялся в подаче контента, но сейчас я могла положить ладони ему на грудь, чувствуя жар его кожи. Такой, словно у него тоже была температура, хотя у иртханов норма температуры в принципе выше, чем у людей и у таких как я. В смысле, у тех, кто без пламени.

«Не закапай слюной постель, Ятта, вот это точно будет несоблазнительно», — мелькнула в голове мысль, когда я изучала его сильные плечи, стягивая с него рубашку. Скользнув ладонями по груди к рельефному животу, я закусила губу. Кажется, все еще продолжая полыхать, как предупреждающие ночные маячки на высотках.

Моя грудь была в каких-то миллиметрах от его, и, кажется, ей было этого достаточно, потому что соски напряглись, как никогда раньше. Стянулись в плотные тугие горошины, и мне безумно хотелось, чтобы он к ним прикоснулся. Я едва об этом подумала, как Вэйд опрокинул меня на спину и снова зацепил зубами одну из этих горошин. Я всхлипнула, руки соскользнули с ремня его брюк, а его пальцы скользнули под ткань моих трусиков.

Поглаживая, слегка нажимая, посылая по всему телу волны какого-то нестерпимого, животного желания, от которого хотелось кричать. Кричать я себе позволить не могла, по понятной причине, поэтому просто стонала и всхлипывала, кусая губы.

Надо было включить визор.

Мысль пришла и ушла, растворившись в его ласках: одной рукой Вэйд продолжал ласкать меня снизу, пальцами между складок, легко касаясь влажного входа в мое тело. Второй он играл с моей грудью, помогая себе ртом — то сдавливая и втягивая в себя нежную кожу и чувствительные вершинки, то легко поглаживая подушечкой большого пальца блестящие от его слюны горошины.

— Вэйд, — хрипло выдохнула я, — Вэйд, я так больше не могу… я хочу тебя.

Когда-то мне казалось, что эти слова — дикая пошлость. Впрочем, когда-то мне казалось, что любые разговоры во время секса — дикая пошлость. Но сейчас я видела полыхающее в его глазах пламя, и все это казалось мне настолько правильным, настолько естественным, насколько это вообще возможно.

Я вздрогнула от смены ощущений, когда его пальцы скользнули в меня: сначала один, затем второй. Поглаживая изнутри, растягивая. Это фиолетовое пламя текущее сквозь него словно входило в меня, наполняя меня огнем до краев. Если собственное пламя — такое же, я понимаю, почему все о нем столько говорят.

Я, не отрываясь, смотрела ему в глаза, и видела в них отражение себя и своего желания: такого же острого, горячего, крышесносного. Невыносимого. Возможно, именно осознание этого помогло чуточку прийти в себя, и, когда я все-таки расстегнула его ремень, освобождая напряженное горячее желание из брюк, от одного-единственного прикосновения он зарычал.

Дернулся и полез в карман полустянутых джинсов, зубами разорвал упаковку презерватива. От этого движение пальцев внутри получилось рваным, и я охнула.

— Позволь… мне? — тихо спросила я, и он на мгновение прикрыл глаза. А когда снова открыл, в них было уже не просто объединенное пламя, а какой-то космос. Целая Вселенная. Разделенная на двоих.

— Просто приложи. И раскатай, — он отдал мне резинку, и прикосновение ладони к ладони вышло каким-то глубоко интимным.

Впрочем, следующий жест вышел еще более интимным: пока я растягивала презерватив по его напряженному члену, честно не представляя, как это во мне поместится. Пока его пальцы двигались во мне, будто повторяя ритм моих действий: медленно и плавно.

Но, стоило мне закончить, как Гранхарсен перехватил мои запястья и прижал их к постели, нависая надо мной.

— Ты долбаный ходячий соблазн, Ятта Хеллирия Ландерстерг, — прорычал Вэйд мне в губы и одним движением соединил наши тела. Рывок вышел болезненно-острым, но не настолько, как я себе представляла. Эта вспышка боли напоминала разорвавшийся внутри огненный шар, от которого сейчас в каждую клеточку тела летели огненные искры.

Снова собирающиеся внизу живота тугим томительным напряжением, которое отозвалось болезненной сладостью на первом же его движении внутри.

Вэйд подался назад и снова толкнулся в меня.

Снова.

И снова.

И снова.

Мы смотрели друг другу в глаза, его ладони вжимали мои запястья в покрывало, и это было дико, по-звериному возбуждающе. Соски затвердели так, что, казалось, мягкими они уже не будут никогда, а растянутость и его скольжение во мне раскрывало все новые и новые грани чувственности. Я и раньше чувствовала его всей кожей, но раньше — только его.

Сейчас же — и покрывало. И малейшие колебания воздуха. Я превратилась в сплошное чувствование. С моих приоткрытых губ срывались выдохи вместе со стонами, в его глазах плавился космос.

Я не заметила, когда мы ускорились…

… И снова замедлились.

Смена ритма сводила с ума, но внутри уже раскручивалась спираль наслаждения, текущая от места соединения наших тел в каждую частичку меня. Мне казалось, что я задохнусь и умру, когда меня накроет этой волной, и в то же время отчаянно этого желала. Вэйд наклонился к самому моему уху. Мазнул губами по скуле:

— Скажи, что ты моя, огненная Льдинка.

Вот же…

— Я твоя, Вэйд Гранхарсен, — ответила я.

И он отпустил мои запястья, чтобы подхватить бедра. Движения во мне стали более резкими, а подступающее наслаждение отзывалось пульсацией в самой чувствительной точке. Нарастая, нарастая и нарастая, до тех пор, пока не полыхнуло внутри, рассыпаясь перед глазами искрами звезд.

Я все-таки закричала, вцепившись в запястье зубами.

Космос вокруг нас взорвался и сжался до крохотной точки, чтобы потом раскинуться бесконечным сияющим полотном, и, когда я почувствовала ответную пульсацию его члена внутри, спазм моих мышц заставил Вэйда выругаться. Он сдавил покрывало пальцами с такой силой, что оно затрещало, а после я ощутила, как он кончает. Так яростно, что у меня голова закружилась от этой силы его наслаждения.

— А-а-а-ахх, — снова выдохнула я, когда он вышел из меня и откинулся на спину рядом со мной.

Спустя мгновение я оказалась в его объятиях, укутанная в кольцо его рук, и это тоже было невыносимо правильно. Настолько, что даже говорить ничего не хотелось.

— Ты как чистое неразбавленное пламя, — хрипло произнес он.

Да куда уж там… нет во мне никакого пламени. Но все равно это было приятно, поэтому я завозилась в его руках, а потом подтянулась повыше и поцеловала его в нос.

— Да, ты тоже ничего так, Вэйд Гранхарсен.

Выражение его лица надо было видеть!

Но я уже скользнула в уютные сильные объятия и на минуточку закрыла глаза.

Чтобы проснуться в полной темноте от того, что горю.

Вэйд

Он никогда не засыпал рядом с девчонками. Спать рядом с кем-то, кого ты только что трахал, Вэйд считал пошлостью, к тому же, существовала прямая вероятность, что эта «кто-то» надумает себе всякого, и потом проблем не оберешься. Но с Яттой все с самого начала было неправильно, вот и сегодня, слушая как сопит самая сладкая на свете девчонка, Вэйд просто вырубился рядом с ней. А проснулся от того, что она елозила в его объятиях, горячая, как пламя. И вот это совершенно точно было не соблазнительно, потому что у Ятты явно зашкаливала температура, ее кожа была раскаленной, а губы сухими.

Дракона твоего за ногу!

Вэйд выругался и попытался подняться, но Ятта вцепилась в него.