— Я иду с тобой на случай, если кто-то еще решит выяснять отношения перед твоей комнатой.

Я вздохнула. Честно говоря, я не представляла, во что это все выльется. Если уж там появился отец… сначала я впала в шок, а потом, когда пришла в себя в специально оборудованном медицинском кабинете, было уже поздно. Да и могла ли я что-то изменить?

Могла. Могла не подпускать к себе Гранхарсена. Но…

— Ятта, что там вообще случилось? — спросила мама.

— Катастрофа.

Мамины брови взлетели вверх.

— То есть?

Я прикусила язык. Что я могу сейчас говорить, а что нет? По-хорошему, мне бы понять, что из Роа и Вэйда вытряхнул отец.

— Я хочу поговорить с отцом, — сказала я.

Вот теперь мама нахмурилась:

— Что ты от меня скрываешь?

Катастрофу.

Я вздохнула:

— Давай просто пойдем к нему?

— Мы никуда не пойдем, Ятта, пока ты мне все не расскажешь.

Мама подтолкнула меня в тот самый коридор в сторону моей спальни. По ее тону становилось понятно, что сопротивление бесполезно — непробиваемости она училась у профессионала, у него же она научилась ледяным взглядам и умению противостоять обаянию даже собственной любимой дочери.

— Я не могу рассказать, — произнесла я, когда мы оказались за закрытой дверью. К счастью, подслушивающих в радиусе досягаемости больше не наблюдалось.

— Почему?

— Потому что это не моя тайна. Точнее, не только моя.

Мама сложила руки на груди:

— Я выгляжу как женщина, которая побежит с транспарантом с ключевыми тезисами твоей и не только твоей тайны по Хайрмаргу? Или сразу к журналистам?

Я вздохнула.

— Ятта, я не уйду. Если понадобится, мы будем так стоять тут всю ночь…

— Я переспала с Гранхарсеном.

— Что⁈

Получилось громче, чем я рассчитывала. На мамином лице в не строгой последовательности отразились шок, изумление, недоверие, а затем ярость. И снова, и снова, и снова.

Я опять глубоко вздохнула:

— Я переспала с Гранхарсеном тогда, пять лет назад. Перед соревнованиями. И сегодня Роа об этом узнал.

Мама сдавила руками виски, как будто пыталась выдавить из себя эту информацию.

Ну что я могу сказать? Я предупреждала.

— Почему⁈ — выдохнула она, наконец. — Чтобы отомстить Роа?

— Нет. Я влюбилась. По правде говоря, я влюбилась в него задолго до первой встречи, — пожала плечами я. — В него, в его творчество, в его свободу. Вэйд был для меня олицетворением всего, что мне никогда не было доступно. Бунтарь, плохой мальчик, возможность выбирать как жить и что делать…

— Это у тебя-то не было свободы выбора, Ятта⁈ Да у тебя были все возможности!

— Возможности надуманные или реальные?

— Ты хотела заниматься фигурным катанием — ты им занималась…

— Я хотела, чтобы вы все не следили за каждым моим шагом! За каждым вздохом!

— Ты знаешь, почему мы за тобой следили! Ты — дочь первого лица…

— Я об этом не просила!

Мама покачала головой.

— Ты ведешь себя как подросток. Такие слова говорят лет в пятнадцать. Но никак не в двадцать четыре.

— Серьезно⁈ — хмыкнула я. — Может быть, это потому, что пятнадцати у меня не было. И шести тоже. И десяти. Потому что, как ты правильно сказала, я с детства дочь дракона номер один и даже в подгузниках должна была вести себя прилично!

— Замечательно. То есть мы с отцом виноваты в том, что у тебя не было детства?

— Да никто ни в чем не виноват! — рявкнула я. — Я просто объяснила, почему я влюбилась в Вэйда! Почему все это произошло! Об этом ведь был вопрос? Или нет⁈

Мы замерли друг напротив друга, как бойцы на ринге. Мама — со сдвинутыми бровями, я — со сжатыми кулаками. Не знаю, почему мне в голову пришла такая ассоциация, возможно, потому что до того, чтобы начать друг на друга орать нас отделяли считаные секунды. А еще я до сих пор не знала, чем закончился разговор отца с Вэйдом и Роа!

— Ятта, ты же не можешь не понимать, что это международный скандал?

— Я не рассказывала ему, если ты об этом…

— Я не об этом! Как ты вообще могла⁈

— Так же, как и он? — Я вздернула подбородок. — То есть постель, двое, вжик-вжик?

Мама покачала головой.

— Невероятно. Просто немыслимо. Я могла ожидать этого от Эрвера, но не от тебя.

— Почему? Потому что я идеальная? — Я все-таки сорвалась на крик. — Но я не идеальная, мама! Я так же, как все, совершаю ошибки, лажаю, косячу! Я не собиралась никому мстить, я просто поддалась чувствам, которые оказались никому не нужны!

Она посмотрела на меня в упор, а потом развернулась и хлопнула дверью. Чего я ждала? Поддержки? Объятий? Слов, что все будет хорошо, все пройдет, ты у меня самая лучшая? Нет, они опоздали, но простого «Я тебя понимаю», — сейчас было бы достаточно. Увы, мне не досталось даже его, ну и набл с ним! Наверное, случись подобный разговор пять лет назад, это меня бы размазало, уничтожило, превратило в ничто. Но сейчас я просто отошла к кровати, на которой совсем недавно сидел Гранхарсен, и со злостью стянула покрывало, каким-то образом хранящее его запах. Тоже мне, феромоновый самец!

Выкинув покрывало за дверь, я на этом не успокоилась. От души измерив комнату шагами вдоль и поперек, я снова вышла в коридор и направилась к отцу в кабинет. Сегодняшняя ситуация наглядно показала, что рассчитывать я могу исключительно на себя, ну что ж… значит, будем рассчитывать. И мы еще посмотрим, кто от этого останется в выигрыше.

Ятта

Я бывала в этом кабинете сотни раз, но сейчас затормозила прямо перед дверью. Нормально ждать поддержки от того, кого любишь. От самых близких… Но сейчас я понятия не имела, чего ждать от отца. Если уж мама так отреагировала… Наверное, я могла бы пережить то, что он мне скажет, даже то, что он посмотрит на меня с разочарованием — это нормально так смотреть на тех, кто не оправдал твоих ожиданий. Но больше всего я боялась, что он просто выставит меня за дверь, или просто отвернется от меня, как сделала мама. Тем не менее, постояв пару минут у стены, я сделала глубокий вдох и толкнула дверь.

Я ожидала увидеть все, что угодно, только не то, что увидела. Мой отец, мой безупречный отец, выдержанный, привыкший к тому, что все подчиняются одному его взгляду, его ледяному величию, сейчас с растрепавшимися волосами душил на столе Гранхарсена. Точнее, одна его рука сдавила шею Вэйда, а второй он уже замахнулся. Это смотрелось так дико, парадоксально и нереалистично, что я на мгновение застыла, а потом бросилась к ним.

— Папа! Пап! Отпусти его!

Отец оторвался от своего занятия, обернувшись на мой голос, и я заметила, что у Вэйда прибавилось синяков на подбородке и еще появилась ссадина на лбу.

— Наблий хрен тебе, а не моя дочь! — выдал отец, окончательно повергая меня в шок. — Пошел вон! И если я тебя еще раз увижу рядом с Яттой, твоим родителям понадобится адвокат, а тебе — крематорий!

Вэйд соскребся со стола, и, несмотря на то, что ему сегодня прилетело в двойном размере, держался он на удивление бодро.

— Потом поговорим, Ятта, — он подмигнул мне, хромая к двери.

Я бы сказала, с кем он поговорит, но в этот момент Торн Ландерстерг шагнул за ним, и мне пришлось встать у него на пути. Убийственный взгляд отца вонзился в закрывшуюся дверь, как ледяной кинжал, а я сложила руки на груди. У меня в голове были тысячи вопросов, но главный из них…

— Пап, ты в порядке? — спросила я.

Я никогда не видела его таким, клянусь, его никто никогда таким не видел. Ни разу. Мне кажется, даже в детстве и даже в школе.

Отец перевел на меня тяжелый взгляд:

— Почему ты мне ничего не сказала⁈

У него на подбородке справа тоже была ссадина, и это выглядело… необычно.

— Вот поэтому? — Я кивнула на дверь, а потом не выдержала и хихикнула.

— По-твоему, это смешно?

— Нет. Не-а, — я пыталась сдержать смех, но он был нервный и рвался из меня, как виар со шлейки, увидевший вкусняшку. В конце концов победил смех, и я все-таки прыснула, но тут же плотно сжала губы. Начинался второй раунд. — Прости, я просто… никогда не видела тебя таким.