– Слушаюсь, сэр. Что передать господину Гопкову?

– Поблагодарите его за информацию. Этого достаточно. Намекните ему, что всё это интересно, но нам не по плечу. Пустите за ним наблюдение. Если он станет искать поддержки в других "агентствах" – не мешайте.

– Это может бросить тень на нас, сэр. Он же сейчас под нашей крышей.

– Подозрение – не факт.

– Вас понял, сэр.

– Вы подготовили материалы по аукционам, что намечены у русских по нефти?

– Да, сэр. Доклад готов. Когда его представить?

– Завтра в 11.00 прибудут для ознакомления представители "Бритиш петролеум".

– Есть, сэр.

– Всего хорошего.

– Приветствую всех присутствующих!- с этими словами в помещение редакции районной газеты входит довольно молодой человек. Одет в джинсы, серого цвета рубашку, серую куртку из плащёвки, кроссовки. С ним вяло здороваются.- Я из Москвы,- сообщает парень, что ни у кого энтузиазма не вызывает. Не любят в районных редакциях гостей из столицы.

– Да хоть снежный человек с Тибета,- бурчит бородатый сотрудник, усердно вдавливая клавиши старенькой "Ятрани" своими огромными пальцами.

– Не так уж я плох как вы себе представили,- парень продвигается к свободному стулу, усаживается и всех осматривает.

– Короче, Склифосовский,- бросает ему бородатый.

– Хорошо,- соглашается парень.- Цель визита – Николай Крючков.

– Суши сухарики, Колёк,- бородатый смеётся.

– Крючков – я,- отвечает Николай, не отрывая взгляда от листов.- Внимания на то, что я делаю, не обращай, говори.

– Я представляю крупное издательство и послан к вам от имени руководства,- парень лезет в свою сумку, вынимает оттуда папку, извлекает из неё лист и протягивает Крючкову.- Это типовой контракт.

– Не слепой,- Николай вчитывается и, ознакомившись, с улыбкой возвращает.

– Не устраивает?- спрашивает парень.

– Как тебя звать?- Николай откладывает свои листы в сторону.

– Сергей Анатольевич Воробьёв,- представляется парень.- Можно по имени.

– Факультет журналистики?

– Нет. Филологический. В том году. ЛГУ.

– И что твои хозяева от меня хотят?

– Николай Иванович, я не хочу выглядеть пошло, но…, но деньги не пахнут и каждый их зарабатывает в меру сил и ума. Если предложения сделанные вам идут в разрез с вашими морально-этическими нормами – я убыл. Только вы не торопитесь с ответом. Тема достаточно интересная и люди будут её читать.

– Коль, что предлагает-то?- спрашивает бородатый.

– Книгу написать,- Николай включает электрочайник, заглянув предварительно есть ли в нём вода.

– Про чё?- не отстает бородатый.

– О группе, в которой учился.

– И скоко они дають?

– Двадцать тысяч долларов.

– Щедрые ребятишки!- констатирует бородатый.- Это составляет наш годичный бюджет. Я бы согласился.

– Книга о ваших сокурсниках нас не интересует,- говорит Воробьёв бородатому.

– Почему?

– По кочану!- огрызается парень.

– Не груби дяде,- предупреждает бородатый.

– Не буду,- парень смотрит на бородатого детину, с которым смысла цапаться нет: рост два метра, вес под 150 кг.

– Так чем мои согруппники хуже Колиных?- упрямо лезет в разговор бородатый.

– У вас, уважаемый, нет знаменитостей,- отвечает парень и тут бородатый взвивается со стула с громогласным криком.

– У меня нет??!!!! Да я в общаге Казанского в одной комнате пять лет подряд обитал с седьмым сыном шейха Саудовской Аравии. Это самый богатый в мире человек,- дружный хохот сотрудников взрывает помещение. Парень лишь улыбнулся.

– Зря ты не смеёшься,- говорит ему Николай.- Не смотри на грязный свитер Борисовича. Он действительно человек могучий. Бороду специально держит. На днях он отбывает в Лондон именно к сыну шейха. Кстати, сын шейха познакомил леди Ди с египетским миллионером и Борисович при этом присутствовал собственной персоной. Он с ней не единожды обедал. Борисыч, не жмись, покажь фото.

– Держи!- Борисович кладёт перед парнем альбом.

Пролистав, парень восхищенно произносит:

– Вот это связи??!!!

– То-то!- Борисович забирает альбом.

– Это грандиозно!! Нет, правда!! Я своему шефу доложу. Да вам же нет цены?!

– Цена, сынок, есть всему. Книги книгами, а дружба – это самое дорогое на свете,- Борисович вздыхает.- И писать об этом не стану. Кипит, Коль. Давай пои нас чайком. Не скупись. Двадцать нам в редакции пригодятся. Думаю, что цена нормальная, за информацию о хануриках, которые с тобой учились.

– Это Егор Гайдар ханурик?!!- восклицает парень.

– Пардон!! Бывает. Ошибся. Не ханурик. Всё ж в интеллигентной семье родился и воспитывался. Он – жмурик,- и пускается хохотать своим басом.

Сотрудники собираются к столу Николая пить чай. Это обычай. Поить должен тот, к кому пришёл гость. Николай достаёт из тумбочки стола сахар, печенье, пряники, разливает в кружки кипяток. Чаепитие проходит весело. Под шутки, анекдоты и веселые рассказы.

– Пошли прогуляемся,- предлагает Николай, после третьего выпитого чайника.

Они покидают здание редакции.

У нас всё было рационально. В строительстве. Любой районный центр выглядит так: райком, райисполком, милиция, универмаг, редакция газеты всё на одной улице. Ещё чаще они расположены по периметру площади, в центре которой Владимир Ильич. И обязательно с какой-то из сторон есть небольшой парк.

Городок, где жил и работал Николай, был в этом отношении стандартом. Они прошли в парк и уселись на лавку.

– Значит, твоё руководство желает про Гайдара?

– Не только. У вас была интересная группа. Вокруг неё крутились студенты других факультетов. Вы были пять лет центром. Жизнь кипела вокруг вас, и вы все ею управляли. Семёнов работает в "Голосе Америки". Каптцер величина на телевидении Израиля. Чайкина глава большого агентства в Москве. Бортников в бизнесе преуспел – нефть. О Гайдаре уж не говорю. Он взлетел выше всех.

– И всех громче рухнул.

– Разве упавший не интересен?

– Может быть, но я упавшего не бью. Не обучен. Серёжа, твоё руководство обратилось не по адресу. Я уверен, что в нашей группе отыщется кто-то, с готовностью вам изложить обо всём. Только это не я.

– Почему? Совесть?

– Да ну, что ты?!!! Дело в другом. Ну, какой из меня писатель? Я сюда добровольно распределился и работаю без всякого роста много лет.

– Ой, только мне не говорите, что вы серый. Хорошо?

– Разве в том смысл?

– Нет, конечно.

– Я умный, Серёжа. Может даже умней всех их вместе взятых во сто крат, но во мне нет амбициозности. А в них море амбиций, но нет таланта. Где ты видел, чтобы у нас талант восторжествовал?

– Это правда. Вот и воспользуйтесь случаем.

– Зачем? Чтобы всех их уличить в тупости? Так я поступить не могу. Грязно это. И для человека талантливого неприемлемо.

– Вот они и вылезли. Вы молчите, а они в стране творят что хотят.

– Я тебя понимаю, Серёжа. Ты молод. В тебе юношеский нигилизм бродит. Все они творят с молчаливого согласия президента. Чтобы их унять, надо с ним договариваться. А с ним, он более туповатый, чем они, можно сладить только…

– Упереть ему железным компроматом. Так?

– У меня его нет, у тебя его нет. Вот поэтому я в детские игры не играю.

– У Коржакова есть.

– Вот и идите к нему.

– Ходили. Отказал.

– Плохо просили.

– Он за книгу просит десять миллионов долларов,- парень крутнул пальцем у виска.- Заманьячился на крупных гонорарах.

– Это называют продажей туфты. Ему не о чем писать. Собачья она была у него, житуха. Однообразная и голая как степь.

– Наши так и говорят.

– Будь у него хоть что-то, его бы не выбросили на помойку как гавно. Дали бы престижное место.

– Согласен. Значит, мы не договорились.

– Нет и ещё раз нет.

– Вы с кем-то хоть встречаетесь из своей группы?