В четыре часа ночи сработал звуковой сигнал экстренного сообщения от Пороховщикова: "Аврал. Обеспечьте выход из дома". Быстро одеваемся и разбегаемся в разные стороны. План такого прикрытия мы обсосали уже давно, и каждый знает своё место. Дамы с нами нет. Она ещё два дня назад ушла по своим делам. Занимаю положенную мне позицию на пятом этаже дома, что напротив подъезда Пороховщикова. Моя роль – вызвать огонь на себя и ловить возможных снайперов на крыше. В шесть часов утра в квартире важняка моргнул свет. Выходит. Я открываю фрамугу, холодный воздух обжигает лицо. Чёрт! Надо было раньше открыть, глаза от ветра стали слезиться. Пороховщиков выходит из своего подъезда и тут, где-то с крыши дома, в котором я, бухает громкий выстрел. С крыши дома важняка два глухих выстрела, но там наших быть не может. Смотрю вниз, чтобы определить, что с важняком, но его у подъезда дома нет. Бросаю взгляд по сторонам – нет. В проезд между домами влетает чёрного цвета "волга", из неё выскакивают четверо с автоматами и открывают огонь. Из подъезда, что рядом с подъездом важняка появляются Янов и Егоров, стреляют в автоматчиков, убегая перебежками вглубь двора. Палю из своего "стечкина" по "волге" и людям с автоматами. Они залегли в снег, но огонь ведут. Один долбанул и по мне. Перезаряжаю, не высовываясь, сажу по ним ещё одну обойму и метусь на крышу, ловить снайпера. В крыше сталкиваюсь с неизвестным, стреляю в него, но он отскочил за стойку и мне кричит: "Гриня, мать твою и так далее, я человек Принца. Сейчас подвалят менты. Не еби время. Я тут двоих укокошил, бери у того окошка винтарь и готовься". Перескакиваю лаги и оказываюсь у окна. Отталкиваю труп, у него нет половины черепа, беру снайперскую винтовку, она скользит в руках, вся в крови, срываю с трупика шарф, наскоро её вытираю, высовываясь в окошко. Ко времени. Во дворик въезжают три "Уаза-452" и из них гурьбой вываливаются менты. С автоматами, в бронежилетах, касках. Открываю по ним прицельную стрельбу. Человек Принца тоже мочкует. Минуты через две внизу бухают две гранаты, это снайпер бросил, ему ближе. Менты убегают за дома. "Гриня!- орёт он мне.- Вон там скорая помощь, видишь, в конце третьего дома от нас. Ломись туда, экспроприируй и кати через двор к арке. Я тебя прикрою. Грузи там своих и прорывайтесь в город". Бросаю снайперскую винтовку и слетаю вниз. Через пять минут культурно выбрасываю водителя из скорой, он в прострации от увиденного боя, завожу и трогаюсь. Проскакиваю по двору мимо горящей "волги", торможу в повороте. К скорой подлетает Янов и хлопает мне дверьми. Машет, чтобы я уметался. Давлю на газ. Машина скользит, но скорость набирает. Въезжаю под арку в момент, когда там появляются менты. Проскакиваю мимо них и чувствую, как по салону летают пули. Выруливаю на проспект, не успевший затормозить новый русский, поддает мне под зад своим шикарным "Вольво". Вырвался. Проезжаю километра два и притормаживаю у бровки. Где-то в спине горит, попали таки, суки. Наблюдаю в зеркало правого обзора. Наша серенькая "Волга" мчится по шоссе. Набираю скорость, держусь по центру чуть впереди них. Начинает неметь правая рука. Километров через семь со встречной полосы на бешеной скорости вылетает КамАЗ-самосвал и идёт прямо на нашу "Волгу". Подставляюсь под него, прикрыв своих. Потом удар и всё. Очнулся в реанимации. Медсестра смачивает губы. Рядом сидит Егоров, широко улыбается, пожимает мне кисть руки и говорит одно слово: "Козёл". Я его не слышу, моя башка в бинтах, но по губам видно было, что именно это слово он произнёс, потому что потом он станет клятвенно отрицать, мерин. Но мне всё равно приятно и я снова проваливаюсь в темноту.

Задача в прикрытии у Крякина, моя, то есть, самая маленькая. Взять тачку и ждать в условленном месте. Такая диспозиция мне выпала, потому что у меня одного есть сын. Успеешь подохнуть, сказал мне Паша, когда я такому раскладу воспротивился. Они подскочили в 6.49. Их серая "Волга" с оторванным бампером и помятым левым задним крылом, от резины колеса валит дым, прикатили на ободе. Пороховщиков садиться ко мне с Егоровым, и я трогаю. Паша перебегает дорогу и сходу останавливает какую-то попутку. До здания Генеральной прокуратуры проехали чисто. В 7.35 торможу у ворот оной. Пороховщиков вылезает и возле него сразу оказывается наша дама, которую я сначала не узнал, и прикрывает его собой. Вместе они проходят через контрольный пункт и исчезают в здании. Отъезжаю на стоянку. Егоров сидит сзади и набивает патроны в пустые магазины. Дурацкая привычка не изжитая им, хоть в бою проще их выкидывать, он, как скряга, распихивает их по карманам, а потом заряжает, у него всегда в карманах запас патронов россыпью. Когда-то давно спросил его об этом, так он ответил, что испытывает жуткую неприязнь к оружию, но истинное наслаждение от щелканья патронов в магазине и ещё, по его мнению, это его немного успокаивает. Я вам перескажу с его слов, что он делал, потому что он любит травить тёлкам, а по делу умеет только хохмить. Когда его спросили, что там и как было, то в точности вышел рассказ подрывника М.М.Жванецкого, где отсутствует мат, составляющий основу сюжета. Мне он поведал, что всё было так.

– На выстрел с противоположной крыши, мы выскакиваем из подъезда и нос к носу с автоматчиками, которые вылезли из подвалившей "Волги". У неё двигатель, как и у тех, что нам передал Пороховщиков из своего личного резерва. Это я на слух. Они по нас стреляют, мы по ним. Делаем ноги перебежками. Отходим в глубь двора, где поворот. Там маячит важняк, мать его, и тоже из чего-то там пукает. Из окна дома напротив валит во всю "Стечкин" – ага! это наш Перепел, не уснул на посту, чирикает. Всё вдруг стихло, но не надолго. Пока мы решали, куда нам дергать, крышей или подвалом, подъехали "УАЗы" с ментами. С крыши по ним долбанули две винтовки. Смачно так. Я видел, как мозги из касок вылетали (тут он брешет, там мозгов быть не могло), потом гранаты полетели. Через окошко Пороховщиков и я влезли в подвал, Пашка, герой хренов, остался снаружи и, присев на корточки, стреляет по убегающим за угол дома задницам. Минут через пять подлетает "скорая", в ней за рулём Гришаня, но командир хлопает ему дверьми, а сам влезает к нам в подвал. Прошли по подвалам, вылезли и, подпрыгивая к тачке. Завелась сразу. Зверь, хоть мне серый цвет претит. Несёмся. В дороге к нам пристраивается Гриня, геройский парень. "Скорая" вся в дырах, ему всадили из сотни стволов (опять брешет, по Грине разрядили автоматы три мента), он нас закрыл от КамАЗа, подставившись. Нас, сбитый самосвалом по ходу "Москвич", атаковал в бок и вместе со "скорой" улетел в кювет. КамАЗ влепился в фонарный столб. Вскоре пересели к Кряку с важняком, а Пашка на попутке кинулся к месту аварии. Вот и весь героизм.

Наш командир – странный мужик. Рассказывать вам ничего не хочет. Да и понятно. У него таких операций за плечами столько, что на вопрос об этой он смачно выматерился и сплюнул.