– А кто там есть?- Сашка звонил в посёлок, чтобы прислали катер за бочками с рыбой, которых, вымотавшись, набили десять штук.- Тогда организуй три лодки,- ему кто-то отвечал, он хмурился и, как показалось наблюдавшему Серову, вот-вот должен был сорваться на матерную брань, но всё вышло иначе:- А что ж ты мне об этом плачешься, милай ты мой? Сладко будет тогда, когда все это ясно уразумеют. Будь так любезен, прямо сейчас выйди на берег крутой, глянь, может кто-то там копается, а нет, пойдёшь по бережку и ко всем подряд станешь заходить до тех пор, пока три посудины не сыщешь,- Сашка перешёл на спокойный тон.- И это ещё не всё. Нужна грузовая машина для отправки в ледник. И её ты мне тоже сыщешь. Чтобы к приходу лодок стояла у берега в районе новой бани.

Сидели у потухшего костра. Пацан лежал на спальном мешке, но не спал. Борисович, привыкший всё доводить до конца, хоть уже не было сил стоять, сидя перебирал свою легендарную сеть. Серов сидел сложив ноги по-татарски и не чувствовал себя присутствующим, его тело унеслось куда-то в далёкую даль, оставив после себя ноющую муку, да бьющееся сердце. Сашка, уставший не меньше остальных, накидал в костёр ветки, встал на камни, вытянул из кармана коробок спичек и попытался разжечь.

– Чтоб ты лопнул со своей треклятой сетью и ненасытной жадностью к рыбной ловле,- крикнул он Борисовичу. Ветки не хотели зажигаться. В обед полоснул короткий, но проливной дождь, вымочивший всё.- Давай своё кресало,- потребовал он у Борисовича зажигалку, но тот на это не прореагировал. Сашка пошёл к нему, залез в карман куртки, извлёк оттуда зажигалку и вернулся к кострищу, где снова встал на колени. Снял с котелка проволоку, согнул её, зажал в сгибе зажигалку, крутнул колесико, и когда пошло пламя, сунул её в ветки, держа за конец проволоки. Вскоре пошёл дым, и чуть погодя заиграло пламя, следом в ветках бухнула зажигалка, но взрыв огня не погасил. Довольный Сашка поднялся с колен и задвинул в огонь чайник с водой и четыре консервные банки с тушенкой. На вопросительный взгляд прижимистого Борисовича, ответил:- Я тебе новую подарю.

Двенадцать часов, не разгибая, спин они разделывали улов. Когда стал ясен объём пойманой рыбы, пацан сказал, что до второго пришествия им не дожить. Как назло солнце грело и при всём этом сильно парило. В такую погоду надо пойманное мигом солить, иначе пропадёт. Пришлось засучить рукава, закусить губу, проглотить язык и резать, резать, резать.

Сашка устал смертельно, но, как более молодой, ходил от одного к другому, разнес чай и согревшуюся консерву. Все вяло поклевали и залегли спать. Разбудил шум подвесных моторов. Приплывшие к костру не пошли, погрузили бочки и отбыли. На косе остался один человек. Артур. Ему надо было в Ходорскую школу, и так как подвернулась оказия, проплыл часть пути.

Хозяйничающего на стоянке Артура никто не окликал. Все лежали и наблюдали, как он чистит картошку, варит суп. Усталость притупилась, но вставать никто не спешил. Всем было лень. Да и куда спешить?

Серов сходу определил, что Артур кодирован, что явно указывало на его принадлежность к клановой элите. "Это профессиональный разведчик,- сказал сам себе Серов.- Так, так. Просто мимо шёл и завернул на огонёк. Чайку хлебнуть, со своим шефом свидеться. Наверное, прав Александр. Зря я беспокоюсь за сохранность информации в моей голове. Для них она не представляет интереса. Ну что для них наши разведчики внедренные в аппарат ЦРУ или ФБР? Да полная они для них пустота. Они такую мощную систему сбора информации сбацали и всех трахнули в задницу, что для них просто разговоры – это просто разговоры. Есть ли у них там свои внедренные или нет? Никогда не поверю, что они смогли обойтись без внедрения. Оно необходимо хотя бы для проверки. А ведь их люди вряд ли когда провалятся. Не потому, что важные профи, просто информация, которую они добывают и сюда сбрасывают, выходов не имеет. Тут приходившие данные брали к сведению и с ней в драки и разборки не лезли. А мы по каждому факту, полученному извне, сразу планировали операции для извлечения выгоды, для улучшения позиции присутствия или её смены вообще, приобретения степеней влияния. Как только попадал нам в поле зрения нашкодивший конгрессмен, мы пускали на него бригаду, тратили средства. Ну что, скажи мне, с того, что некий сотрудник аппарата Белого Дома – гомосексуалист? Так ведь нет. Давай через него получим какие-то данные, раз он так тщательно скрывает свои наклонности. А эти лесные братки до такой низости не опускались и потому не засветились. Обошли они стороной этот шаткий со всех боков канал сбора информации. И пускай Бил даёт в рот своим практиканткам сперму, а они тщательно ему член вылизывают, ну какая секретная информация может быть в этом захолустном Белом Доме? Смех, да и только. Книга деятельности у них чиста. Никто не замечен, никто не облажался и, значит, никого не надо вызывать на ковер и распекать. А мы посылали на задания людей, которые пришли к нам в разведку уже сложившимися личностями. Какой толк в специальной подготовке, если это взрослые дяди? Тогда полагаться в принципе ни на кого нельзя. А у них сторонних никого нет. Все свои. Иди, выяви такого и попробуй его на чём-то подловить?! Не выявишь и не подловишь. Их люди нигде никогда не регистрировались и на работу не устраивались. В стране десятки тысяч брошенных детей мыкается по вокзалам. Вот где райские условия. Там же, на улице, взрослые. Ну, что там хитросплетения и разные комбинации по получению секретной информации с важных военных заводов? Яйца выеденного не стоят все эти хлипкие разработки. Все ведущие специалисты и, стало быть, носители секретной информации, сидят на рынках и торгуют шмотками. А что им при условии умения считывать чужие мысли было необходимо? Списки? Не думаю. Скорее всего они нуждались в лицах. Фото!! Ну, конечно же!!! Они поставили на проходных аппаратуру и все мордяки зафиксировали. Потом тихо просканировали. Отсюда их совершенные технологии в столь сжатые сроки. Они получили возможность свести данные научных разработок, которые при нашей системе секретности, возможно, никогда бы не сошлись вместе. И этот мальчик, Серёжа, простенький такой, с чистенькой биографией, со своей специализацией по химии с первого класса им необходим, как воздух. Не потому, что все их спецы в нелегале и с подмоченной репутацией, темным прошлым. Просто они готовят по всем направлениям и готовят давно. Химия тут не случайность. Это точный выбор. Всё ведь на ней сучке этакой держится. Чего, блядь, не коснись, она проклятая присутствует".

Размышления Серова прервал Артур, который обратился к пацану.

– Силёнка имеется или совсем ослаб?

– Мал-мал осталось,- негромко ответил пацан.

– Подгребай! Я тебе заварил микстуру, чтобы тебе нагрузка эта на сердце не долбанула.

Серёжа поднялся и направился к костру, где принял от Артура кружку с витаминным пойлом, и стал пить. Они о чём-то тихо повели беседу. И только тут Серов обнаружил, что ничего не слышит, хоть ещё мгновение назад мог спокойно читать мысли мальчика, который перед уходом к костру подумал: "Отвратная наверное гадость, твоя микстура. Что я старик, что ль? Само всё через двое суток восстановится. Чего надо ускорять процесс?" И теперь из головы мальчика ничего не поступало и никаких следов вмешательства извне не прослеживалось. Серов напряг свои способности до предела, но то ли усталость дала себя знать, то ли неизвестное, с чем он столкнулся, не подлежало выявлению, попытка его закончилась ничем. Лицом к нему повернулся Александр, лежавший неподалёку и шепнул:

– Это Артур. Директор тайной лесной школы. Говорят они о делах сугубо учебных. Это ясно видно из выражения лица парня. Вы не сомневайтесь, мне тоже ничего не слышно и не подключиться. Позже я вам объясню почему.

– Но так быть не может!- прошептал в ответ Серов.- Мозг при работе не может не излучать.

– Заблуждаетесь. Я так когда-то тоже считал. Вы мало бывали на людях в последнее время. С чем это связано можно только предполагать. Мне лично и почти всем нашим в последнее время всё чаще попадаются безактивы. И отсутствие излучения во внешнюю среду при работающем мозге не суть мутации или заболевания. Это пороговый стресс.