— Витька комнату освобождает? — Батор останавливается и быстро-быстро моргает глазами, потом вдруг лицо его озаряется мыслью, будто лампочку внутри включили: — О! Так мы со Светкой и въедем! Будем молодая семья!
— Чтобы въехать нужно чтобы вы уже женатые были. — охлаждает его Гоги: — я об этом уже с Витькой говорил, в загс за месяц заявление подается, а вы со Светкой только вчера как кошка с собакой были. Да и не выйдет она за тебя.
— Чего это⁈ — возмущается Батор, складывая руки на груди: — я и Светка — самая крепкая и устойчивая ячейка общества! Мы с ней через года вместе и все такое. Я ее люблю, она меня тоже, чего вам больше-то?
— Все что у вас есть стабильного и устойчивого, так это то, что вы ночью заснуть никому не даете. — ворчит Глафира Семеновна: — а у меня Катька дюже любопытная. Потише не можете, бесстыдники? Ух, как дала бы поварешкой…
— Чего это я бесстыдник? Вон Витька водит к себе всяких вообще, а у меня только Светка и я бесстыдник! — разводит руками Батор: — тетя Глаша!
— От Витьки шуму нету. — поясняет женщина: — он если и творит непотребства, то тихо, а не как вы — сперва любитесь, потом собачитесь. Женитесь и выметайтесь отсюда, пусть вам вон СМУ Светкино жилье выделяет как молодой семье, в новостройке.
— Лучше не в новостройке. — машинально говорит Марина: — чего вы все на меня смотрите? Мы же там все красим, уж я знаю.
— Вернемся к нашим баранам. — говорит Гоги Барамович: — нам нужно комнату Витькину отстоять. Варианты какие? Один вон — с Батором и Светланой, уже откидываем. Они если и подадут заявление, то только через месяц женятся. Даже если Светлана согласится… — он обводит взглядом собравшихся. Лица дружно выражают сомнения — кроме одного. Лицо Батора выражает возмущение.
— Можно за Нурдина и Самиру походатайствовать. — говорит Глафира Семеновна: — чтобы им еще одну комнату выделили.
— Не выделят. — качает головой Гоги: — у них самая большая комната, да еще с перегородкой. Скажут у вас всего один ребенок чего вам надо еще…
— Не выделят, если они будут семьей с одной Алтынгуль. — вдруг вмешивается Марина: — а вот если у них второй ребенок появится…
— Этот вариант еще хуже, чем со Светланой и Батором. — говорит Гоги: — должен ли я всем присутствующим напоминать, что ребенок за месяц не родится, даже если девять мужчин будут стараться одновременно?
— Ну… — Марина поджимает губы: — ну да.
— Погодите. — Батор поднимает палец: — а что, если ребенок уже будет?
— Батор. — Гоги скептически смотрит на своего соседа: — ты не слышал что я сказал. Или тебе нужно напоминать откуда дети берутся? Судя по ночным звукам, ты со Светланой именно этим и занимаешься. Ну или кто-то у вас в доильный аппарат попал, в промышленный.
— Да я не об этом! — машет рукой Батор: — давайте скажем что Самира беременна! То есть вот-вот уже и будет ребенок. Тогда комнату придержат… ну по крайней мере на полгода, а там видно будет. Может мы со Светкой поженимся ну или еще что…
— Хм. — хмурится Гоги Барамович: — а в этом что-то есть. Эдакое благородное безумие…
— Ну да. Осталось только Самиру убедить снова забеременеть. — кивает Марина: — делов-то…
— Даже не думайте! — на кухню заглядывает молодая девушка в платке с ребёнком на руках: — вы чего тут удумали⁈ Мне одного ребенка на всю жизнь хватит, я этим больше заниматься не буду, не уговаривайте даже!
— Самира Абдуллаевна! — всплескивает руками Гоги: — а вот и вы! А мы как раз о вас говорили! Проходите, проходите! Как сегодня наша принцесса Алтынгуль? С утра была в ударе, такой сильный голос, переход на третью октаву особенно удался!
— В самом деле, Самира, что тебе — трудно что ли? — вмешивается Батор: — тут главное походить немного беременной и все! Комнату оставят, а то подселят всяких…
— Да вы с ума сошли! — говорит девушка в платке: — не можем мы с Нурдином сейчас!
— Ну чего там сложного такого? Подумаешь…
— Нет! И потом — кто мне будет с этим помогать⁈
— Да все мы поможем! Как один! — говорит Батор и Гоги кивает, поддерживая его.
— Меня Нурдин убьет. — говорит девушка в платке: — как есть убьет. И вообще я замужем и не должна вот это даже обсуждать! Нет!
— Мне кажется, что ситуация зашла в тупик. — говорит Гоги: — ладно, если Самира Абдуллаевна против того, чтобы притвориться беременной…
— … притвориться? — девушка в платке моргает глазами: — в смысле — не по-настоящему? Ну если притвориться…
— Конечно притвориться! — повышает голос Гоги: — Самира, ты серьезно думала, что мы просим тут тебя действительно забеременеть⁈
— Ээ… — девушка в платке перекладывает ребенка на другой бок: — ну если только притвориться…
— Погоди-ка… — прищуривается Марина: — так ты думала что тебя тут просят залететь? От Нурдина?
— Эээ… ну… — девушка в платке отводит взгляд: — у Нурдина болезнь, врачи говорят что он теперь не сможет детей иметь…
— … — на кухне наступает полная тишина. Все смотрят на Самиру, которая нервно покачивает ребенка на руках.
— А что мне было думать⁈ — взрывается она: — вы тут такие все «Самира должна забеременеть и все тут!» Что мне было думать⁈
— Мамма мия. — слабым голосом говорит Марина, сдерживая хохот, рвущийся наружу: — наша Самира решила, что мы хотим заставить ее залететь от кого-то из вас.
— Я сразу сказала, что нет!
— Самира Абдуллаевна! Как вы могли подумать! — взревел Гоги Барамович: — я бы никогда! Советская женщина не должна быть принуждена к… беременности!
— Да вы только что это обсуждали!
— Мы же гипотетически!
— Вообще-то, ты Самира — очень даже ничего. — говорит Батор: — и если бы вопрос — вот так поставить, то… Ай! Маринка! Ты чего дерешься!
— Скажи мне спасибо что я ничего не скажу ни Светке, ни Нурдину! — грозит она ему кулаком: — а то бы выхватил от обоих!
— УАААААААА!
— Ой, Алтынгуль снова титю просит… — Самира уселась на стул и ловким движением обнажила грудь. Батор побагровел и выскочил за дверь.
— Какой хороший аппетит. — заметил Гоги Барамович: — опять-таки тут не только сам напиток но и упаковка… так о чем я говорил?
Уже много позднее, когда соседи в коммуналке наговорились и разошлись по комнатам — Марина задумчиво сидела на кухне одна над чашкой крепкого чая. Из головы почему-то никак не шел Витькин знакомый Николай. Она никогда не считала себя пуританкой, но и чтобы вот так, на первом же свидании… такого тоже раньше не было. Все-таки порядочная девушка должна как минимум на три свидания сходить прежде, чем допустить кавалера ближе к своему телу. Однако с Николаем так не получилось…
Она закусила губу, вспомнив в каком виде они нашли его в лесу. И что он там делал? Хотя это не так важно, тут главное, что Витька не растерялся и быстро наложив дополнительный жгут на руку (первый был наложен самим Николаем и подтекал) — вскочил в «Ниву» и понесся в ближайшую больницу. Фактически спас своего друга… интересно, а как они познакомились? Вроде Николай в школе не работал и в районном отделе народного образования тоже. С другой стороны — и ладно, что тут говорить, главное, что жив остался. Витька сказал, что звонила эта Жанна из фельдшерского пункта, ну которая из халата выкипала в груди и глазки ему строила, звонила и сказала, что все с Николаем в порядке, будет жить.
Надо будет его навестить, как поправится, подумала она и тут же сама себя отругала — и о чем она думает? Человек болеет, лежит в какой-то Тмутаракановке, а она ждет, когда тот поправится чтобы в гости прийти! Надо к нему в больничку приехать, пусть и далеко от города, но все равно. Купить на рынке фруктов, яблок там или слив, лимона и сладостей. И заехать. Пусть порадуется, а то вот так лежать совсем одному в деревне… кроме того там эта Жанна со своими телесами. Нет, определенно надо его навестить, а то этот Николай такой же как Витька, ему только дай волю, он тут же к этой Жанне станет клинья подбивать… а она почему-то этого совсем не желает. Решено — вот завтра-послезавтра она либо дядю попросит подбросить или вовсе на автобусе в эту Таракановку съездит, Николая навестит.
