— Я вот только сейчас к нему домой пойду и все в глаза выскажу!

— О, господи, Лиза…

— Вот только допьем и пойдем!

— Так он же в Москве, на жеребьевке!

— Тогда записку оставлю!

— О, господи, Лиза…

Наполи Саркисян, повидавший всякое дерьмо в своей жизни

Жанна Владимировна, конечно, была роскошной женщиной, такой, какую описывал Некрасов из породы тех самых, что «коня на скаку остановит и в горящую избу войдет», с тургеневской косой до пояса и с поволокой в глазах. А ее фигура, обтянутая белой тканью халата, каждая выпуклость и упругость — привлекала взгляд и обещала райские кущи тому кто дерзнет сорвать плод познания и вкусить его, упиваясь сладким соком, текущим по подбородку. И в иное время, при иных обстоятельства Наполи Саркисян конечно бы упал в эти самые кущи, как и полагается любому, кто называет себя мужчиной, упал бы и вкушал лотосы и лилии пока не насытился бы вдоволь…

Однако обстоятельства, долг и дела — звали. Стояли у порога небольшого фельдшерского пункта в селе Китаевка и заглядывали внутрь. Толкались на крыльце. Неожиданно появлялись в палате, когда он лежал на спине и глядел в потолок, изучая пятна и трещины на побелке. Зудели в голове непрекращающимся гулом — бззззз, жжжж, шурх-шурх-шурх…

Семья, обязательства, его дядя, брат-идиот Давид, смешливая и мягкая девушка по имени Марина, тренировки и курсы в Бюро, лицо ликвидатора — совсем рядом… и ведь он был полностью в его власти! На что он был способен тогда, в лесу? Он бы даже плюнуть в своего противника не смог бы — слюны во рту не было. Потеря крови, еще немного и геморрагический шок, сломанные ребра, глубокий порез на левом предплечье… он и держался на последних морально-волевых.

Он перевернулся на спину и посмотрел в потолок. В комнате пахло медикаментами и свежим постельным бельем. Он знал, что в этой маленькой деревушке нет центральной прачечной или химчистки, а значит это белье стирала Жанна Владимировна. Сама, у себя дома, своими руками. Почему-то мысль об этом была приятна. Если бы он мог просто остаться вот тут, в маленькой комнате, пахнущей медикаментами, остаться и не думать ни о чем. Ни о Семье, которая сама нипочем не справится с таким как Виктор Полищук, матерой сволочью из глубин Бюро. Никто не справится, дядины молодые «бычки» такому на один зуб, они даже не заменят что их уничтожают — пока не станет слишком поздно. Он знал такой тип людей, Виктор принадлежал к подтипу «Циник-Нарцисс», именно такие работали в одиночку, наслаждаясь чувством опасности, адреналина и ходьбы по грани. Адреналиновые наркоманы. Более востребованным в ликвидаторах был тип «Механик-Исполнитель» — люди с полностью подавленной эмпатией, но при этом сохранившие способность к логическому мышлению и планированию.

В отличие от «Циников-Нарциссов», которые получали удовольствие от процесса, «Механики» воспринимали убийство как техническую задачу, требующую оптимального решения. Они не испытывали ни садистского наслаждения, ни угрызений совести — для них цель была просто объектом, который нужно устранить наиболее эффективным способом. Никаких лишних эмоций, никакого творчества, никаких отклонений от плана. Получил задание — выполнил — отчитался — получил следующее. Как конвейер.

Именно поэтому Бюро предпочитало «Механиков» — они были предсказуемы, управляемы и не создавали лишних проблем. «Циники-Нарциссы» вроде Виктора могли увлечься процессом, начать играть с жертвой, привлекать внимание или даже переключиться на неутвержденные цели просто ради острых ощущений. А «Механик» никогда не отступит от инструкции, не оставит свидетелей там, где их не должно быть, и не убьет лишнего человека без прямого приказа. Холодная, безэмоциональная эффективность — вот что ценило Бюро в таких людях.

Но Виктор не был таким. Если бы он был «Механиком», он бы никогда не оставил Наполи в живых. И уж тем более не повез бы его в больницу, остановив кровь и оказав экстренную помощь на месте.

Наполи повернулся на бок, подложив руку под голову. Ребра уже практически не тревожили его, вздохнуть полной грудью без боли он все еще не мог, но уже мог ворочаться и ходить не согнутым в три погибели и не хватаясь постоянно за правый бок. Чертов якут оказался левшой, кто бы мог подумать… но не об этом сейчас. Сейчас самым важным фактором оставался ликвидатор Виктор, гуляющий на свободе волк в овечьей шкуре. Подумать только, он работает в школе!

Наполи знал почему несмотря на всю любовь «Бюро» к «Механикам» лучшими ликвидаторами все же становились такие как Виктор. Потому что «Механики» были слишком… механистичными. Да, они исполнительны, но не более. Отсутствие адреналинового прихода, куража, страсти и почти сексуального наслаждения своим делом — все это превращало «Механиков» в винтики. «Механик» никогда не превзойдет самого себя, никогда не станет лучше в критический ситуации, скорее наоборот — его характеристики и способности падают под стрессовыми факторами.

Тип личности «Циник-Нарцисс» — наоборот. В критической ситуации они расцветают, скользят по грани, их привлекает игра, лезвие бритвы, русская рулетка, азарт и страсть. Это они дают упавшему противнику еще один шанс, протягивая оружие — давай, попробуй! Это они выбирают не самые очевидные, а самые интересные и конечно же опасные варианты. И к удивлению — именно они чаще всего и выигрывают в таких ситуациях. Там, где остальные замрут в страхе, а «Механики» — просто будут делать свое дело, такие как Виктор — превзойдут себя.

Именно поэтому, несмотря на то что «Механики» были надежными и исполнительными, в ситуации, когда было нужно чудо Бюро привлекало таких как Виктор Полищук, как бы его на самом деле не звали.

Наполи сел на кровати, спустив ноги вниз, поискал ими мягкую поверхность тапочек. Вздохнул, сидя на кровати. Он провалялся почти неделю в фельдшерском пункте, на попечении у Жанны Владимировны, у него было время подумать и разложить все по полочкам. Он понимает мотивы Виктора, он знает его тип личности, знает, как именно он будет действовать и почему он поступил именно так а не иначе. Почему он не оставил его в лесу истекать кровью.

Все очень просто. С его типом личности он посчитал неспортивным добить Наполи или предоставить своей судьбе. Он как будто дает ему шанс, вручает в руки оружие и поворачивается спиной — ну же, давай, попробуй удачи! Выстрели мне в спину… если сможешь.

Если бы на месте Наполи был бы кто-то другой, он бы вероятно махнул рукой и подумал, что Виктор не узнал его, что ничего не понял и вообще пусть все идет как идет. Но… у Наполи был с собой пистолет и винтовка. Ни то ни другое нигде не «всплыло». И самое главное — тела. Он толком не помнит, как все было, все как в кровавом тумане, но то, что как минимум один труп остался лежать у провала в пещере — помнит точно. Поехать и убрать тела ему не дали, более того, участковый обронил пару слов о том, что «был на месте» и даже отдал ему его зажигалку. А это значит, что тел на месте уже нет. Все вместе это может означать только одно — Виктор «подчистил» за ним. В конце концов ликвидаторов обучают и этому.

Что это означает? В свою очередь это значит, что Виктор — знает кто он такой. Какие выводы дальше? Он — труп. Может быть, Виктор и повернулся к нему спиной и даже вложил ему в руки пистолет с одним патроном, но вся эта ситуация на самом деле контролируется им от начала и до конца. Взять предложенное оружие и выстрелить ему в спину — это как раз то действие, которого адреналиновый наркоман типа «Циник-Нарцисс» и ждет. А если чему его и обучили в Бюро на самом первом курсе, так это тому, что никогда не следует действовать так, как тебя вынуждает твой оппонент. Нажать на курок в такой ситуации — все равно что выстрелить себе самому в голову. И ладно он сам, в конце концов он готов и к такому повороту, всегда был готов. Но его Семья! Получается он сюда приехал чтобы помочь своим дядям, братьям и племянникам, а в результате затащил их в конфликт с чудовищем. Такой как Виктор не будет убивать его первым и тем более — не будет делать это быстро. Сперва он даст ему погрузиться в отчаяние, устраняя родных и близких, разрушая все, что успела построить и чего успела добиться Семья. Этого он не может позволить.