— Маслова!

— А че Маслова сразу⁈ Жарит их значит Витька Полищук, а я сразу крайняя⁈

— Меня вот что интересует… — говорит Наташа Маркова: — ну ладно вы на водопады вместе ездили, но насчет вчера… ты чего в общаге Витькиной ночевала?

— Я… я из дома ушла. — признается Айгуля: — мне сегодня комнату в заводском общежитии выделили. Буду теперь там. А в выходные отдел кадров закрыт, да и профсоюзный комитет тоже, вот и…

— Ага, а Витька значит приютил сиротку… — прищуривается Алена: — ты смотри, какая змеюка… Машка, тут у твоей девчонки хотят парня отбить!

— Интересно в раздевалках других команд такой же дурдом как у нас или нет? Или есть нормальные команды? — ни к кому особенно не обращаясь говорит Валя Федосеева вслух: — должны же быть нормальные, интеллигентные люди, которые в раздевалках о международной политике говорят или о искусстве там. О книгах прочитанных или там о игре актеров в спектакле, о картинах. Хотя бы о моде…

— Вот-вот! Завели тут моду у нашего тренера ночевать! — заявляет Алена: — а что? Я тоже хочу! Я что, рыжая? Все уже у Витьки дома были, только меня не было!

— Да и пожалуйста. — пожимает плечами Айгуля: — я свои вещи уже оттуда забрала, ночуй. Только у него сперва спроси, а то мало ли кто ночью припрется. Я вон спала, а к нему в комнату то Светка, то Маринка… поспать не дадут.

— Я ж говорила, что он их того!

— … должны же быть команды, где обсуждают еще что-то, кроме того, как кто-то кого-то…

— Девчонки! Душ свободен! Из второй лейки тоже теплая водичка пошла! — открывается дверь душа и в раздевалку проходит Аня Чамдар, на ее смуглой коже блестят капельки воды. Она запахивает полотенце вокруг бедер и проходит к своему шкафчику: — в прошлый раз вода бензином воняла…

— Вот нормальная тема для разговора — опять у нас из лейки бензин идет! Да если кто в душевой закурить вздумает, так половина комплекса на воздух взлетит. — ворчит Валя Федосеева: — а вам бы лишь бы языки почесать, сороки…

— Валь, ну разве тебе не интересно с кем Витька выходные провел и почему у Айгуль такое лицо счастливое, а?

— Маслова. Ты бы вот так на площадке работала как сплетни собираешь. — говорит Маша Волокитина: — хватит тут инсинуации разводить. У нас с завтрашнего дня совместные тренировки сборной начинаются, не дай бог ты меня при новеньких опозоришь!

— Новеньких… — ворчит Маслова: — какие они новенькие? Черная Птица-Синица, Железная Лилька и Светка-Копер, в каком месте эти трое новенькие? Синицыной уже двадцать шесть или двадцать семь? Из них пять лет в основном составе у «сырников»… новенькие.

— В новой команде они новенькие. Как и все мы. — ставит точку Волокитина и оглядывается: — кто там в душ сейчас? А то я пойду!

— Тук-тук! — раздается голос через дверь раздевалки: — это я. Все одеты? Нет? Я вхожу!

— Заходи, заходи. — говорит Валя Федосеева, уперев руки в бока и не делая ни малейшей попытки прикрыться: — у нас от народа секретов нету.

— Ага. Всем привет еще раз. — в раздевалку входит Виктор, бросает быстрый взгляд на Валю, на ее обнаженную грудь и приподнимает бровь: — Валентина, прикройся. Не то, чтобы я был против созерцания твоих монументальных форм, но если ты в таком виде щеголять тут будешь, то я забуду, о чем поговорить хотел. Возможно даже кто я такой забуду.

— Ха. — Валя складывает руки на груди, так, чтобы ее предплечья отчасти закрывали какую-то часть ее скульптурного бюста.

— Что же… так тоже можно. — кивает Виктор: — по крайней мере я могу вспомнить зачем я сюда пришел. Кстати — очень красивая грудь, Федосеева. Вот прямо очень. И большая. Так, о чем это я… — он полез пятерней в затылок, пытаясь вспомнить.

— О Валькиных титьках. — услужливо подсказывает Наташа Маркова: — с самого начала только о них и говорил.

— Мне они тоже нравятся. — кивает Маслова: — ну то есть не так как Лильке Машкины, у меня скорее эстетическое чувство, платоническое. Я ей восхищаюсь как скульптурой и творением матери-природы. Ну и завидую конечно. Почему кому-то дано, а у кого-то нет ничего? Это несправедливо.

— О, господи, да заткнитесь вы обе уже! — не выдерживает Маша Волокитина: — и ты Федосеева, прикройся нормально! Устроили тут бардак! Тренер пришел что-то нам сказать, а вы тут шоу талантов для бедных разыгрываете! Сели все, жопы прижали! НУ-КА! — в голосе Волокитиной прорезалась сталь. Валя Федосеева накинула на плечи еще одно полотенце, а Маслова и Маркова — замерли с открытыми ртами. У стенки затихла Саша Изьюрева, держа в руках свое полотенце и моргая.

— Спасибо, Маш. — говорит Виктор: — вот теперь вспомнил. Вы все знаете, что мы теперь сборная команда и что в первой лиге играть будем…

— Обосремся на союзном уровне. — вставляет Маша.

— Возможно. — не отрицает Виктор: — но даже если и обосремся, то обосремся на уровень выше! Раньше обсирались на областном, а теперь — на всю страну!

— Боже, Витька, ты неисправимый оптимист… — качает головой Маша и складывает руки на груди: — некоторые вещи лучше в тайне держать, чем на весь мир показывать.

— Вить, скажи, а это правда, что Салчакова в твоей комнате ночевала на выходных? — подает голос Маркова: — а то Алена тоже хотела. Очень.

— Наташка!

— Ай!

— Правда. — кивает Виктор: — но Алену приютить не смогу. Потому как из школы уволился, а комнату в коммуналке от школы выделяли. Я в отдел кадров зайду после этого, заявление напишу на комнату в общежитии Комбината.

— Сразу пиши на квартиру служебную. — советует Маша Волокитина: — или давай вместе сходим, они тебя там нагреют. Ты главный тренер сборной команды первой лиги, тебе квартира положена. А если Рудольфыч зажмет, то мы к «сырному» руководству обратимся, через Лильку. Бергштейн на гормолзаводе не откажут, да и нашим нос утрут. Так что сразу пиши на квартиру, а мы к тебе на новоселье придем.

— И кровать большую купи! — весело блестит глазами Маслова: — чтобы два раза не ходить!

— Ремня себе купи, чтобы таким как Маслова выдавать. — гудит Валя Федосеева: — вот куда ты все время лезешь, во все бочки затычка!

— … а еще ты после тренировки зря задержался, Лильки сегодня нет. Ей на своем гормолзаводе нужно в смену выйти разок хотя бы за полгода. Чтобы в табель поставили. — говорит Маша Волокитина: — так что можешь глазами не искать. Завтра же первые тренировки сборной начнутся.

— Да я в общем знаю что Лили нет. Потому и пришел. — говорит Виктор. После его слов наступает тишина. Замирает Валя Федосеева, которая только-только заколола волосы и надела шапочку для душа. С ее плеч падает вниз белое полотенце, открывая картину «Амазонка в раздевалке женской волейбольной команды топлесс, холст, масло».

— Так. — нарушает тишину Валентина: — я не поняла. Ты чего, решил к нам подкатить? Ко всей команде? Это… какой же изощренный способ самоубийства…

— Да нет. — машет рукой Виктор: — я тут по просьбе Маши. Ну и Сабины Казиевой, капитана «Крылышек», помните, смуглая такая?

— Кто же не знает Казиеву? — искренне удивляется Валентина: — а она тут при чем? Она просила тебя в женские раздевалки врываться?

— Валя, прикройся уже. Растопырила свои… — недовольно говорит Алена Маслова: — отъела себе бидоны, раздражаешь…

— Кому-то завидно? — Федосеева повернулась к ней всем корпусом. Маслова зажмурилась.

— И правда. — с легким упреком говорит Виктор: — прикрылась бы ты, Валь. Мне-то все нравится и вообще я за природную наготу, но у нас новенькая. А она натура хрупкая, может и поломаться от такого зрелища.

— Новенькая? — со своего места привстает Алена Маслова: — сейчас? И… не из «сырников», уж их-то мы Валькой не напугаем… кто?

— В общем… не знаю, как сказать. — Виктор снова лезет пятерней в затылок — почесать: — вы главное постарайтесь ее не покалечить. Ну, вроде как гостеприимство покажите и «темную» не устраивайте. Мне ее еще назад потом отдавать.

— Что-то мне не нравится галс, который эта маркитантская лодка закладывает. — сообщает всем Алена Маслова: — прогнило что-то в Датском королевстве…