В прихожке находился лаз в подполье, судя по ручке на широченном сосновом обрезке доске. Жека поднял доску, взял труп за шкварник, подтащил к подполу и швырнул внутрь, в душную, воняющую овощами и плесенью темноту. Теперь можно было на скорую руку обыскать дом. В шифоньере под бельём нашлась большая пачка денег, где лежали и рубли, и доллары. Жека сунул пачку в карман — пригодится. Нашел паспорт и военный билет на имя Гущина Виктора Ивановича, уроженца города Калуги. Найденные документы говорили об одном — что нашёл и грохнул именно того чёрта, который обворовывал завод. Гущин и сам оказался лимитой московской, да и подох хрен знает за что в далёкой холодной Сибири… И сейчас лежит в вонючем тёмном подполе.

Кроме денег, ничего ценного не нашёл. Хотя деревенские наверняка забрали бы всё — от постельного белья и вилок с ложками до аудио- и видеоаппаратуры, но Жека на это размениваться, конечно, не стал. Теперь следовало подумать о том, как вернуть вкладыши на место. В этом мог помочь только Графин, и при этом всё равно придется ждать до утра. Была ещё мысль позвонить мусорам из телефона-автомата и анонимно сказать, где лежат вкладыши, но это в любом случае означало бы значительную задержку работ по монтажу оборудования. Пока следствие начнётся, пока закончится, а вкладыши наверняка пойдут как вещдоки, да и не хотелось отдавать их в ведение государства. Вдруг кому из мусоров придёт идейка самим толкнуть их куда ещё…

Пора ехать домой. На всякий случай Жека захватил документы с ключами от КАМАЗа и девятки, найденные в черной кожаной барсетке, стоявшей на трюмо. Пусть Графин забирает машины себе…

Выйдя из дома, Жека осторожно закрыл засов — придерживая финкой крючок в верхнем положении, прикрыл дверь, а потом опустил крючок в пробой, пошевелив дверь. Подёргал за ручку — закрылась. Теперь казалось, будто дверь заперта изнутри. Потом, взяв мёртвую собаку за ошейник, затащил её в будку. Со стороны складывалось впечатление, что всё в полном порядке — собака спит, так же как и хозяин, закрывшийся внутри дома. Но, естественно, нужно было как можно быстрее забирать машины — этого Гущина могли хватиться, если он не выйдет на работу.

Сев в машину, Жека завёл двигатель и поехал по проулку, чем вызвал бешеный лай местных собак — они никак не могли пропустить тарахтящую машину. Теперь оставалось надеяться на то, что дорога не заведёт в какой-нибудь тупик, где хрен развернёшься, что в деревнях случалось довольно часто. Елозить с разворотом в темноте, рискуя завязнуть в придорожной канаве, как-то не хотелось.

Трасса в город находилась слева, метрах в двухстах, но так как деревенские улицы планировались не пойми как, можно было на неё и не попасть, если продолжать ехать в этом направлении. Так и есть — ряд домов слева закончился, после него пошли непролазные заросли. Потом проулок повернул направо и чуть в гору. С левой стороны с горы шёл глубокий овраг, заросший дурниной, с правой стороны дома пока ещё были. Машина, качаясь на промоинах, ехала в горку. «В какой же жопе мира живут люди», — подумал Жека. — «Как отсюда на работу ездить, в магазин, детям в школу ходить»…

Односторонняя улица становилась всё круче, постепенно переходя в настоящую гору, вверху которой дальний свет выхватил кладбищенские оградки и памятники в зарослях ёлок и сосен. Он доехал до самой окраины села с этой стороны! Дальше простиралось только кладбище. Но всё-таки повезло — улица повернула направо и пошла вдоль холма в том же направлении, в котором ехал сюда. Сейчас справа так же стояли дома с огородами, а слева возвышался холм с кладбищем наверху. Но здесь уже дорога стала получше — было видно, что осталось совсем недалеко до более широкой улицы.

Так и получилось. Через сотню метров окраинная улица пересеклась с дорогой, которая шла с кладбища, и с ещё одной улицей, шедшей с обратной стороны холма. Жека повернул направо и поехал по направлению к главной дороге — здесь уже трудно было ошибиться. Через 10 минут выехал на главную дорогу, повернул налево и поехал в сторону перекрёстка с шоссе, идущим из Абрикосового.

Миновав перекрёсток, Жека проехал сотню метров в сторону города, и вдруг подумал, что неплохо бы заехать в гостиницу, которую строил. Просто захотелось. Сиюминутный порыв. Почему бы и нет? Графина можно сюда вызвонить… Из плюсов было то, что не надо тащиться в город до дома — уже устал и было неохота крутить баранку. Окончательно решившись, Жека притормозил, повернул налево и направился по съезду с трассы к гостинице.

Здесь за прошедшие полгода, что не был здесь, произошли большие изменения… Впрочем, какие полгода? Чуть не год! Когда гостиницу построили, он полностью отдал её в общак, сам вплотную занявшись биржевой торговлей и мутками с акциями. В бригаде за это заведение отвечали Лёха и Маринка. И времени они даром не теряли.

Старая асфальтовая дорога, по которой ездили к прежней базе отдыха, была закатана новым асфальтом, положены новые бордюры, сделаны тротуары для тех, кто оставил машину на трассе, что часто делали дальнобои. За свой счёт сделаны две автобусные остановки прямо перед гостиницей — похоже, Славян за мзду добился изменения автобусного маршрута в Еловку, сделав обязательный заезд до супермаркета и пекарни. Теперь деревенские из города и Еловки могли ездить за продуктами и за хлебом. Везде стоят новые столбы с хорошими современными светильниками. А вокруг освещённого пространства густой лес, по которому зимой проходит лыжная трасса, а летом катаются на лошадях. Развернулись нихило!

Жека остановил «девятку» рядом с отелем, на стоянке, и прошёл к входу. Гостиница работала круглосуточно. Цены были, конечно, конские, но на это и был расчёт Жеки, всегда знавшего, что в самой нищей стране есть класс богатых людей, которым нужно хорошее качество и хорошие услуги. Теперь в эту гостиницу заезжали приезжавшие артисты, бизнесмены и иностранцы, которым плевать на высокую цену, лишь бы был европейский комфорт.

Открыв большие стеклянные двери, Жека вошёл внутрь, в фойе. Интерьер здесь был современный, европейский. Всё затёрто идеально белой шпаклёвкой, на стенах картины авангардистов. Под картинами кожаные кресла, рядом большие горшки с пальмами. На полу причудливый узор из красивой плитки. С потолка льётся мягкий свет.

На ресепшене сидел молодой парень. Странно… На улице ночь, а он не спит. Для какой-нибудь совковой гостиницы это было бы странно, но только не для этого заведения в 5 звёзд.

— Что желаете? — вежливо улыбнулся парень, внимательно глядя на Жеку.

— Номер на ночь, — ответил Жека. — Утром завтрак. Кофе, яичницу, бекон и тосты с маслом.

— Хорошо, ваши документы, — парень протянул руку.

— У меня нет документов, — заявил Жека. — Разве что права.

— Давайте права, — согласился парень. — Обычно мы так не делаем, но иногда ради наших гостей делаем исключения. Из номеров остались лишь бизнес-люксы.

Через пять минут Жека уже входил в самый дорогой люксовый номер, и только сейчас понял, как сильно он устал…

Номер, в который поселили Жеку, был роскошен, как и полагается люксу в гостинице пятизвёздочного уровня. Он состоял из двух просторных комнат, отделанных в белом цвете: зала и спальни. В зале располагались просторные удобные диваны и кресла, а у стены стояла корпусная мебель, в которой были открытые отделения для книг, телевизора, видеомагнитофона и музыкального центра. Кроме того, в номере был бар с большим ассортиментом спиртных напитков, телефон и холодильник.

В большой спальне стояла громадная двуспальная кровать, украшенная двумя светильниками по бокам. На кровати лежал белоснежный плед и постельное бельё. На полу — белый ковёр с абстрактным рисунком. В ванной комнате стены и пол отделаны белой плиткой и стояла современная европейская сантехника, душевая кабина и джакузи.

Номер напоминал пентхаус во франкфуртской гостинице «Авангард». В обоих интерьерах преобладал белый цвет — от мебели до ковров на полу. Почти на каждой стене висели картины абстракционистов. Создавалось впечатление, что создатели гостиницы, сами того не ведая, прониклись ультрасовременным стилем «хайтек», что и немудрено — материалы для строительства выбирал Жека по европейским каталогам, а вот проект самой гостиницы, кажется, был разработан в Москве.