— Они так же, как ты, будут думать, что здесь всё просматривается, — усмехнулся Жека. — И сюда они наверняка не поедут на машине, а оставят её где-то, не доезжая до сюда, чтобы обезопасить себя. Но выходить им надо не сильно близко к основной дороге на «Металлург», чтобы не палиться. Там мы их и подкараулим. Они увидят тачку издалека, остановятся у леска, чтобы выйти и отправиться пешком, там и накроем. Шмалять прямо по машине, в окна.

Графин молчал, склонив голову, словно раздумывая. Жека чуял — не нравится ему это всё. Но потом Графин согласился. Как человек армейский и бывший организатором всех операций в прошлой Жекиной бригаде, чувствовал, что риск, конечно, сейчас есть, как без этого… Но иначе никак. При Жекином плане получилось бы завалить сразу троих. Если же выцепить их по одиночке, очень большая вероятность запалиться самим, так как придётся проводить три операции вместо одной, и проводить их в городе, когда противник будит настороже.

— А! Хорошо! — хлопнул ладонью по капоту Графин. — И когда ты собираешься звонить? Что им скажешь?

— Провернём сегодня, по свежему, пока ещё кипиш идёт. Омоновцы работают обычно до 17:00, — сказал Жека. — Но наверняка домой смываются пораньше. Я позвоню часов в 16 с телефона-автомата на выезде из города, с заправки, и скажу, что деньги здесь, в этой хибаре. Сам тотчас поеду сюда. Вы в это время уже займёте позицию у перелеска. Я встану на дороге, метрах в 200 от перекрёстка, и, как только увижу, что машина из Успенки поедет в Металлург, отправляюсь за ней. Пешком, естественно. Сначала вы начнёте стрелять с разных сторон, потом я подключусь. Как план?

— Херовый план по-прежнему, рисковый, — ответил Графин. — Много нестыковок… Ну да ладно. Я предлагаю колёса им проколоть, чтоб они в заданном месте остановились. Набросать ежей из гвоздей на дороге. Тогда они точно у перелеска остановятся. Но тогда сразу будут настороже, увидев, что колёса их машины покоцались намеренно. Нужно работать быстро, а у нас нет автоматов. Так что, братан, риск есть.

— Всё выгорит! — неожиданно подал голос обычно немногословный Абай. Жека удивился хорошему русскому языку казаха.

— В смысле? Объяснись, братан, — недоверчиво сказал Графин.

— Место здесь хорошее для засады, — ответил Абай, оглядывая окрестности. — Дорога чуть вниз идёт, и поворот. Колея глубокая. Навряд ли они будут на дорогу смотреть, чтобы не свалиться и не застрять. Мы их подловим. Из леса. С близкого расстояния. И ежей бросить можно. Пока они выходить будут, тут и шмякнем.

На том и порешили. Договорились начать операцию в конце рабочего дня.

— Вези меня до дома, — заявил Жека. — Оттуда поеду в 15–30 часов. Вы тоже в это же время выдвигайтесь. Давайте полевой дорогой домой проедем, посмотрим сразу, нормальный выезд или нет.

Выезд оказался нормальный. По полю с перелесками шла лишь одна главная накатанная просёлочная дорога. Те, что примыкали под прямым углом, разграничивали отдельные наделы. За горой слева виднелись трубы комбината, но дорога вела не к ним. Проехав километров пять, поднялись в горку, после которой начался обширный частный сектор на въезде в город с северной стороны. Поплутав по нему минут 10, выехали на главную трассу, как раз в том районе, где на Жекину фуру полтора года назад напали налётчики. Вот ведь повороты судьбы… Нанимали тогда Федотова и ОМОН, чтобы он охранял их, а теперь решили сами мочить сорвавшихся до беспредела мусоров.

Вывернув налево, Абай направил машину в город. Время отдохнуть перед вечерними забавами ещё оставалось. Оставалось время и у Жеки, чтобы прибрать к месту деньги, выбитые у Федотова. Напрямую отдать деньги обратно Володарову выглядело неразумным — слишком много вопросов могло это повлечь у всех сопричастных. Поэтому Жека дома пересчитал дома деньги — в наличии было четыре миллиона 800 тысяч. Гондоны уже успели куда-то прибрать 180 штук, наверное, оставили себе на мелкие нужды.

Жека сходил за машиной и отвёз деньги в Инкомбанк, откуда безналичным расчётом перевёл их на счёт строительного управления, добавив 200 тысяч со сконвертированной тысячи долларов, полученной за акции ТЭЦ. Это, конечно, были лишние растраты, и Жека был сильно зол, хотя, вроде бы, и сумма не сказать, что слишком большая, но не привык парень в лохах ходить.

И эта злость становилась всё более гнетущей с приближением назначенного времени. Но перед тем, как ехать в назначенное место, заехал к Славяну — нужно было ещё раз посмотреть на лица тех, кого предстояло валить, чтобы точно опознать потом трупы. Однако Славяна не оказалось — куда-то уехал по делам, как сказал охранник. Ну что ж… Придётся действовать наугад и только надеяться на удачу, а она его подводила редко.

В 15 часов стал собираться — надел спортивный костюм, кожаную куртку, чёрную шапку-гондон, кроссовки. Проверил оружие. На финке ещё краснели капли крови Федотова, и Жека тщательно обмыл и высушил лезвие. Когда собрался, попрыгал — вроде всё нормально, ничего не стучит и не болтается. Операция предстояла сложная и, как всегда, спланированная на коленке и на авось.

В 15:30 выехал в нужном направлении. Только сейчас он ощутил, как хорошо, когда есть рация, по которой можно связаться с пацанами, выяснить, как обстоят дела, или дать какие-то вводные. Ехать наугад — это как стрелять в пустоту. Оставалось только надеяться, чтоб не было никакого форс-мажора.

На выезде из города в сторону Успенки и Металлурга было довольно оживлённо — открылась автошкола, построили заправку. Жека заодно заправил тачку, потом отъехал, оставив машину поодаль, и подошёл к уличному телефону-автомату. Близость постоянно работавшей заправки с круглосуточной охраной позволила сохранить трубку аппарата в целости-сохранности, что в городе было редкостью.

Номер подразделения ОМОНа в Успенке Жека помнил — он был простым. Кинув монету в приёмник, набрал номер и тут же услышал соединение.

— Отряд милиции особого назначения, дежурная часть, — ответил низкий уверенный мужской голос.

— А мне Нефёдова можно? Это насчёт его машины, — наугад ляпнул Жека, предполагая, что у каждого мусора, занимавшегося налётами на коммерсов, тачка должна быть. Федотов вон на девяносто девятой ездил, которая сейчас, в 1993 году, считалась очень дорогой «пацанской» машиной.

— С машиной? — переспросил дежурный. — Сейчас позову. Не вешайте трубку.

Через короткое время стало слышно, как открылась дверь, из-за которой донеслось несколько мужских голосов, шутки, смех, матерки. Потом раздались шаги, и трубку кто-то взял. Голос был донельзя наглый и уверенный в себе. Как раз такой, который бывает у человека, имеющего одно название — «подонок». Такие сломают, перешагнут и спляшут на голове.

— М-да? — протяжным тоном спросил Нефёдов. — Говори, что надо. Что там насчёт машины?

— Ты знаешь, сука, что это я ваши бабки поднял, которые вы у строителей подняли, замочив четверых человек? Ты знаешь, что это я вашего фюрера украл? — уверенно спросил Жека. — Бабло у меня, забрал чёрную сумку из его дома. Давай так. Я заберу твою тачку в обмен, чтоб всё шито-крыто осталось. Приезжай через полчаса в заброшенные здания на картофельных полях. Те, что через дорогу от вашего гадюшника. Оставишь машину с ключами и сваливай из города, козёл.

— Ты кто такой, мудак? — с большим удивлением спросил Нефёдов, чуть не подавившись от удивления. — Ты на кого бочку катишь, сучонок? Ты кто вообще? Эй ты! Я тебе в цемент закатаю! Я тебя…

Жека не стал выслушивать дальнейшие оскорбления, просто повесил трубку и сел в машину. Покурил напоследок перед делом и вырулил на дорогу. Ехать предстояло недолго — десять минут, но всё равно, пока летел под сотню по дороге, боялся опоздать. Боялся, что мусора проедут на место расправы, когда он будет еще в пути, хотя не было оснований для беспокойства — наверняка перед тем, как ехать, куда Нефёдову указали, ему надо будет переговорить со своими корешами, рассказать им об услышанном, принять решение. А какое они могут принять решение? Не в милицию же заявить — очевидно, что все их дела совершались в тишине, да и велик шанс, что шантажист мог заявить не в простую ментовку, где у Хромова всё схвачено. Сто процентов, что они поедут разобраться сами. Так, как они умеют.