Однако капитан лишь разразился очередными ругательствами, заорав, что всем им капец и он их лично разрежет на куски. Ну тупооой, как любил говорить комик Задорный, обсуждая американцев.

— Не хочешь по хорошему, будем по плохому, — пожал плечами Жека. — Я умею терпеливо спрашивать. Ты будешь жить долго. Но будет больно. Я всегда начинаю с пальцев ног. Потому что это очень сильная боль, но незначительная кровопотеря. Уже испробованный способ, кстати! Последний — китайский мафиози, раскололся через полчаса.

По указанию Жеки Графин с Абаем сняли с капитана кроссовок с правой ноги и задрали штанину, туго перевязав лодыжку.

— Это чтоб кровь раньше времени не выбежала. Ты будешь чувствовать всё в течение получаса, а крови бежать не будет, — объяснил Жека. — А потом я подпалю раны до жареной корочки. На ранах кровь уже свернётся, и ты не потеряешь её до второго раунда.

Жека достал из пакета клещи, сжал ими большой палец ноги, а финкой отрезал ноготь вместе с куском плоти, прямо по кости. Капитан пробовал дёргать ногой и хрипеть, но Графин с Абаем крепко держали ногу. Кровь из-за пережатой лодыжки не бежала. Жека тщательно отрезал от пальца всё, что можно: кожу, мышцы, нервы, потом перешёл к следующему пальцу. Когда через 10 минут закончили экзекуцию, вместо пальцев на правой ноге капитана торчали окровавленные пеньки костей. Рядом лежала кучка срезанной плоти. Жека зажигалкой прижёг обрубки, чтобы кровь не бежала, когда снимут повязку. Хотя… Чего её снимать-то… Есть же ещё одна нога…

Федотов потерял сознание от боли. Из-под кляпа свисал длинный потёк кровавой слюны.

— Хм… — удивился Жека. — Разбудите его. Мы ж не в санатории. Я всё честно рассказал, как будет на самом деле.

Абай надавал капитану по щекам и он очнулся. Но пробуждение было несладким. Федотов бешено завращал глазами и что-то замычал.

— Попытка номер два, — предупредил Жека и снял кляп. — Если она окажется неуспешной, мы будем это делать со второй ногой. А потом перейдём на ступни. Потом на лодыжки. И так я тебя вскрою кусочками до паха. Ты будешь сидеть и смотреть на свои голые кости.

— Хромов. Генерал Хромов сказал ограбить автобус, — прохрипел Федотов. — Стреляли Нефёдов, Кубидзе и Говоров. Все в Собре служат. Деньги… У меня дома. В шкафу, в моей комнате чёрная сумка. Хромов сказал на время спрятать, чтоб кипиш улёгся. Поделим потом.

— Ладно, — согласился Жека. — Но ты знаешь, доверяй, но проверяй.

Обшарив карманы капитана, нашёл ключи от хаты, потом повернулся к Графину:

— Вот тебе ключи. Съездите к нему домой, проверьте сумку. Везите сюда. Только осторожней там. Уже наверное, шухер вовсю из-за этого козлика. А мы пока ещё побазарим…

Графин с Абаем уехали, а Жека уселся на ржавый рельс около Федотова.

— Вот не пойму я таких, как ты, — Жека закурил «Мальборо» и пустился в философствования. — Неужели вы думали, что все в городе будут сопеть в тряпочку, глядя, как вы беспределите? Или думали, Хромов вас защитит? Давай, рассказывай, кто ещё из мусоров у Хромова на подсосе? Кто с ним в Тугайское ездил?

Докурив, Жека бросил бычок в синий отстойник и снял кляп с Федотова. Но тот уже пришёл в себя и опять прибурел, потеряв страх.

— Ничего не скажу! — всхлипывая, сказал он. — Пока не будет доказательств, что с дочерями и женой всё в порядке.

— А с чего ты решил, что с ними должно быть всё в порядке? — удивился Жека. — Такого тебе никто обещать не может. Я за этих пацанов не могу ручаться, что они не захотят с ними сделать что-то нехорошее. Но скажу тебе так: у этих людей есть хотя бы честь и совесть какая-никакая, и они живут, исходя из неё. А у таких, как ты, никакой чести нет. И тебе не моих ребят опасаться надо, а своих шакалов, которые захотят у твоей семьи деньги отжать. Ведь так? Они же знают, что деньги у тебя дома? И Хромов знает? Что, если твои чушки захотят в твоё отсутствие прийти к жене и дочкам? Зато смотри. Есть такой вариант развития событий: ты сдаёшь мне вообще всех, я в течении дня их мочу, и все в расчёте. Твоя семья останется жить. Конечно, без тебя… Ты ж сам понимаешь, отсюда ты не уедешь.

Тут Жека увидел, что достучался-таки до головы Федотова. Он и в самом деле решил, что семье его кранты придут, и бешено замотал головой, показывая, чтоб Жека снял кляп.

— Говори, — велел Жека.

— Да пошёл ты нахер, урод! — крикнул Федотов. — Я таких как ты через колено ломал.

— О-кей, — пожал плечами разочарованный Жека и надел опять кляп. — Приступаем к второй фазе операции. Ты думаешь, мне это нравится? Нет, не нравится. Но это моя работа, а работу я привык делать хорошо. Сейчас я оторву кое-что. Тебе эти костяшки всё равно уже не нужны.

Жека взял клещи и снова подошёл к изувеченной ступне капитана. Ухватив за кость, оставшуюся от большого пальца, стал крутить туда-сюда и вырвал её из сустава. То же самое проделал и с другими пальцами. Потом финкой аккуратно отрезал плоть со всех сторон от головок плюсневых костей, чтобы они торчали наружу.

— Во! Смотри, как круто получилось! — усмехнулся Жека, показывая окровавленной рукой на искалеченную ногу, рядом с которой лежала уже кучка костей и плоти. — Как тебе? Эй! Смотри, не сдохни!

Капитан опять потерялся — положил голову на бок и закатил глаза.

— Эй! Хватит спать! Я ж тебе говорил — не на курорте! — Жека похлопал Федотова по щекам, всё сильнее и сильнее. Наконец, он медленно пришёл в себя и задёргался от невыносимой боли — Жека срезал с половины подошвы кожу вместе с подошвами, сухожилиями и нервами, остатки которых сейчас безвольно повисли вниз…

— Видишь! Каждый раз, когда ты будешь быковать, твоё положение станет всё хуже и хуже! — смеясь, сказал Жека и вытер окровавленные руки с финкой о майку Федотова, лежавшую рядом с ним. — Прекращай. Давай нормально побазарим, и всё будет хорошо.

Капитан быстро закивал головой, показывая, что согласен на всё. Жека тут же снял кляп.

— Давай, рассказывай, — велел он. — Через короткое время ты привыкнешь к боли, и она будет казаться уже не такой сильной. Я повторю — сколько человек у Хромова на подсосе?

— Почти все… — прохрипел Федотов. — Капитаны и все кто выше, знают о правилах игры. Во всех райотделах у него свои люди.

— То, что свои, хрен с ним! — заявил Жека. — Сколько у него в силовой бригаде, тех, кто бабки трясёт и недовольных прессует?

— Из оперуполномоченных уголовного розыска трое — Зиновьев, Александров и Фролов, — всхлипывая, сказал Федотов. — Ещё в вытрезвителе 3 смена вся его. В ППС 676 экипаж. В ОМОНе много. Некрасов, Каштанов, Мирохин, Серов, Белый, Дьяконов, Сергеев. Может, ещё кто-то.

— Мда… — да у вас тут целое осиное гнездо! — удивился Жека. — Ясно. Посиди пока. Сейчас пацаны приедут, и я тебя вскрою по-быстрому. Если, конечно, всё нормально будет.

Жека сильно опасался за то, что всё будет нормально. Жена Федотова уже, поди, забила тревогу, хотя хрен его знает… Времени прошло ещё мало, всего около полутора часов. Машина мужа вполне могла сломаться и не завестись, и он уехал на работу на такси, а кроссовок… Может, выбросил…

Жека рассмеялся от таких тупых мыслей и тут услышал, как вдалеке, по ту сторону вагонного парка, едет машина. Определённо, это был Уазик. И точно, через пять минут Абай подъехал чуть не вплотную. То, что операция завершилась удачно, Жека понял сразу же, по довольным лицам пацанов.

— Во! Вот твоя сумка! — радостно сказал Графин, показывая большую холщовую сумку с лямкой, в которой лежало что-то весомое.

Жека взял сумку у Графина и осмотрел ее внутри — там лежали деньги. Много денег. Тяжесть сумки была порядочной. Жека запустил руку в сумку, вытащил пачку десятитысячных купюр, отсчитал 20 купюр и протянул Графину:

— Бери. За работу. Ваша доля.

И Жека и Графин порядок знали,что на халяву ничего не делается, поэтому Графин расплылся в улыбке, кивнул головой, разделил деньги и половину сунул Абаю.

— Чё, как прошло всё? — поинтересовался Жека.