Вернувшись в Асмэру, Витторио спрятал деньги в тайнике под половицей в своём доме. Он знал, что следующие дни будут испытанием. Ему нужно было найти способ получить доступ к маршрутам, не привлекая внимания. Он также решил продолжить поиски сведений о Десте, хотя понимал, что это почти безнадёжно. Абиссинец был слишком осторожен, чтобы оставить следы.

На следующий день Витторио вернулся к своей обычной работе, делая вид, что ничего не происходит. Он подписывал отчёты, проводил смотры солдат и даже присутствовал на ужине у губернатора, где офицеры обсуждали последние новости из Рима. Но его мысли были далеко — у маяка, в тени скал, где он получил деньги, которые могли изменить его жизнь. Он знал, что должен действовать быстро и точно.

Асмэра спала, но для Витторио ночь была временем планов и расчётов. Он сидел в своём кабинете, глядя на карту Эритреи, и прикидывал, как обезопасить себя. Если сделка с Дестой сорвётся, он должен быть готов исчезнуть. У него были связи в порту Массауа, где можно было найти корабль до Италии. Но пока он не собирался бежать. Десять тысяч долларов в неделю были слишком большим соблазном, чтобы отступить. Он закрыл глаза, представляя виллу на побережье, где мог бы забыть о пыли Асмэры и вечных интригах. Но он знал, что путь к этой мечте будет усеян ловушками. И он был готов пройти его до конца.

Ночь накрыла Асмэру тёмным покрывалом. Улицы города затихли, и лишь редкие фонари бросали тусклый свет на булыжные мостовые. Таверна «Кебеле», притаившаяся в узком переулке за рынком, была островком жизни в спящем городе. Из её открытых окон доносились обрывки разговоров, звон глиняных кружек и смех. Запах пряного тэфа, смешанный с ароматом свежесваренного кофе, наполнял воздух.

Внутри таверны царил полумрак, разгоняемый лишь несколькими масляными лампами, висевшими на крюках и отбрасывавшими тёплые блики на лица посетителей. Деревянные скамьи, грубо сколоченные, были заняты местными: торговцами в белых рубахах, грузчиками из порта, женщинами в ярких платках. Они тихо переговаривались на амхарском и тигринья. В дальнем углу, за отдельным столом, расположилась группа итальянских офицеров — единственных чужаков в этом эритрейском оазисе. Их мундиры, расстёгнутые у ворота, были помяты, а лица лоснились от пота и вина. Пятеро мужчин, окружённые пустыми бутылками и глиняными тарелками с остатками инджеры, вели шумный разговор, который то и дело перекрывал гул таверны.

Капитан Лоренцо Марко, коренастый мужчина лет тридцати с густыми чёрными усами и покрасневшим от выпитого лицом, был в центре внимания. Его глаза блестели хмельной дерзостью, а руки, сжимавшие глиняную кружку с местным вином, размахивали так, будто он дирижировал невидимым оркестром. Напротив сидел лейтенант Альберто Росси, молодой офицер с тонкими чертами лица и нервным взглядом, который то и дело оглядывался на местных, опасаясь, что кто-то поймёт их итальянскую речь. Рядом расположились майор Паоло Вентури, худощавый и молчаливый, с глубокими морщинами на лбу; капитан Стефано Бьянки, светловолосый здоровяк с громким смехом; и лейтенант Джулио Карпи, самый молодой, с мальчишеской улыбкой.

— Я вам говорю, — Лоренцо стукнул кружкой по столу, отчего вино плеснуло на дерево, — нашей армии нужна новая кровь! Эти старики — Де Боно, Грациани, да и вся их римская клика — ничего не смыслят! Сидят в своих кабинетах, чертят планы, а мы тут в пыли и пекле таскаемся по их дурацким приказам!

Его голос, хриплый от выпитого, разнёсся по таверне, и несколько местных, сидевших неподалёку, бросили любопытные взгляды. Альберто наклонился ближе, его лицо напряглось.

— Лоренцо, тише, — прошипел он, оглядываясь на группу торговцев у соседнего стола. — Ты что, хочешь, чтобы нас услышали? Здесь не Рим, тут каждое слово могут донести до штаба.

Лоренцо отмахнулся, пролив ещё немного вина.

— К чёрту штаб! — рявкнул он, но тут же понизил голос, словно осознав, что зашёл слишком далеко. — Я прав, Альберто, и ты это знаешь. Де Боно — старик, ему за семьдесят! Он думает, что Абиссиния — это его личная шахматная доска, где он двигает фигурки как хочет. А Грациани? Тот вообще мясник, а не генерал. Помните, что он натворил в Ливии? И теперь они хотят, чтобы мы тут разгребали их ошибки, пока повстанцы ждут нас в горах!

Паоло Вентури, до этого молчавший, медленно поднял голову. Его тёмные глаза, усталые и цепкие, внимательно изучали Лоренцо. Он поднёс кружку к губам, сделал глоток и произнёс тихим голосом:

— Ты прав, Лоренцо, но Альберто дело говорит. Такие слова опасны. Если кто-то донесёт, ты не отделаешься выговором. Рим не прощает, когда офицеры болтают о начальстве.

Лоренцо хмыкнул, его усы дрогнули от презрительной усмешки.

— Рим? — переспросил он, наклоняясь ближе к Паоло. — Да Риму плевать на нас! Мы тут гниём в этой дыре, пока Де Боно пьёт кофе, а Грациани мечтает о новых орденах. Нам нужны молодые офицеры, которые знают, как воевать, а не как писать отчёты! Взять хотя бы тебя, Паоло. Ты же мог бы командовать дивизией, а не сидеть в этой пустыне, подсчитывая мешки с зерном!

Паоло слегка улыбнулся, но его взгляд остался холодным.

— Осторожнее, Лоренцо, — сказал он. — Амбиции — это хорошо, но они могут стоить тебе головы. Ты не первый, кто хочет перемен, и не последний, кто за это поплатится.

Стефано Бьянки, до этого громко смеявшийся над шутками Лоренцо, вдруг посерьёзнел. Он откинулся на скамье, скрестив мощные руки на груди.

— Паоло прав, — сказал он. — Я тоже не в восторге от Де Боно, но говорить такое вслух — всё равно что подписать себе приговор. Ты хоть понимаешь, что в Асмэре полно ушей? Вон тот старик у стойки, — он кивнул в сторону пожилого эритрейца, потягивавшего кофе, — может, он и не понимает итальянский, но кто-то рядом может понимать. А слухи доходят до штаба быстрее, чем ты допьёшь своё вино.

Лоренцо отмахнулся, но его взгляд на мгновение стал менее уверенным.

— Вы все трусите, — буркнул он, наливая себе ещё вина. — А я скажу, что думаю. Если мы не начнём действовать, эти старики угробят нас всех. Повстанцы уже подбираются к гарнизонам, а мы сидим и ждём, пока они нас перережут. Надо брать дело в свои руки! Молодые офицеры, вроде нас, могли бы перевернуть всё! Джулио, ты же со мной согласен?

Джулио Карпи, до этого молча теребивший пуговицу, поднял глаза. Его лицо, ещё мальчишеское, покраснело от смущения.

— Я… ну, я не знаю, Лоренцо, — пробормотал он, оглядываясь на остальных. — Конечно, перемены нужны, но… это же опасно. Если Рим узнает, что мы такое обсуждаем, нас всех отправят в Триполи или, хуже того, под трибунал.

Лоренцо расхохотался, хлопнув Джулио по плечу так, что тот едва не упал со скамьи.

— Трибунал? — переспросил он, его голос дрожал от смеха. — Да они скорее повесят нас прямо здесь, чтобы не тратить деньги на суд! Но я серьёзно, друзья. Нам нужно действовать. Взять хотя бы полковника ди Сангаллетто. Он не такой, как Де Боно. Хитрый, как лис, и знает, как выжать выгоду из любой ситуации. Вот кто мог бы встряхнуть эту богом забытую колонию!

Альберто побледнел, его пальцы нервно сжали кружку.

— Лоренцо, хватит, — сказал он, его голос был почти умоляющим. — Ты уже перешёл черту. Упоминание ди Сангаллетто в таком тоне — это уже не шутки. Если кто-то доложит, что ты хвалишь одного офицера и ругаешь другого, подумай, как это будет выглядеть.

Лоренцо прищурился, его лицо стало серьёзнее.

— А что, Альберто, боишься, что я прав? — спросил он, понизив голос до шёпота. — Ди Сангаллетто не сидит на месте, как эти старые клячи. Говорят, он в Ливии провернул пару дел, о которых до сих пор шепчутся. Если бы он был на месте Де Боно, мы бы уже задавили повстанцев, а не бегали за ними по горам.

Паоло Вентури медленно покачал головой, его пальцы постукивали по краю кружки.

— Ты слишком много болтаешь, Лоренцо, — сказал он. — Ди Сангаллетто — человек опасный. Не потому, что он умён, а потому, что он играет в свои игры. И если ты думаешь, что он станет твоим союзником, ты ошибаешься. Он продаст тебя за горсть лир, если ему это будет выгодно.