Максим слушал, и на его лице отражалось профессиональное восхищение.

— Это гениально, — прошептал он. — Это не баг. Это динамический эвент, который перманентно изменил состояние целой зоны. Живой мир, который реагирует на действия игроков… но не так, как они ожидают.

Он смотрел на Вику так, словно нашел родственную душу.

Я же смотрел на схему и думал о другом.

— Значит, убийство мэра, это не цель, — медленно произнес я, и Вика с Максимом обернулись ко мне. — Это симптом. Это временное решение, как обезболивающее, которое принимают снова и снова. А настоящая задача…

— … найти способ снять проклятие с локации, — закончила за меня Вика, и ее глаза хитро блеснули. — Именно. Но этого квеста нет в журнале. Его нужно найти. И, судя по всему, вы, ребята, именно те, кто может это сделать.

Мы с Максимом несколько секунд молчали, переваривая информацию.

— Значит, мы задерживаемся в Сумеречном Доле, — наконец сказал я.

— Похоже на то, — ответил Максим. Но в его голосе не было и тени разочарования. Он был заинтригован.

— И знаешь, Андрей… я думаю, наш кач на кабанах только что закончился. Началась настоящая игра.

Я посмотрел на него. На его горящие интересом глаза. На его искреннее восхищение сложностью и изяществом системы. И я снова понял, что ошибся в нем. Под слоем корпоративной шелухи, под маской идеального исполнителя, скрывался такой же, как и я, исследователь. Просто он восхищался не живым миром, а гениальностью его архитектуры.

Перед тем как снова погрузиться в мир, терзаемый проклятиями и оборотнями, я решил сделать короткую передышку, глоток реальности.

Я набрал номер родителей.

Ответила мама, ее голос, как всегда, был теплым и спокойным, словно звук ручья.

— Андрюша, здравствуй, дорогой! Как ты? Все в порядке на твоей новой работе?

— Все отлично, мам, — ответил я, глядя в окно на серые облака, пронзенные шпилями небоскребов. — Много интересного. Как ты? Как папа?

— Мы потихоньку. Погода вот хмурится, и отец твой что-то… хандрит, — в ее голосе прозвучали нотки беспокойства. — Спит много. Сидит у окна, смотрит на дождь. Какой-то меланхоличный стал. Но ничего серьезного, не волнуйся. Просто осеннее.

«Просто осеннее». Эта фраза кольнула сердце. Я слишком хорошо знал эти симптомы. Так же начиналось и у меня. Усталость, апатия, медленное угасание интереса к жизни. Отец, как и я, был инженером. Поэтом от инженерии, как он себя называл. И, похоже, его «система» тоже начинала давать сбой, оставшись без сложной и интересной задачи.

— Ты с ним поговори, мам, — попросил я. — Найди ему какую-нибудь задачку. Старые чертежи разбери, или пусть починит что-нибудь сложное. Ему просто нужно занять мозг, иначе он начнет… ржаветь.

— Хорошо, милый, я попробую, — ответила она.

Мы поговорили еще немного о пустяках, и я повесил трубку с тяжелым сердцем.

С этими мыслями я пошел на обед.

Столовая гудела.

Время обеда было в самом разгаре. Мы с Максимом нашли свободный столик у окна. Он ел с той же методичностью, с какой и работал. Сначала салат, потом суп, потом основное блюдо. Никакой спешки, никакой суеты. Идеально рассчитанный процесс пополнения калорий.

— Артем.

Я оторвался от своей тарелки. Максим кивнул в сторону соседнего столика.

Я проследил за его взглядом. Там, в одиночестве, сидел тот самый парень-бугай, которого я видел вчера. Артем Цаплин. «Сверхперсонаж» Артемидос. Он не ел. Перед ним не было даже подноса. Он сидел, ссутулившись над столом, и читал. Не с планшета, не с терминала. Он читал настоящую, бумажную книгу в потрепанном переплете. Для этого места, для этого века, это было такой же аномалией, как живой динозавр на улицах Москвы. Он был настолько поглощен чтением, что, казалось, не замечал ничего вокруг.

— Это и есть Артемидос? — спросил я шепотом.

— Он самый, — кивнул Максим. — С ним часто на обед ходит куратор, Владислав Черняков, руководитель его отдела. Старая гвардия. Один из тех, кто стоял у истоков «Ковчега» сразу после тебя. Говорят, он фанат жесткой дисциплины. Похоже, посадил Артема на «информационную диету».

— Судя по его лицу вчера, диета была строгой, — заметил я.

Я смотрел на Артема. На его могучую фигуру и на то, с какой детской увлеченностью он перелистывал страницы. Могучий воин, гроза мировых боссов, запертый в офисе и вынужденный читать книги. Было в этом что-то неправильное.

— Максим, — начал я, решив воспользоваться моментом. — Я столкнулся в Лирия-Порте с одной проблемой. Гильдия игроков-убийц, «Мясники». Они терроризировали весь регион. Мне сказали, что их покрывал кто-то из «НейроВертекса». Игрок с ником Консул.

Максим медленно прожевал кусок мяса, его взгляд стал задумчивым.

— Консул… да, было такое имя. Кажется, из отдела Чернякова. Исчез из всех отчетов около недели назад.

— Я передал Олегу информацию, которая доказывала, что Консул использовал свой служебный аккаунт для финансирования «Мясников» и дестабилизации региона, — сказал я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Максим отложил вилку. Его лицо не выражало удивления, только интерес.

— И что Олег?

— Сказал, что это «ядерное оружие» в их внутренней войне и пообещал «заняться этим лично».

Максим усмехнулся.

— Еще бы. Черняков и Макаров, это как Валариус и Солон, два края мифологии Этерии. Два разных взгляда на мир. Черняков за силу, порядок, жесткий контроль. Он считает, что «Странником» нужно управлять, как армией. Отдавать приказы и требовать исполнения. Макаров же, как и Елена, сторонник мягкой силы. Наблюдение, анализ, подталкивание системы в нужном направлении.

Он сделал глоток воды.

— Консул и его «Мясники»… — он задумчиво постучал пальцами по столу. — Это очень похоже на почерк Чернякова. Создать управляемый хаос, показать, что мир Этерии нестабилен и требует жесткой руки. Продемонстрировать неэффективность подхода Макарова. Но… если это был его план, он не был утвержден официально.

— Что это значит?

— Это значит, что этого нет в официальном регламенте операций, — пояснил Максим. — Любая крупная операция, влияющая на глобальный баланс, должна проходить утверждение у совета. Этого не было. А значит, это была личная инициатива Чернякова. Возможно, даже нелегальная. Игра за гранью правил, которую он вел, чтобы усилить свои позиции в корпорации.

Он посмотрел на меня, и в его глазах блеснул холодный огонек.

— Ты, Андрей, сам того не зная, вручил Олегу не просто компромат на рядового сотрудника. Ты дал ему рычаг давления на одного из самых влиятельных людей в «НейроВертексе». Ты не просто помог ему в его войне. Ты, возможно, ее и развязал.

Я молчал, глядя, как Артем Цаплин переворачивает очередную страницу.

Я думал, что играю в свою игру, плетя интриги в Лирии-Порте. А оказалось, я был всего лишь фигурой в другой, куда более масштабной и опасной партии. Партии, которая разыгрывалась не в тавернах Этерии, а в коридорах и переговорных «НейроВертекса».

Михаил и Шнырь уже ждали нас у таверны.

— Ну что, капитан, принес нам мудрость из мира за гранью? — с деланной бодростью спросил Михаил.

— Принес, — коротко ответил я. — И она не сулит нам легкой жизни. Убийство мэра, это не выход. Это ловушка.

— Я так и думал, — из тени выступил Шнырь. Пока мы были в реале, он не терял времени. — Я поговорил. С теми, кто еще говорит. Тихо. В основном, кивками и намеками. Убить мэра, значит стать врагом всего города. Днем он их защита. Символ порядка. Хоть и хрупкого. Стража подчиняется ему. Если мы убьем его, нас объявят убийцами и натравят на нас всю стражу.

— Ночью он монстр, — возразил Ким-Чи.

— Ночью все сидят по домам и молятся, чтобы монстр прошел мимо, — отрезал Шнырь. — Они боятся зверя. Но они ненавидят тех, кто вмешивается в их дела.