— Отвечу. На том свете. Перед Рустамом.

Очередь из автомата разорвала Амину пополам. Она упала рядом с Джахангиром, кровь смешалась с его кровью.

— Хозяин как? — спросил Магомед.

— Жив, — прощупала я пульс. — Но еле дышит. Скорую!

— Уже едет.

Следующие часы были адом. Реанимация, операция, врачи с каменными лицами.

— Пуля задела мозг, — сказал нейрохирург. — Извлекли, но последствия непредсказуемы.

— Он выживет?

— Возможно. Но может остаться в коме.

— Надолго?

— Не знаем. Может, неделю. Может, годы.

Джахангир лежал в реанимации, подключенный к аппаратам. Дышал через трубку, не реагировал на голоса.

А дети… дети сломались.

Марат перестал разговаривать. Сидел часами, смотрел в одну точку. Малика плакала каждую ночь, звала папу. Самира не понимала, что произошло, но чувствовала — что-то страшное.

— Мама, — спросила как-то Малика. — Папа умер?

— Нет, детка. Папа спит.

— Когда проснется?

— Не знаю. Врачи стараются его разбудить.

— А плохая тетя? Та, что стреляла?

— Плохой тети больше нет.

— Хорошо, — сказала Малика серьезно. — Она была очень плохая.

Да. Амина была плохая. Но она добилась своего. Джахангир лежал в коме, а я осталась одна с тремя детьми.

И с империей, которую теперь должна была защищать сама.

В первый день после покушения ко мне пришли все старшие по рангу. Магомед, Ислам, Руслан — ближайшие помощники Джахангира.

— Ханум, — сказал Магомед. — Нужно решать, что делать дальше.

— Что вы имеете в виду?

— Дела не ждут. Хозяин в коме, а враги уже точат ножи.

— Какие враги?

— Конкуренты. Они думают, что теперь легко нас раздавить.

— И что предлагаете?

— Временно руководство берет кто-то из нас. До выздоровления хозяина.

Я посмотрела на этих мужчин. Верных, но амбициозных. Знала — стоит отдать власть, и они ее не вернут.

— Нет, — сказала я твердо. — Руководить буду я.

— Вы? — Магомед даже не скрыл удивления. — Но вы же…

— Жена Джахангира. Мать его детей. И единственная, кто имеет право говорить от его имени.

— Ханум, это серьезные дела…

— Серьезнее смерти? Серьезнее того, что на моих глазах убивали мужа?

Я встала, выпрямилась.

— С сегодняшнего дня я говорю от имени Джахангира. Все решения принимаю я. Все отчеты — мне. Поняли?

Мужчины переглянулись. Магомед кивнул первым.

— Поняли, ханум. Слушаемся.

Так начался мой путь от жертвы к королеве.

Путь, который продлится двенадцать лет.

Двенадцать лет спустя

Я шла по коридору частной клиники, держа на руках месячного внука. За спиной следовала охрана — пять человек в черных костюмах. За двенадцать лет я привыкла никуда не ходить одна.

— Ханум, может, лучше завтра? — предложил Магомед. — Поздно уже.

— Нет, — ответила я твердо. — Сегодня.

Сегодня Марат приезжал к нам с женой. Наташа — русская девочка, которую он встретил в университете. Красивая, умная, не побоялась выйти замуж за сына криминального авторитета.

— Бабушка, — сказал он мне, передавая ребенка сразу после родов моей невестки, — познакомьтесь со своим внуком. Джахангир.

— Джахангир? — я посмотрела на крошечное личико.

— В честь деда. Пусть носит его имя.

Малыш спал, сжав кулачки. Точная копия Марата в младенчестве. А значит, и копия Джахангира.

И тогда меня осенило. Двенадцать лет я приходила к мужу каждый день. Рассказывала о делах, о детях, о том, как они растут. Но он не просыпался.

А сегодня… сегодня у нас появился внук.

Третье поколение. Продолжение династии.

Спустя месяц…

Палата была как всегда. Белые стены, медицинское оборудование, запах антисептика. Джахангир лежал на кровати, подключенный к аппаратам. Лицо осунулось, волосы поседели, но черты остались те же.

Двенадцать лет комы. Врачи давно потеряли надежду.

Но я не теряла.

— Привет, — сказала я, как говорила каждый день. — Я пришла.

Подошла к кровати, осторожно положила внука ему на грудь. Малыш зашевелился, но не проснулся.

— Джахангир, — позвала я мужа. — Посмотри. Это твой внук. Сын Марата. Он назвал его в твою честь.

Никакой реакции. Как всегда.

— Нашему мальчику уже двадцать, — продолжала я. — Женился на хорошей девочке. Наташа ее зовут. Она тебе понравится.

Внук сопел на груди деда, крошечные ручки шевелились.

— А Малика поступила в университет. Экономический. Помогает мне с бизнесом. Умная, как ты. И красивая, как… как была я когда-то.

Я погладила лицо мужа. Кожа была теплой, но безжизненной.

— Самира еще школу заканчивает. Хочет стать врачом. Говорит, что вылечит папу. Она не помнит, как ты ходил, говорил. Для нее ты всегда был таким — спящим.

Слезы подступили к горлу. Двенадцать лет я была сильной. Железной леди, которая правила криминальной империей. Людмила-ханум, которую боялись враги и уважали союзники.

Но здесь, наедине с ним, я снова становилась просто женщиной. Женщиной, которая ждет мужа двенадцать лет.

— Вставай, — прошептала я. — Пожалуйста, вставай. Посмотри на внука. Он такой красивый. Такой же, как ты в детстве.

Положила ребенка поудобнее, взяла руку Джахангира в свои.

— Дети выросли без отца. Но я рассказывала им о тебе каждый день. О том, какой ты сильный, умный, как любил их.

Поцеловала его руку.

— Магомед говорит, что пора отключать аппараты. Что нет смысла ждать. Но я не могу. Не могу тебя отпустить.

Внук на груди деда тихо всхлипнул во сне.

— Он голодный, — улыбнулась я сквозь слезы. — Совсем как ты. Помнишь, как Марат кричал по ночам? Ты вставал, качал его, пел колыбельные на своем языке.

Вдруг пальцы Джахангира дрогнули.

Я замерла. Показалось?

Нет. Пальцы сжались вокруг моей руки. Слабо, но ощутимо.

— Джахангир? — прошептала я.

Веки дрогнули. Потом медленно, очень медленно открылись.

Темные глаза смотрели на меня. Живые. Сознательные.

— Людмила? — голос был хриплым от долгого молчания.

— Я здесь, — зарыдала я. — Я здесь, мой дорогой.

Он попытался сесть, но был слишком слаб. Посмотрел на ребенка у себя на груди.

— Это… кто это?

— Твой внук. Сын Марата.

— Внук? — он не понимал. — Но Марату восемь…

— Нет, — улыбнулась я сквозь слезы. — Ему двадцать. Ты спал двенадцать лет.

— Двенадцать… лет? — Джахангир пытался осознать услышанное.

— Да. Двенадцать лет и три месяца.

— Боже мой… — он посмотрел на меня внимательнее. — Ты… ты постарела.

— Я постарела, — засмеялась я. — Мне уже сорок.

— Но все такая же красивая.

Я плакала и смеялась одновременно. Мой муж проснулся. После двенадцати лет комы он открыл глаза и сказал, что я красивая.

— Ты ждала меня, — сказал он тихо. — Двенадцать лет ждала.

— Ждала, — кивнула я. — И буду ждать еще столько, сколько нужно.

— Моя девочка, — он попытался дотронуться до моего лица. — Какая же ты сильная.

Я поцеловала его ладонь, прижалась к ней щекой.

— Не сильная. Просто любящая.

В дверь постучали. Вошли Марат, Малика и Самира. Дети замерли на пороге, не веря глазам.

— Папа? — прошептала Малика.

— Привет, принцесса, — улыбнулся Джахангир.

— ПАПА! — Самира бросилась к кровати.

Марат подошел медленнее, глаза были мокрыми.

— Отец, — сказал он просто.

— Сын. Я слышал, ты женился.

— Да. И назвал сына в вашу честь.

Джахангир посмотрел на ребенка, который лежал у него на груди.

— Джахангир, — прошептал он. — Маленький Джахангир.

В этот момент в палату ворвался Ислам, один из старых помощников.

— Ханум, простите, что врываюсь, но… — он увидел Джахангира с открытыми глазами и замер. — Хозяин?

— Привет, Ислам, — сказал Джахангир спокойно. — Дела как?

— Хозяин… вы… живы…