Села на кухне, обхватила голову руками. Страшно, внутри все дрожит от ужаса и неизвестности. Что будет с нами? Что будет с Пашкой? Как я смогу все это пережить? Мысли скачут, как бешеные лошади — от отчаяния к надежде, от страха к злости. Почему все так несправедливо? Почему хорошие люди страдают, а негодяи процветают?

Сотовый зазвонил — Дмитрий Александрович. Я даже вздрогнула от неожиданности. Голос у него был деловой, холодный, словно мы обсуждали покупку хлеба, а не то, что он собирается сделать с моей жизнью.

— И еще ты это… побрейся там… ну ты поняла. Он не любит, когда волосы. Все, чтоб в пять вечера готова была. И одевайся поприличнее, но не как монашка. Понимаешь меня?

Стыдно то как. Щеки горят от унижения, руки трясутся. Внутри все сжимается от отвращения к себе, к ситуации, ко всему миру. Какой он этот мужчина? Что если старый страшный, с золотыми зубами и татуировками? Он же на зоне сидел, значит, не за мелкое хулиганство попал. Если прямо туда девочку заказал, значит, при больших деньгах и авторитете. И вес имеет среди криминальных авторитетов. А что, если он садист? Или маньяк? Что, если он не просто хочет провести время с девушкой, а планирует что-то страшное?

Но ведь Дмитрий Александрович знает меня с детства, он бы не стал подставлять под такого опасного человека. Да что я такое думаю! Стал бы еще как. Ему плевать на меня и на мою судьбу. Он меня сейчас под зэка подложил, а ведь мог Пашку и так отмазать — он его с детства знает, дружил с нашим отцом. Но все хотят денег, всем нужна прибыль. Человеческие жизни — это просто товар на рынке.

В пять вечера я как пионерка сидела в кресле возле коридора и ждала. Надела свое самое красивое платье голубое с широкой юбкой, распустила волосы, нанесла макияж. Все сделала как велел следак. Внутри дрожу, снаружи онемевшая. Меня встретил мужик лысый накачанный в черном костюме. Ничего не сказал, дверцу джипа с тонированными стеклами, открыл я села.

Руки дрожат. Колени сжаты. Страшно. Дух захватывает. Ничего. Я потерплю. В конце концов не убивать же он меня будет. Утром Пашу выпустят и забудем все… А брачная ночь. Ну не у каждой девушки кровь бывает. Так что выкручусь. Рустам вряд ли докапываться будет. Он меня очень любит. Я смогу. Ради Пашки, ради мамы. Смогу.

Машина подьехала к огромному серому забору с колючей проволокой. Мой сопровождающий вывел меня, отвел к проходной. Стыдно так, что в горле пересохло. Все они знают зачем я здесь. Смотрят похотливо, оценивающе. Так и хочется закричать «Я не такая! Меня заставили!». Но кому до этого есть дело. В их глазах я шалава, которая приехала зэка ублажать.

— Пошли я тебя к Джахангиру отведу.

Джахангир. Не русский. Боже…. Имя дагестанское. Рустам тоже дагестанец.

Может все не так страшно будет. Расскажу что свадьба скоро, что ради брата. Может не тронет.

Иду по темному длинному коридору, до самого конца. С грохотом открывается дверь. Мое сердце уже не стучит оно просто дергается от ужаса.

— Входи! Джаха, до десяти утра. И чтоб все чисто…

— Дверь закрой!

Он захлопнул дверь. Я аж зажмурилась. Медленно открыла глаза и увидела перед собой мужчину. Высокий, сильно накачанный, в белой майке. Мышцы бугрятся, вены выступают на руках. Волосы седые вперемешку с черными, борода аккуратная. Смуглый. На вид лет сорок пять. Лицо с выдающимися скулами, нос с горбинкой. Глаза пристальные цепкие, наглые и в то же время умные. Смотрит как на насекомое.

— Ну входи, что стала, красавица.

Говорит с акцентом, игриво. Но голос мощный, сильный. Настолько властный, что у меня дух захватило.

— Здравствуйте.

— Что ты забитая какая-то. Или мы играем в девственницу и насильника?

Я отрицательно качнула головой.

— Лет сколько?

— Девятнадцать.

— Выглядишь младше. Платье сними.

— Что?

— Платье сними. Посмотреть хочу сначала. Потом трахать буду.

Вот и началось прям сразу. В горле снова пересохло. Руки не поднимаются платье снять. Он удивленно поднял брови.

— Так мы все же играемся? Или тебе что-то не нравится? М? Отвечай!

— Все нравится… — тихо сказала я.

— Хочешь сам раздену?

Молчу, кусаю губу. Подошел, посмотрел пристально в глаза. Вблизи он красивый, взрослый очень, но красивый. Мужественной, животной красотой.

Он убрал локон с моего лица.

— Впервые такую красивую присылают. Ты там недавно?

Где там? Он пока говорит, расстегивает мое платье. Пуговицу за пуговицей. Руки у него горячие, костяшки сбиты. Бил кого-то…боже. Как же страшно.

Если я все ему скажу… может тогда.

— Меня зов…

— Мне по хуй как тебя зовут. Все равно имя фейк.

Сдернул платье вниз и я осталось в лифчике и трусах. Дрожу.

— Боишься? Бойся.

— Вы не знаете я на такая… я у меня брат человека сбил. Он хороший он… а я замуж скоро выхожу и…

— Заткнись!

— Что?

Я посмотрела на него и увидела как сжались его губы.

— Мне насрать как ты сюда попала. Ясно? Я тебя купил. Дорого. И буду трахать, а не истории твои слушать. Снимай белье. Голую посмотреть хочу.

— Послушайте…

— Рот закрыла. Раздевайся. Иначе раздену насильно сам.

Я медленно сняла лифчик. Его глаза вспыхнули скулы выступили. Смотрит с прищуром. На грудь. А у меня от страха соски сжались.

— Трусы.

Стянула трусы сама чуть не плачу. Осмотрел со всех сторон. Волосы мои до талии в сторону отвел.

— Раком стань на кровати.

— Я не…

— Я все равно возьму, а ты все равно знаешь зачем пришла. Хочешь больно — будет больно. Очень больно. Я большой — порву. Поэтому давай сама.

Судорожно глотнула воздух, повернулась к стене. Может так и лучше смотреть на него не буду. Встала на четвереньки а постели. Щеки горят. Сердце колотится в горле.

Чувствую подошел сзади провел рукой по позвоночнику, потом по ягодицам. Волосы в сторону откинул, потом на руку намотал и дернул назад.

— Прогнись.

Я невольно прогнулась. Губу кусаю, слезы катятся. Но он прав. Я сама сюда пришла. Я сама продалась ему.

Мужские пальцы гладят ягодицы потом спускаются ниже.

— какая розовая и маленькая — шепчет он и проводит пальцем по промежности. Я дергаюсь, пытаясь увернуться от пальцев.

Тянет резко за волосы.

— Стоять!

Голос командный, так что внутри все сжимается, и я стою, губы кусаю, но стою. Пальцы гладят, а потом резко один входит внутрь. Всхлипываю, кусая губы еще сильнее. Не больно, но очень неприятно. Палец у него толстый с выпирающими костяшками. А если членом войдет…Сказал порвать может. Стало не просто страшно, а адски страшно.

— Ты целка? — хрипло спросил он.

Киваю, стараясь не реветь в голос.

— Недешево продала, а я то думаю почему цена поднялась.

Толкнулся пальцем несколько раз, потом слышу, как плюнул на пальцы и растер промежность мокрыми руками. Стало противно, и я зажмурилась. Что-то зашелестело.

— Повернись!

Я развернулась и чуть не задохнулась, он стянул штаны вниз и теперь у меня перед глазами был его член. Длинный, толстый как кувалда, увитый узловатыми венами. Боже! Он не просто меня порвет, он меня растерзает этой дубиной. Нет, я не могу. Я …не хочу.

— Что испугалась? Дааа, есть чего бояться. Ничего привыкнешь орать от счастья будешь. Ну или не будешь. Насрать. Давай гандон надень.

Ткнул мне в руки презерватив.

— Я не умею.

— Блядь, ну давай научу.

Он взял резинку приложил к бордовой головке члена.

— Давай тяни вниз резинку.

Одной рукой не получилось, потянула двумя.

— Давай возьми его в рот.

От ужаса мои глаза стали огромными, но он схватил меня за затылок и дернул к своему паху.

— Открой рот и возьми его, представь, что сосешь конфету, только блядь, очень большую.

Я не смогу взять его в рот он слишком огромный. Но и не хочется чтоб его впихнули насильно. Наклонилась неловко обхватила губами член толкнулся глубже. я подавилась рвотным рефлексом.