Бледнолицый выгнул левую бровь и брезгливо убрал с себя пальцы союзницы.

— Я не предпочитаю говорить о своём прошлом на людях, — признался он, снова отпив торн из бутылки. — Когда-то я жил в этом мерзопакостном Онфосте, где ребёнком я ощущал давление со стороны взрослых. Никто не верил в меня, но я добился всего сам!

Менгель непонятно отчего разозлился и ударил по столу, заставив бокалы и другие стекляшки дребезжать. Посетители оглянулись на Рондалонича, а потом вернулись к Мсье Хаю, закончившему вступление ко второй песне.

— Следующая музыкальная история будет о погоне за проблемами, — поведал он зрителям.

Менгель, осознав, что от напитка из торниана у него помутнел разум, поставил бутылку на стол и решительно кинул заговорщикам:

— Предлагаю вам вернуться на посты, но будьте внимательны. Когда к горизонту начнётся опускаться солнце, я жду каждого вас на Площади Свободы. Вы свободны.

Гринбейл осознал, что пришла пора ему убираться из паба. Мальчик собрался залезть обратно под стол и доползти до входной двери, как кто-то резко вздёрнул юного посетителя за ворот пальто. Томас обомлел от страха, ведь, когда он обернулся, то увидел массивную тушу, нависшую над собой. Несомненно, это был один из противозаконников, который лишь секунду назад внимал фразочкам Менгеля, сидя на трещащим под ним стулом.

— Куда это ты собрался? — усмехнулся злодей, оскаливаясь в мерзкой улыбочке. — Мы не отпустим такого важного свидетеля, оказавшегося не в том месте не в то время!

Амбал поднял брыкающегося Гринбейла в воздух и повернул его лицом к оставшимся противозаконникам.

— Глядите, сэр Менгель, кого это я отыскал рядом! — сообщил Рондалоничу верзила.

Бледный человек, показав сияюще-белые зубы Томасу, угрожающе поинтересовался:

— Так, так, так. Мальчишка с игрушкой шварца с Терриякки. Не зря я обратил на тебя свой ястребиный взор ещё утром. Удумал следить за мной?

Заговорщики посмотрели на кудрявого подростка как на падаль. Карлик и амбал, дамочка, не любящая тюрьмы и Менгель, высокотонный и низкотонный, а также три брата с широкой костью в области талии ожидали расправы.

— Где Скобель? — нахально не растерялся Томас. — Где прошлый шварц с Тихой Площади?

— Что ж, — не удивился Менгель. Молодо человек клацнул зубами и прошипел. — Я съел его на завтрак!

Гринбейл закатил глаза, осознав, что Рондалонич воспринимает его как ребёнка.

— Как-то не верится, — вякнул мальчишка. — Скорее, его сожрали вон те толстяки.

— Ну и ладно, — огрызнулся преступник. — Теперь он один из наших пленных. Следом за ним мы похитим и тебя, догадливый пройдоха!

Гринбейл решил не оставаться на закрытой вечеринке одноклассников по дерзким планам – он качнул ногой вперёд и пнул верзилу в пах. Хватка ослабла – амбал замер в замешательстве, однако только на короткое мгновение. Томас рванул к выходу что есть мочи. За спиной удаляющегося подростка раздался крик Менгеля на весь концертный паб:

— Шпион! Грязный шпион из какой-то другой страны! — придумал Рондалонич. — Скорее, держите его, пока враг закона не сбежал! Мальчишка подслушал всё, о чём вы шептались этим послеобеденным полуполуднем за столиками и передаст информацию в руки предателям!

В этот момент каждый в пабе разом обернулся на улепётывающего Гринбейла, и взгляды окружающих были отнюдь не дружелюбными или любопытными. Посетители поднялись из-за столов, и тогда Томас прекрасно понял, куда попал: в гадкое сборище заговорщиков, ужасных противозаконников, мечтающих о свержении нынешнего Властителя. А маленького парнишку, случайно влезшего не в ту дверь, к несчастью, никто просто так не выпускать не планирует. Мальчик был уверен, что выпивной зал полон уродов и заговорщиков под прикрытием, но данный факт, на самом деле, не так правдив. У страха глаза велики. Большинство людей, не понимая, зачем необходимо ловить мальчишку, поднялись из-за столов и направились в сторону бедного любопытного гостя. Иногда взрослым надо только приказать или пригрозить, и тогда они пойдут на поводу у обманщиков. Не так ли?

— Что происходит? — не понял Мсье Хай, гневно стуча тростью по сцене. Мистер уже приготовился петь, как его прервал чей-то вопль. — Почему меня никто не слушает? Безобразие! Окраинная провинция! Не зря я сюда не приезжал раньше!

Певца уже никто не слушал. Тут и там доносились приказы Менгеля и его сообщников.

— Перекройте выходы!

— Гадёныш не может уйти безнаказанно!

— Схватить и голову с плеч!

Поэтому Томас понял всю важность подслушанного в пабе “У Шона”: необходимо выбраться из логова злодеев и доложить Аделии о запланированном восстании. И замем мальчик начал вилять змейкой и по диагонали, не попадаясь в руки злодеям. Унылый Говард Хай перестал пытаться успокоить толпу и решил любоваться происходящим, как вдруг его оттолкнула к выходу рука неизвестной ему старушенции. Сцену заняла странного и, скорее, неуместного вида группка: старушка с позолоченной трубой, пухловатый нелепый мужчина с продырявленной бородой с крупной тубой и женщина с неизвестным Мсье Хаю музыкальным инструментом, выглядела она словно настоящая столичная певица в костюме. Одеты новые музыканты были в серые тряпки, сотканные из такого же материала, что и навесы с улицы Саранди, на лицах заняли первые ряды партера причудливые закрученные шляпы и замызганные окуляры. Неизвестные походили на бродяг и бедняков из крупных городов, но вот что они забыли здесь?

В зале нарастало напряжение. Какой-то чудак в красном костюме цвета томата так разозлился прыткости подростка, что с дури постарался вмазать ему по приятному личику. Гринбейл с лёгкостью согнулся пополам, из-за чего удар пришёлся в живот громадине из прихвостней Менгеля.

— Ах ты шмандский шниббль-дибль! — рассвирепел последний, набрасываясь на обидчика. Завязалась нехилая драка и многие с радостью присоединились к ней. Тумаки стали раздавать не только в эпицентре, но и по всему залу. Напившиеся работяги принялись переворачивать столики и друг друга. Где-то уже били тростью какого-то хилого беднягу, попавшего под руку. А после со сцены донеслись звучания тубы и трубы, а женщина в тряпье выждав конец вступления, стала… петь. И довольно годно, замечу я.

И вот они бегут, все-все бегут,

Раздался крик: лови ребёнка!

Сам не поймёшь, зачем,

Зато спешишь поймать скорей

Томас предпочёл залезть на барную стойку и принялся отбиваться от приближённой к Рондалоничу женщине, ненавидящей тюрьмы, пустыми и полными бутылками хмельных напитков. Дамочка наступала, вытянув вперёд отросшие ногти. Наконец, одна из бутылей прилетела злодейке в лоб и разбилась вдребезги, отчего преступница повалилась на пол без чувств. А песня продолжалась и не собиралась успокаиваться.

Летят столы, тарелки,

Полный кавардак!

Что скажет дядя Шон?

Когда войдет в кабак.

Пачка заговорщиков

С Менгелем в придачу,

Бедного мальчонку

Ловят все похоже.

Мальчик ринулся к двери, ведущей в подсобное помещение к спасательному люку наверх, пока проход не загородили двое – писклявый и низкотонный весом с тонну.

— Ты не пройдёшь! — пропищал первый, переступив через женщину-заговорщицу и выставлив перед собой тяжелого товарища.

Гринбейл повернул обратно, к единственному оставшемуся свободным выходу. На дороге появился разъяренный Менгель с подбитым глазом. Он еле-еле волочился в неизвестном направлении, когда наконец заметил шпиона.

— А ну замри! — запыхтел он, пробираясь к жертве. Его бледные щëки побледнели в несколько раз. — Ты не выберешься отсюда живым, никто, способный помешать нам, не выберется! — после чего главарь рухнул вниз, зацепившись за дрыхнувшего на полу пьяного старика, лежащего там с прихода, точнее прокрада, мальчика.

Нет подобной прыти,

Нет похожей силы,

Ноги так давно,