Коридор, в который мы вышли, был длинным и светлым. Стены были выкрашены в нейтральные, успокаивающие белые и серые цвета, а пол покрывал мягкий ковролин, поглощающий звук шагов. Вдоль коридора тянулись стеклянные стены кабинетов и переговорных комнат, за которыми кипела тихая, упорядоченная работа.

— Впечатляющие масштабы, — заметил я, не скрывая удивления. — Когда я уходил, мы все помещались на двух этажах.

Николай понимающе улыбнулся.

— Да, я слышал. Компания растет экспоненциально. Мы в это здание всего год назад переехали. До этого, говорят, было несколько переездов, но я деталей не знаю. Я сам здесь новичок, всего год работаю.

Его откровенность была обезоруживающей. Он не пытался казаться старожилом. Он позиционировал себя как такого же, как и я, стороннего наблюдателя, пораженного масштабами.

— Новичок, и уже заместитель начальника отдела? — я позволил себе легкую усмешку. — Быстрый карьерный рост.

— Компания ценит эффективность, — ответил он, не смутившись. — А когда у тебя штат переваливает за двадцать тысяч сотрудников, эффективность отдела кадров становится критически важной.

Двадцать тысяч. Цифра впечатляла. Я пытался осознать ее. Стартап, в котором я когда-то работал, где все знали друг друга в лицо, превратился в безликую мегакорпорацию, сопоставимую по размерам с небольшим городом.

— И это же не все в Москве, я полагаю?

— Нет, конечно, — покачал головой Николай, когда мы подошли к одной из дверей с его именем на табличке. — У нас есть филиалы в нескольких странах, команды разработчиков, службы поддержки. Но да, доминирующее большинство, костяк компании, работают здесь, в этой башне. Здесь есть все для автономной жизни.

Он открыл дверь в свой кабинет — светлое, минималистичное пространство с панорамным окном, открывающим вид на город.

— Кроме административных этажей, у нас тут еще несколько этажей с конференц-залами, собственный кинотеатр со сценой для крупных презентаций, огромный фитнес-центр для сотрудников, несколько кафе и ресторанов, не говоря уже о подземной парковке на пару тысяч мест. Полный фарш, как говорится.

Он обошел свой стол и сел в кресло, жестом приглашая меня занять место напротив.

— А, да. И еще жилые этажи. Для особо ценных сотрудников и приезжих специалистов. Так что из этого здания можно месяцами не выходить.

Он сказал это с гордостью. Я же услышал нечто иное. Это была не просто штаб-квартира. Это была самодостаточная экосистема. Идеальное пространство, созданное для того, чтобы полностью поглотить жизнь своих обитателей. Место, где работа, отдых и сама жизнь сливались в единое, неразрывное целое.

Такси несло меня сквозь вечерние пробки, сквозь море красных стоп-сигналов и желтых огней фонарей.

Город за окном жил своей суетливой, нервной жизнью, но я его не замечал. В голове, словно на повторе, прокручивалась запись последних полутора часов. Собеседование в «НейроВертексе».

Сам разговор с Николаем прошел гладко. Слишком гладко. Он был безупречным рекрутером: вежливым, внимательным, задавал правильные вопросы, делал правильные комплименты. Он не пытался давить, не заигрывал. Он просто и методично выкладывал на стол карты, одну за другой.

Он рассказал о вакансии. Они искали не просто аналитика. Им нужен был кто-то, кто мог бы стоять на стыке трех дисциплин: системной архитектуры, анализа данных и машинного обучения. Ведущий специалист, способный не просто собирать данные, а проектировать сами системы, которые будут эти данные интерпретировать и обучаться на них. Лид, желательно. Моя старая, давно забытая специализация. Работа мечты.

— У вас блестящие рекомендации, Андрей Игоревич, — говорил он, заглядывая в свой планшет. — Ваши бывшие коллеги отзываются о вас как о гении системного мышления. Даже Олег Макаров, который сейчас возглавляет наш аналитический отдел, очень тепло о вас отзывался. Сказал, что вы были одним из лучших системных архитекторов, с кем ему доводилось работать.

Олег. Конечно, Олег. Он не просто закинул наживку. Он тщательно подготовил почву, расписав меня как идеального кандидата. Он не просто приглашал меня. Он создавал ситуацию, в которой отказ был бы равносилен признанию собственной некомпетентности.

Деталей по самому проекту Николай, разумеется, не знал. Или делал вид, что не знает.

— Вы же понимаете, — разводил он руками, — такие вещи обсуждаются уже на техническом собеседовании, с вашими потенциальными коллегами и руководством. Моя задача — найти подходящего человека и решить, подходит ли он НейроВертекс. А специалисты будут решать, подходите ли вы для их задач.

Классическая многоуровневая система фильтрации. Но наживка, которую он предложил, была высшего качества. Полный социальный пакет, от бесплатного фитнес-центра до компенсации обедов в корпоративных ресторанах. Обучение за счет компании в любой точке мира. Гибкий график. И зарплата.

Цифра, которую он назвал, была абсурдной. Она была не просто больше, чем в моем «ПиксельХабе». Она была больше на один нолик в конце. Это были не просто деньги. Это был аргумент, способный сокрушить любые сомнения.

Но были и минусы. О них он тоже говорил честно, с прямотой профессионала, который понимает, что скрывать очевидное — контрпродуктивно.

— У нас, конечно, строгая иерархия, — пояснял он, рисуя в воздухе невидимую схему. — Вы будете подчиняться руководителю отдела, тот — техническому директору, и так далее. Мы приветствуем инициативу, ваше мнение всегда будут слушать. Но финальное решение всегда остается за вышестоящим руководством. Любой из тех, кто сверху, может наложить вето на ваш проект или отдать прямой приказ, не вдаваясь в объяснения.

Ничего нового. Стандартная корпоративная вертикаль. Та самая, которая когда-то похоронила мой «Ковчег», потому что инвесторам нужны были «понятные метрики». Я знал эту систему. Я ненавидел эту систему.

Но самый главный, самый ядовитый крючок был в последнем пункте. Соглашение о неразглашении и правах на интеллектуальную собственность.

— Само собой, — буднично произнес Николай, — все ваши разработки, идеи, даже просто мысли, озвученные в рабочее время, становятся собственностью компании. Стандартные NDA и отторжение интеллектуальной собственности.

Он сделал паузу, глядя мне прямо в глаза.

— Это касается не только вашей прямой работы. Это распространяется и на вашу активность в наших продуктах. В «Этерии», например. Все, что вы там найдете, любые эксплойты, аномалии, уникальные механики — вы обязаны будете немедленно передавать в соответствующий отдел. Использовать их в личных целях будет считаться грубым нарушением контракта.

Такси резко затормозило, и я качнулся вперед. Мысли вернулись в реальность.

Вот она. Истинная цена этого золотого предложения. Они не просто покупали мое время и мои навыки. Они покупали мои секреты. Они хотели не просто нанять Андрея Воронцова, системного аналитика. Они хотели надеть поводок на Маркуса, «Сверхперсонажа». Они хотели получить эксклюзивный доступ к моему главному козырю — моему контакту с ИИ.

Я смотрел на проплывающие за окном огни, думая совершенно не о их красоте. Это была не просто работа. Это была ловушка. Идеально сконструированная, приправленная деньгами и интересными задачами, но все же ловушка.

Я вернулся в свою берлогу.

Разговор с Николаем, вежливый и холодный, как сталь хирургического скальпеля, все еще звенел в ушах. Золотая клетка. Мне не просто предложили работу, мне выставили счет. И ценой была моя свобода, мои открытия. Мой ключ.

Я бросил ключи на столик в прихожей и прошел в комнату. В углу, у стола, стояло мое нейро-интерфейсное кресло — портал в мир, который теперь стал центром этого урагана. Я чувствовал себя игроком, который только что обнаружил секретный уровень, полный сокровищ, но теперь стражники этого мира вежливо, но настойчиво предлагали мне отдать карту и все найденное.