Фактически схватка пошла один на один. Меч против копья. Не самый лучший расклад для Шади. Тратить магию на первого же врага не хотелось. Поэтому противникам оставалось только кружить, выгадывая удобный момент для атаки. И тянуть время. Очевидно, охранник ждал подмоги, но и Шади не сомневался, что скоро соратники разберутся с мефитами. И тогда он с удовольствием посмотрит на бой мастера копья с этим дерганым.

Спустя пару минут в комнату шагнули Марсер с Сухметом. Быстро они! Наловчились сегодня с мефитами разбираться.

***

Чёртовы мефиты! Как же они меня достали!

Нет, прикончили мы их легко и быстро, но они опять изодрали мне всю одежду и исцарапали ноги. Спасибо амулету – отработал без осечек. Крови вроде немного, даже перевязываться не буду.

Убедившись, что врагов не осталось, и в спину нам уже никто не ударит, мы поспешили на помощь товарищам.

Картина перед нами предстала прелюбопытнейшая. Поскольку ширина помещения не позволяла безопасно зайти сбоку, Шади нарезал полукруги перед замотанным в тряпки по самые глаза копейщиком, а Ахмад пытался как-то его выцелить. Судя по бодрым и уверенным движениям врага, ничего у них не получалось.

Поэтому я совсем не удивился, когда джинн с видимым облегчением шагнул назад и сказал:

– Сухмет, тут для тебя противник. Тоже копейщик, причем весьма ловкий.

Я с моим коротким томагавком даже соваться не стал, а вот Сухмет с готовностью шагнул вперед, хищно сверкнув остриём.

Враг с интересом оглядел его фигуру, сделав приглашающий жест копьем. И тут бывший старик показал класс. С первых движений он буквально ставил противника в неудобные позиции, подводя под выстрел Ахмада. Спустя пару секунд охранник понял, что шансов на победу с такой тактикой не остается, и вошел в клинч, сцепившись древками копий.

Сухмет на такой маневр пренебрежительно хмыкнул, толчком заставив охранника подставить бок под выстрел лучника. Но сторож и не думал сдаваться. Правой рукой он схватил копье противника, а его оружие в левой внезапно изменилось, вначале превратившись в компактный жезл, а затем в короткий меч. Избегая укола клинка, Сухмет вынужденно отпустил копье и отскочил назад.

Секундная тишина, когда все замерли, позволила четко услышать шум за дверью. Враги уже совсем рядом.

Джинн недовольно прищурился:

– Видимо, сейчас не время экономить силы.

С его руки сорвались три огненных луча. От первого охранник уклонился, второй принял на возникший в руках массивный щит, а вот последний, прилетевший точно в голову, стал для него фатальным.

Не успел Сухмет подхватить копье и занять позицию между мной и джинном, прикрывая лучника, как из распахнувшей двери повалили враги. Первым на нас вылетел пылающий зеленоватым огнем череп. Сухмет кувырком ушел от гнилостных лучей, вырвавшихся из глазниц нежити.

Продолжать поливать нас магией черепу не дала стрела, расколовшая лобную кость и откинувшая его к стене. Несмотря на повреждения, череп дернулся снова взлететь, но пара стрел заставила его рассыпаться на куски.

Ахмад – красавчик!

Заскочившие следом культисты воспользовались временем, выигранным нежитью, чтобы сгруппироваться и распределить цели. Четыре фигуры, замотанные в балахоны, блокировали джинна. Пара щитоносцев в тяжёлых доспехах насели на Сухмета. Еще один балахонистый азартно метал с двух рук какие-то белые снаряды в Ахмада, который вынужденно вертелся ужом, позабыв про лук. За всем этим с какой-то отрешенностью наблюдал их лидер.

Почему я решил, что это лидер?

Его отличала богато расшитая сутана с глухим капюшоном. И пара прислужников, угодливо склонившихся по бокам.

На мгновенье мне стало обидно, что враги принимают меня за пустое место, раз не выделили противника, но как я ошибался! Мою голову сжали тиски чужой воли. Один из прислужников немигающим взглядом давил на меня, заставляя замереть. Тело стало ощущаться как чужое. Словно марионетка, я неловкими прерывистыми движениями бросил оружие и стал освобождаться от защиты. Даже драгоценный амулет полетел на землю. Причем никакого беспокойства это у меня не вызвало.

Всё правильно. Слушаться. Не думать. Починяться. Забыться.

А тем временем дела у моих товарищей стали идти совсем плохо. Ахмад, несколько раз раненный, отступал к лестнице. Сухмета прижали к стене, и лишь недюжинное мастерство пока позволяло ему отбиваться без царапины. Шади приходилось совсем туго. Пока четверо балахонщиков принимали на себя магические атаки джинна, главный достал амулет, похожий на тот, который я видел у Фархада. Шепча непонятные слова, от звучания которых у меня защекотало затылок, он стал приближаться к поникшей синекожей фигуре.

Когда джинн ослабел настолько, что опустился на одно колено, культисты почтительно расступились. Их лидер в одну руку взял подобострастно поданный прислужником перстень с огромным синим камнем, а другую опустил на склоненную голову джинна.

Заклинания зазвучали громче и увереннее. Синяя фигура начала терять четкость и дрожать. Злая магия распыляла и сдавливала джинна, заставляя подчиниться. Синий камень хищно поблескивал, предвкушая то, как впитает волшебное создание.

Я безучастно наблюдал, слегка раскачиваясь в расслабленной позе. Шепот чужой воли подавлял и убаюкивал. Я смотрел, но не видел. Слушал, но не слышал. Меня и мир вокруг разделяла стеклянная стена.

Вдруг сознание что-то царапнуло. Какой-то раздражитель.

Улыбка.

Улыбка, полная презрения и превосходства, с которой на меня смотрел хозяин.

Хозяин?!

Какой, к чёрту, хозяин?!

В груди электрическим зарядом разбежалась ярость, вымывая тупую апатию. Чугунная плита внешней воли заставила пошатнуться.

Слушаться. Не думать. Подчиняться. Забыться. Слушаться! Не думать! Подчиняться! Забыться!

СЛУШАТЬСЯ! НЕ ДУМАТЬ! ПОДЧИНЯТЬСЯ! ЗАБЫТЬСЯ!

Нет уж, твари! Хозяев у меня не будет!

Каждая жилка в моём теле напряглась, помогая преодолеть внушение. Враг уже не улыбался, он давил изо всех сил. Но по капле, по крошке, по миллиметру я передавливал!

Еще чуть-чуть!

Внезапно внешняя воля отступила. Теперь она не мешала мне осознавать себя, не блокировала мысли. Она превратилась в вязкую вату, и связь с телом становилась слабее. Теперь я всё понимал, но не мог пошевелить и мизинцем! Напряженное тело расслабилось, и я осел на землю.

Картина перед глазами виделась совсем печальная.

Сухмет из последних сил отбивался обломком копья. Туманная фигура джинна под алчными взглядами культистов по чуть-чуть перетекала в перстень. Ахмад находился где-то сзади, будучи в неизвестно каком состоянии.

Лихорадочно искал способ вернуть себе контроль над телом, но я просто не понимал как! Всю сознательную жизнь родное тело меня не подводило! Сквозь вату чужой воли проскочила искра боли. Когда я опустился на землю, острый обух выброшенного ранее томагавка впился мне в бедро. По этой болевой ниточке я нашел дорогу к телу и обрел над ним контроль, пока враг не очухался, торопливо схватил томагавк, и прямо с земли метнул его во вражеского предводителя! Но неудобное положение и не до конца вернувшийся контроль над телом меня подвели!

С разочарованием я проводил летящее мимо врага оружие, но всё было не зря! Рукоятка вращающегося томагавка смахнула с ладони врага перстень, поглощавший джинна, и прервала заклинание!

Мгновенно обретшая четкость фигура разъяренного джинна взорвалась яркими плетьми молний, раскидавших обугленные тела рано расслабившихся балахонщиков. Предводитель без видимых повреждений пережил атаку гения воздуха, лишь отступив на пару шагов и защитив лицо руками.

Враги мгновенно среагировали на изменившуюся диспозицию. Один из тяжёлых пехотинцев шагнул к предводителю, прикрыв его щитом. Мой противник потерял ко мне интерес, переключившись на джинна. Из дальнего конца комнаты в него полетели заклинания от противника Ахмада.