"С ума сошёл!"

"Вот это номер!"

"Это вообще хоть как-то объяснимо?"

Весть о том, как Сергей Платонов вбухал всё до копейки, ударила по комнате, как раскат грома. Воздух мгновенно загустел от ругательств – слова вырывались сами, без намерения кого-то оскорбить. Просто иначе передать потрясение было невозможно.

– Чувствовалось, что рванёт…, – все ожидали провала.

Ожидали, что Платонов оступится. Но не так. Никто не представлял, что он сорвётся с катушек именно таким образом. В воображении давно был нарисован предстоящий сценарий: Сергей, переполненный напряжением, оступится, не заметит очевидного, захлебнётся в мелких ошибках. Начнёт нервничать, цепляться за каждую мелочь, а потом погрязнет в убытках, пытаясь отыграться. Вот тогда они и собирались вмешаться. Дружески похлопать по плечу, мол: "Ну что, предупреждали ведь?" – и выдать парочку дельных советов, наслаждаясь его падением втайне. Но Платонов разорвал все их прогнозы в клочья.

"Он что, специально так сделал?"

"Все струхнули перед крупняком, а он им показал…"

В его действиях чувствовалось помутнение рассудка. Видно, достали слова: "Ты боишься, ты слабак". Вот он и решил доказать обратное – громко, яростно, чтобы заткнуть всем рты. И слушайте дальше.

"Двадцать шесть миллионов долларов!"

"Да он псих!"

Всё состояние – в одну корзину. Ради показухи. Ради того, чтобы выбить почву из-под ног у тех, кто сомневался.

Какой разум способен на такое? И это ведь не недвижимость, не золото – а биотехнологии! Самая бешеная отрасль, где котировки скачут, как лошадь в панике: сегодня плюс двести процентов, завтра рухнет в пыль из-за проваленных клинических испытаний. Там нельзя рисковать вслепую. Там диверсификация – закон, как дыхание. Но он загнал в одну акцию двадцать шесть миллионов. Никто даже не попытался его отговорить.

"С таким лучше вообще дел не иметь", – пробурчал кто-то сквозь зубы.

"Вот почему с ним общаться бесполезно: чтобы разговаривать, нужен здравый ум".

Снаружи осуждение звучало холодно, но в глазах многих плясали искры злорадного восторга. Смотреть на безумца – сладкое зрелище. Финансовая рутина выматывает: бесконечные цифры, скучные таблицы Excel, механическое копание в моделях. Безумие Платонова стало глотком адреналина, перчинкой в пресном супе ежедневных отчётов.

Он подарил им шоу, какого не устроит ни один скандал на рынке: ставка всем капиталом, игра на грани бездны, деньги, доверенные тем, кого принято называть аристократами… Чем закончится этот спектакль?

"Инвесторы в курсе?"

"Да ну, если бы знали, уже бы головы летели!"

Нет ничего зрелищнее в этом мире, чем пожар. Ну, разве что драка. Сейчас все словно смотрели на пламя, раздувающееся на ветру.

"Может, сообщим им?"

По совести – стоило. Люди доверили деньги, они имеют право знать, что их бросили на костёр амбиций. Долг, мораль, всё такое. Но вместо этого прозвучал ленивый ответ Гонсалеса, сопровождаемый едва заметной усмешкой:

– Да забей. Не страшно.

Для него, играющего ради развлечения, такой поворот был даже в радость.

"Серьёзно?"

"Мы просто за тебя переживаем…"

Те, кто жаждал скандала, сначала испытали разочарование. Но радость пришла быстро – словно запах грозы перед ливнем. Нашёлся инвестор, готовый устроить шоу, и в отделе M\A повисло напряжение, как перед грозовым разрядом. Им оказался Фабер – специалист из розничного департамента, пятый в списке инвесторов. Как только до него дошли слухи, лицо налилось кровью, словно его только что окатили кипятком. Он рванул по коридору, отбрасывая в сторону растерянных сотрудников, и ворвался в отдел, где сидел Сергей Платонов.

– Что?! – грохнул его голос так, что у ближайших столов дрогнули стаканы с кофе.

Взгляд Фабера сверлил Платонова, будто хотел прожечь дыру. В груди у разъярённого инвестора пульс бился так яростно, что казалось – вот-вот вырвется наружу.

– Всё вбухал?! Это правда?!

Офис замер. Даже щёлканье клавиш стихло, воздух стал тяжёлым, как перед взрывом. В такие моменты случайные свидетели понимали: сейчас будет нечто редкое. Но Сергей Платонов даже бровью не повёл. В его голосе не дрогнула ни одна нота:

– Откуда слышал?

– Какая разница! Это правда или нет? Скажи!

Глаза Фабера горели злостью, словно раскалённый металл, но Платонов ответил спокойно, без тени сомнения:

– Правда.

– Чокнутый! Ты хоть знаешь, что диверсификация – это азбука инвестиций?! – выдохнул Фабер так, что слюна брызнула на полированную столешницу.

Никаких изменений на лице Платонова. Ни раздражения, ни растерянности. Лишь ледяная уверенность.

– Кто сказал, что диверсификация – основа? – произнёс он ровным голосом.

Фраза прозвучала как удар хлыста. Фабер замер на долю секунды. А Платонов уже продолжал, глядя прямо в глаза, с лёгкой тенью усмешки на губах:

– Диверсификация – это стратегия для тех, кто боится потерять. Подход "меньше риска – меньше прибыли". Это путь тех, кто готов жертвовать доходом ради сохранности капитала. Но это не для меня. Моя цель – максимум прибыли.

Он говорил мягко, но каждое слово звучало как сталь, отливающая холодным блеском.

– Политика простая: "высокий риск – высокая отдача".

Воздух сгустился. Кто-то в углу нервно сглотнул. Фабер, потеряв дар речи, только выдавил:

– Выбирать перспективные акции с риском выше среднего?..

Потом взорвался:

– Да ты безумец! Это не инвестиции, это казино!

Голос его взлетел на визг, по шее вздулись вены, пот выступил на лбу. Но Платонов, словно не замечая крика, сказал спокойно, чуть даже лениво:

– Ошибаешься. Речь идёт лишь об акциях с контролируемыми рисками. Вчерашний отчёт видел? Раздел по риск-менеджменту читал?

– Видел! – Фабер почти захлебнулся злостью. – Но там ни слова про "всё вбухать"!

Сергей прищурился и позволил себе тонкую, едва заметную улыбку. В ней было что-то тревожное – как у охотника, который знает, что добыча уже в ловушке.

– Ты ведь упускаешь главный вопрос, – сказал он тихо.

– Не смей переводить тему!

– Неинтересно узнать, в какую акцию вложены все деньги?

Фабер замер, словно его ударили током. Конечно, интересно. Где сейчас его пятьдесят пять тысяч долларов? Ответ прозвучал негромко, но отчётливо:

– Акция номер один. Прежде чем кричать про авантюру, открой материалы и читай внимательно.

Фабер скрипнул зубами так, что хруст разнёсся по кабинету. Все знали: после такого решения от риск-менеджмента остаётся один пепел. Но любопытство победило. Дрожащими пальцами он раскрыл почту. Листал быстро, глаза метались по строчкам.

– …Genesis?

– Именно.

Фабер побледнел. Челюсть отвисла, пальцы сжали мышь так, что суставы побелели. Genesis Pharmaceuticals. Молодая фармкомпания. Шесть лет назад основана, год назад вышла на биржу. И ни одного продукта на рынке. Ноль выручки. Последний квартал? Ноль. Год назад? Ноль. Два года назад? Опять ноль.

– Ты спятил! У них нет ни одного готового лекарства!

Фабер кричал уже не на Платонова – на весь мир, на собственное бессилие. Но ответ был спокоен, как ветер в осеннем лесу:

– Пока нет. Но в разработке – три новых препарата.

– Ты понимаешь, что для запуска нужен одобрительный штамп FDA? Никто не знает, сколько это займёт! – голос Фабера сорвался на крик, а в воздухе повисла напряжённость.

Чтобы новый препарат появился на рынке, ему предстояло пройти сквозь узкое горлышко регуляторного ада FDA. Процесс этот не только маловероятен, но и растягивается на бесконечность, как старый резиновый жгут. Это уже не просто риск, это приговор: либо всё, либо ничего. Всё состояние поставить на карту компании, чья судьба висит на игольном ушке?