Я не присвистнула лишь потому, что всё время держала в голове, что я — королева, а значит, живу во дворце. Но усадьба, в которой жили Гастионы, внушала. И огромный сад. Даже сейчас, покрытый снегом и в сугробах, он выглядел сказочно. Впрочем, очарование спало, когда я выпрыгнула из повозки и сразу провалилась так, что черпнула сапогами Бриена.

— Дорожки чистить не пробовали? — сердито спросила я. От злости пальцы начало покалывать молниями. Но я представила, как позволяю разразиться грозе, а потом весь сад Гастионов становится одним большим катком. Ну уж нет, это перебор, наверное, не стоит с этого начинать повторное знакомство с семьёй женихов. Пусть и бывших.

Поэтому я вытянула руки вперёд и представила, будто дую, но прямо на снег и ладонями. Ну что я могу сказать о результате. Мне стоило потренироваться где-то в другом месте. Причём даже не на безлюдном кладбище. Почему-то я была уверена, что сторож не оценит, если я устрою подобное на его территории.

Нет, снег с дорожки и впрямь слетел от ветра. Но тропинка получилась куда шире, чем я рассчитывала, а снег не разлетался по сторонам — что-то я тут недодумала в верчении ладонями, а всем огромным рыхлым комом врезался в усадьбу. И ладно бы только в неё, но за пару секунд до этого дверь открылась, и на пороге кто-то показался.

Остановить кучу снега я не могла, да и не умела, если уж на то пошло. Но теперь мне нужно было пояснять это тому, кого я впечатала снегом в дверь, а ещё полсугроба оказалось в доме.

— Дорожки стали чистыми, — дипломатично заметил Бриен. Я глянула на душечку — не смеётся. Ладно. Уже хорошо.

Он стоял босиком, ну тоже понятно. Не в носках же ему по снегу идти!

— Вообще-то, ты вполне можешь создать себе обувь и не мёрзнуть, — тем не менее произнесла я, оттягивая момент, когда нужно будет идти к сугробу в дверях дома.

— Но я не знаю, из чего состоит обувь, — замялся он.

— Ты и из чего состоит алмаз наверняка не знаешь, — ответила я. — Главное, чтобы снаружи не промокало, а внутри было тепло. Тебе же просто сейчас не замёрзнуть. Пока мы ещё откопаем проход в дом!

Про так и не двигающуюся фигуру, что немым укором и заснеженным сугробом продолжала возвышаться у дверей. Даже оторопь берёт. Не задохнулся бы человек!

— Папа точно недоволен, — вздохнул Даррен. — Следовало ожидать, что Белка что-то устроит, как в прошлый раз.

— Ну, он-то её и так помнит, — возразил Бриен. — Сомневаюсь, что он сильно удивился. И замёрзнуть он не может. Очень удобно.

Я, вообще-то, откуда-то помнила, что лич — высокофункциональный мертвец и чувствует боль, но насчёт холода не знала. Интересно уточнить, конечно. Но вряд ли Ротар Гастион достоит до обморожения.

«Лич, — я вдруг отвлеклась от того, что мне придётся объясняться с номинальным хозяином дома. — У Гастионов мама — призрак, а папа — лич. А как так вышло? Неужели мне не было интересно?»

Мой глас разума просто вопил, чтобы я не смела даже открывать рот, когда у нас и так проблем пирамиды и всё на моих хрупких плечах, но когда я это слушала гласа разума. Правильно, никогда!

Так что я оперлась на лопату и кивнула на сугроб, видимо, желающий достоять так до весны. Не мог же он всерьёз полагать, что я его буду очищать от налипшего снега?

— Возможно, я уже спрашивала, но такое можно и уточнить. А как ваши родители умерли?

'Если ты что-то не помнишь,

то у тебя есть шанс это повторить.

Хорошие новости

— это касается не только ошибок'

Королева Иссабелия (Астаросская) Интийская

«Здесь будут мемуары, возможно, даже тайные, если будет время их вести».

Я, конечно, хотела отвлечь всех от занесённого снегом лича и сугробов в доме, но не предполагала, что это будет так.

Если бы я сейчас просто ударила молнией толщиной в руку прямо в их роскошный дом, наверное, и то реакция была бы и то не такой сильной.

Даррен отшатнулся, Бриен от неожиданности как-то не так шевельнул пальцами и у него на ногах вместо наколдованной обуви появились какие-то ящерицы с огромными пастями. Ящерицы немедленно рванули в сад, а Бриен вместе с ними, ведь ноги его словно приклеились к спинам этих коротколапых штуковин.

— Бриен! — крикнул Даррен, собравшийся прыгать по сугробам за братом. Я порадовалась, что он наконец вспомнил, как любит брата и переживает за него. А то переглядывания их душечек меня уже порядком напрягали. В конце концов, я не собиралась быть причиной ссор, у меня тут, вообще-то, все против всех воюют, мне только ещё уменьшенной версии этого и не хватало в отдельно взятом доме!

— Не переживай. — тем не менее успокоила я Даррена, чтобы сейчас в сугробах не завязли оба и не оставили меня наедине со своим мёртвым отцом. — Кроки теплолюбивые, они скоро замёрзнут и впадут в спячку. И Бриен вернётся. Так что там со смертью ваших родителей?

— Мы не говорим об этом, — Даррен навис надо мной и так рявкнул, что от неожиданности я попятилась. Я и забыла, что он так умеет. Или я и не видела его таким, потому что не задавала таких вопросов?

И почему же вы об этом не говорите? — спросила я. — Что-то не так с их смертью? Они умерли в своей постели? Или не своей постели? Или не друг с другом в постели? Ох, в смысле… я помню, что ваша мать умерла раньше, но без подробностей.

— Почему такие глупые мысли? — вспыхнул Даррен. — Я вообще не понимаю, откуда такие дурацкие предположения!

— Потому что я понятия не имею, какие ещё причины могли помешать вам говорить об этом! — пояснила я. — Если некроманта разорвали упыри, что вряд ли, раз господин Ротар целёхонек, или придавили гробом, то тут ничего удивительного. Госпожа Арриена и вовсе боевой маг и погибнуть могла где угодно — и ничего бы в этом такого не было. Понимаешь? А вы не говорите об этом, будто в их смерти есть что-то позорное.

— Кстати, да, — Ротар нашёл момент, чтобы эффектно стряхнуть с себя сугроб. — Мне тоже стало интересно, как и её величеству, по каким причинам вы не только не расследуете мою смерть, но и вообще не говорите об этом?

— У нас тут война, вообще-то, королевство в опасности! — напомнил Даррен со страдальческим видом.

— Вот именно, — согласился Ротар. — Но вдруг наша с Арриеной смерть связана с тем, что сейчас происходит в королевстве? Мы были не последними людьми в королевстве и верно служили королю Фрингвилу Интийскому, а потом и Флину Первому Интийскому.

Он повернулся ко мне, пронзил меня взглядом горящих глаз и извиняющимся тоном уточнил:

— Мы не одобряли тиранию и свержение отца, но мы в первую очередь подданные королевства. Хотя у него все кроме Гримия впали в немилость, но мы продолжали служить до самой смерти.

Я почувствовала неожиданную симпатию к личу. Вот правду ведь говорит! Всё может быть связано!

— Отец, ты пытался найти, от чего погибла мама, два года, — воззвал к здравому смыслу лича Даррен. Чудак, здравый смысл после смерти стухает первым. Кому нужен этот здравый смысл, когда ты уже и так умер, верно?

— Чепуха, — отрезал лич. — Я был жив, многое не понимал. А твоя мать была невидима, и во всём королевстве было не найти медиума. Теперь же её королевское величество сделала так, чтобы мы все могли видеть и опросить Арриену.

— Это спасибо вашей бабусе, — вставила я, не желая всё приписывать себе. — Она мне силу передала.

— Ты вспомнила! — из сугробов выбрался Бриен. Как я и предполагала, привыкшие к теплу кроки уснули, и он сумел вернуться к нам.

— Не совсем, — я указала на крышу, по которой очень шустро в сторону нырнула тень. — Увидела собственно вашу бабулю и сразу же память прояснилась.

— Где она? — Даррен привстал на цыпочки, но поздно — ушла старушка.

— Это не бабуля, это какая-то очень далёкая наша родственница, — пояснил Бриен, ковыляя ко входу в дом. Мне стало совестно, я ведь задерживала всех, а в сапогах Бриена мне было тепло. — Но мы и правда не говорим про ваши смерти, папа. Они были странные. Сейчас я думаю, что тебя мог убить и кто-то из братьев. Гримий или Остий.