Теперь, когда у нас есть описание, нашего парня на удивление легко найти. Он не за столами для игры в кости, но прямо рядом с ними — играет в блэкджек и крупно проигрывает, как в игре, так и в неуклюжих попытках подкатить к симпатичной дилерше.

Когда мы подходим ближе, Джессика бросает на меня суровый взгляд, останавливая меня на месте. Она продолжает идти вперед, оставляя меня позади. Это ранит больше, чем все, что она могла бы сказать или сделать, потому что она только что ясно дала понять, что больше не доверяет мне свою жизнь. Она справится с этим сама или умрет, пытаясь, но не станет на меня полагаться.

Я удрученно сажусь за другой стол, с которого виден тот, за которым сидит наша цель. Я бездумно ставлю и проигрываю несколько раздач, наблюдая за работой Джессики, возможно, в последний раз.

Она хороша. Надо отдать ей должное. Она садится на стул рядом с парнем. Он оглядывает ее, задерживая взгляд на всех нужных местах, но она делает вид, что не замечает. Вместо этого она кладет на стол несколько фишек Оуэна и просит сдать ей карты.

Я вижу тот самый момент, когда парень замечает брошь на ее груди. Ему требуется некоторое время, потому что она с противоположной от него стороны, но когда он наконец ее видит, то застывает. В конце концов, никто не ожидает увидеть Коратанскую Медаль за Отвагу на супермодели, особенно так далеко от коратанского пространства.

Он все еще пялится на нее, когда дилер буквально вынуждена хлопнуть его по руке, чтобы привлечь его внимание. Он что-то бормочет ей, и она, пожав плечами, сдает ему еще одну карту. У него перебор. У меня, кстати, тоже. Такими темпами я проиграю оставшиеся фишки быстрее, чем Лин подцепит эту рыбку.

Но мне не приходится долго ждать. Он настойчиво наклоняется и что-то у нее спрашивает. Она делает вид, что впервые его замечает, но мягко кладет руку ему на плечо и приглушает его, как учительница непослушного ученика. Это работает. Вроде бы. Он играет еще несколько раздач, но его так трясет и он так отвлечен, что делает случайные ходы, быстро проигрывает две раздачи, а на третьей останавливается на девяти очках. Стопка фишек перед ним почти исчезла.

Лин выбирает этот момент, чтобы наклониться и что-то прошептать ему на ухо. Он снова застывает, но кивает. Затем она встает, бросает фишку дилеру, забирает остальные свои и медленно уходит. Парень сидит на месте всего несколько секунд, нервно подпрыгивая, пока не встает и не следует за моим первым помощником — если она еще таковой является. Но прежде чем он это делает, Джессика ловит мой взгляд и одним лишь гневным выражением лица дает понять, что я должен следовать за ним, пока он следует за ней.

Я понял. Я забираю свои фишки, бросаю одну дилеру за своим столом и стараюсь как можно небрежнее следовать за целью. Не то чтобы он меня заметил, даже если бы я закричал ему в ухо. Между его нервным возбуждением от того, что он наконец-то связался со своим предполагаемым связным, и тем фактом, что он не может оторвать глаз от задницы Джессики — я там был, приятель, — его должен был бы сбить линкор, чтобы он хоть что-то заметил.

Она ведет его в относительно тихий ресторан, не один из двух, где мы уже были, занимает столик и приглашает его сесть с ней. Он все еще подпрыгивает. Я жду снаружи; для меня там все равно нет третьего стула. И, честно говоря, я не думаю, что ей нужна какая-либо помощь с этим парнем.

Они тихо разговаривают несколько минут, прерываясь только тогда, когда официант — я и не думал, что в казино работают мужчины, — одетый как римский гладиатор, подходит, чтобы принять их заказ.

Я нахожу скамейку снаружи, откуда могу видеть, что происходит в ресторане, и следить за обстановкой. Я все еще там пять минут спустя, наблюдая за работой Джессики издалека, когда рядом со мной садится Оуэн.

— Хорошая работа, нашли его, — говорит он без предисловий. — Теперь будем надеяться, что ваша девушка сможет довести дело до конца.

— Она не моя девушка, — отвечаю я, не желая больше ни секунды терпеть это его фальшиво-дружелюбное дерьмо.

— Вы же понимаете, что я имею в виду, — спокойно говорит он.

Теперь я смотрю на него, встречая его взгляд и сверля его так, что, надеюсь, его голова взорвется.

— Заткнись, Оуэн. — Затем я встаю и ухожу.

— Что значит, ее здесь нет?

Я впервые вижу, чтобы Оуэн выглядел по-настоящему злым, с тех пор как он сорвался на Такера у «Странника». Но Джессика не реагирует. На ее лице то же бесстрастное, каменное выражение, которое не сходит с него с того момента, как я вляпался по уши в том первом ресторане.

— То и значит, — спокойно объясняет она. — Информации здесь нет. Парень все-таки не полный дурак. Сначала он хочет получить плату, а потом даст нам местоположение тайника, где оставил нужную вам разведку.

Теперь я имею удовольствие наблюдать, как Оуэн Томпсон задыхается от возмущения и в отчаянии и гневе всплескивает руками. Ему это идет. Надеюсь, впредь я буду видеть его раздосадованным чаще, лишь бы это не было направлено на нас. Все еще нужно учитывать тот мерзкий маленький имплант в шее Джессики.

Оуэн расхаживает по номеру отеля, где мы все снова собрались, бормоча что-то себе под нос. Наконец он останавливается и сурово смотрит на меня.

— Исправь это, — говорит он просто и решительно.

— А что, по-вашему, я должен делать? — возражаю я. — Просто заплатите парню, и вы получите то, что вам нужно. — Я даже не упоминаю тот факт, что он должен говорить с Джесс, а не со мной. Это она нашла цель; я не чувствую, что вообще внес какой-либо вклад в эту маленькую миссию. Но, полагаю, лучше держать фокус психопата на мне, а не на ней.

— Нет. — Оуэн произносит это слово с такой окончательностью, что спорить с ним бессмысленно. Я все равно спорю.

— Что значит, нет? Вы сказали нам найти парня, мы его нашли. Теперь она говорит вам, как именно вы можете получить от него нужную вам разведку. Так просто заплатите ему, и мы все разойдемся довольные.

— Нет, — повторяет он, делает шаг вперед и тычет одним из своих сосискообразных пальцев мне в грудь. За его спиной я вижу, как Такер ухмыляется мне с одной из кроватей в номере. Харриса и Джулс нигде не видно. — Я сказал вам найти его и достать для меня разведданные. Так что найдите мне способ получить то, за чем мы пришли, который не включает в себя выплату этому парню двадцати миллионов кредитов.

И вот это уже привлекло мое внимание. В полете Оуэн сказал мне, что парень продает свои сведения за большие деньги, но двадцать миллионов кредитов? За такую сумму это должна быть какая-то взрывоопасная информация. Но что такого ценного для коратанцев мог знать какой-то мелкий служака из захолустной системы?..

Я готов был застонать вслух, когда до меня дошло. Потому что я вдруг понял, какую именно информацию он продает. И это было плохо. Но главный вопрос был в другом: а мне-то какое до этого дело?

И ответ — да, дело есть. Но не потому, что мне не все равно, кому достанутся столь ценные сведения. Что до меня, то король Чарльз, Властелин и Правитель Объединенных Систем Прометея и дядя насильника, может сгнить заживо. Но я не могу сделать ничего, что подвергнет Джессику еще большей опасности. А пока мы не найдем способ избавиться от этого взрывного импланта, это значит, что я должен продолжать играть в маленькую игру Оуэна.

— Ладно, — процедил я сквозь зубы. — Мы найдем другой способ.

Знаете, импланты — это поистине потрясающие устройства. Помню, как-то раз слышал, кажется, в школе, что средний имплант может вместить в себя весь объем информации, который содержался в интернете тысячу лет назад. Неплохо для чего-то, что достаточно мало, чтобы поместиться в голове. Конечно, по мере роста хранилищ растет и объем доступной информации, так что нам все еще приходится выбирать, что хранить в своих имплантах. Место в них может закончиться. Но объем, который у них есть, все равно поразительно велик.