Хостес сомнительно кивает, но не спорит и, к счастью, не спрашивает имени парня, потому что мы его тоже не знаем.

— Никого из тех, кто у нас был, не припоминаю. Жаль, что не могу помочь.

Я уже собираюсь махнуть на это рукой, как что-то сильно бьет меня по голени. Я вскрикиваю, вызывая удивленный взгляд хостес, но быстро соображаю, что это был один из высоких каблуков, которые Джессика купила к своему новому платью; не могла же она носить с таким нарядом свои обычные боевые ботинки. И Джесс сейчас смотрит на меня и кивком указывает на официантку. Я в замешательстве оглядываюсь, но потом до меня наконец доходит.

— Что ж, если вы услышите или увидите кого-то, кто, по-вашему, подходит под описание, пожалуйста, дайте нам знать. — Я протягиваю ей одну из двадцатикредитных фишек, которые Оуэн дал мне на карманные расходы, пока мы ищем нашу цель.

Девушка просияла и теперь выглядит куда более готовой помочь.

— Я обязательно дам вам знать. Можете также поспрашивать у других сотрудников. У меня сегодня первый день после возвращения с планеты, так что они могли видеть вашего друга, пока меня не было.

Отлично! Неужели она не могла с этого начать? Я только что потратил двадцать кредитов на кого-то, кто нам ничем не поможет.

— Большое вам спасибо, — любезно говорит Джессика, и девушка в тоге порхает обратно к своей стойке.

— Ай, — говорю я, как только она оказывается вне пределов слышимости, и наклоняюсь, чтобы потереть ушибленную голень. — Из чего сделаны эти туфли, из корабельной брони?

— Ты бы попробовал походить в этих проклятых штуках последние шесть часов, — говорит Джессика, осматривая других посетителей вокруг нас. — Вот это настоящая пытка.

— Правда? Моя бывшая жена всегда говорила, что ей нравится их носить. — Еще один блестящий ход от Брэда Мендозы. Вот я сижу с самой красивой женщиной в галактике и упоминаю свою бывшую жену. Прекрасно. Может, дальше я расскажу ей о своей последней колоноскопии.

— Никому на самом деле не нравится носить высокие каблуки, — говорит Джессика, игнорируя или, возможно, даже не замечая моей бестактности. — Женщины просто притворяются, что им это нравится, чтобы угодить мужчинам.

— Но, — возражаю я, — Карла носила их задолго до встречи со мной. И продолжала носить даже после того, как я сказал ей, что мне все равно. Она постоянно покупала новые.

Теперь она смотрит на меня, отрываясь от изучения других людей в ресторане.

— Брэд, иногда ты и вправду бываешь непроходимо туп, а?

Ее слова резки, но в них нет настоящей злобы. Так что они не ранят так сильно, как когда она назвала меня идиотом всего несколько дней назад.

— Просвети меня, — бросаю я ей вызов.

— Хорошо, — она поворачивается ко мне всем телом в своем кресле, словно настраиваясь на серьезный разговор. Мы оба просто пытаемся отвлечься от нашей нынешней ситуации, но в этом нет ничего плохого. — Как долго вы с Карлой были женаты?

— Шесть лет.

— И за эти шесть лет как часто вы на самом деле были вместе, ну, в одной квартире или доме, на одной планете?

Я на мгновение задумываюсь.

— Ну, с моим графиком командировок, думаю, может, только четверть времени.

— Хорошо, значит, примерно полтора года фактического времени вместе?

— Похоже на то.

— И когда ты впервые поймал ее на измене?

— Подожди, откуда ты это знаешь? Я никому не говорил. — Мне совсем не нравится, куда идет этот разговор.

— Просто ответь на вопрос, Брэд.

— Через три месяца после катастрофы на «Беллерофонте», — признаю я.

— А что она делала, когда ты был в командировке? Сидела и тосковала по тебе в вашей квартире?

— У нас был дом.

— Неважно. Ответь на вопрос.

— Ну, нет. У нее была компания подруг, с которыми она куда-то ходила. Но я был не против. Они просто ходили в кино и все такое.

— А теперь. И это важно. Сколько у нее было пар туфель на высоком каблуке?

— Э-э. Много. Может, двадцать. Может, больше.

— Ты сказал, она постоянно покупала новые. Но она когда-нибудь выбрасывала старые, потому что они были слишком изношены или потерты?

Я напряженно думаю, силясь вспомнить.

— Кажется, да. Да, уверен. Когда я возвращался домой, всегда были новые пары, но я помню, что несколько моих любимых — тех, которые, как мне казалось, лучше всего на ней смотрелись, — исчезали. Я просто думал, что она хочет обновлять свой гардероб.

— Хорошо, последний вопрос. Эти ее подруги, с которыми она ходила гулять, пока ты был в командировке. Они когда-нибудь проводили с ней время, когда ты был рядом? В смысле, они приходили к вам в дом, когда ты был там, или она ходила с ними гулять, когда ты был в городе?

— Э-э. Нет. Теперь, когда ты об этом упомянула, я познакомился с несколькими из них на нашей свадьбе, но после этого почти их не видел.

Выражение ее лица меняется на страдальческое.

— О, мой дорогой, милый, глупый ты человек. Мне так жаль.

— Что? О чем ты жалеешь? — требую я, устав играть в двадцать вопросов и слушать, какой я тупой. Несколько других посетителей оборачиваются в нашу сторону из-за моей вспышки.

— Брэд, мне жаль тебе это сообщать, но тот раз, когда ты поймал Карлу на измене… я почти уверена, что это был не первый раз. — Она замолкает, давая мне осознать сказанное.

— Нет, ты неправа, — спорю я, снова слишком громко. — Карла была верна. Она бы ни за что не стала мне изменять до… — Но я не могу закончить фразу, потому что все вдруг встало на свои места. За три месяца до того, как я застукал Карлу в постели с Кларингтоном, этот человек присутствовал на моем военном трибунале. Я думал, это лишь потому, что его папаша, вице-адмирал Кларингтон, был одним из судей. Но теперь я помню, как он то и дело пялился на меня, подталкивал локтем приятелей и смеялся, словно я был главной темой какой-то отменной шутки.

А потом я вспоминаю случай еще раньше, когда я вернулся из командировки на день раньше и решил, что будет забавно устроить Карле сюрприз, а не сообщать ей о своем новом графике. Я взял такси до дома. Как раз когда оно подъехало и я выходил, мимо дома медленно проехала другая машина. Сначала показалось, что она вот-вот свернет на мою подъездную дорожку. Но вместо этого, приблизившись, водитель вдавил педаль газа и пронесся мимо.

Когда я вошел внутрь, я застал Карлу у входной двери — великолепная, в черном платье, которое я на ней всегда обожал, и в тон ему — в туфлях на острых черных шпильках.

Самое смешное, если вспомнить, она, казалось, искренне удивилась, увидев меня, но потом устроила целое представление, уверяя, что так нарядилась, чтобы встретить меня домой. Когда я, разочарованный провалившимся сюрпризом, спросил ее, откуда она вообще узнала, что я приеду раньше, она ответила: «Папа сказал».

Дело в том, что адмирал Олифант понятия не имел, что я вернусь раньше. Это не было запланировано — мой транспорт попал в блуждающую гравитационную волну в прыжковом пространстве и проехался на ней несколько десятков световых лет, сократив время в пути до Прометея на целый день. Когда мы прибыли, Терренс Олифант был во внешней системе на боевых учениях с Первым флотом. Даже если бы он получил известие, что транспорт прибыл раньше, он не смог бы передать сообщение Карле раньше, чем почти через полдня после того, как я вошел в парадную дверь.

А это значит, что она ждала в таком виде не меня.

Теперь все сходится, и я чувствую, как к глазам подступают горячие слезы.

— Мне так жаль, Брэд, — говорит Джессика, протягивая руку и кладя свою ладонь на мою. Обычно любое ее прикосновение пронзило бы меня током, но не это, не сейчас. — Мне так жаль. Я думала, ты, должно быть, знаешь. Я просто предположила, что это одна из причин вашего развода.

Я резко отдергиваю руку, не зная, как на что-либо реагировать. На мгновение она выглядит обиженной, но это быстро проходит.

— Послушай, — пытается она сменить тему, — идея поспрашивать у персонала о нашем человеке — хорошая. Давай продолжим разбрасываться этими фишками и посмотрим, что из этого выйдет.