Однажды во время особенно яростного штурма, когда вражеские тараны уже били в главные ворота, Каэлан был ранен осколком скалы. Его унесли с стены. Командование momentarily faltered.
И в этот момент Элинор поднялась на стену. Она не была воином. У неё не было меча. Но она встала на самом видном месте, под вражескими стрелами, и просто начала говорить. Говорить с защитниками. Она говорила об их доме. Об их семьях. О том, что стоит за этими стенами. Её голос, усиленный магией, был слышен даже сквозь грохот битвы. И её слова, полные веры и силы, сделали то, чего не мог сделать ни один приказ — они вдохнули в людей второе дыхание. Штурм был отбит.
Когда Каэлан, перевязанный, вернулся на стену, он увидел свою жену, стоящую в окружении преданных ей солдат. Она была бледна, истощена, но её глаза горели. В тот момент он понял — они не просто выстоят. Они победят. Потому что у них есть то, чего нет у врага — нечто, ради чего стоит умирать, и ради чего стоит жить.
Первые вражеские разведчики появились у стен Солиндейла через неделю. Ещё через день показалось основное войско — бесконечная река стали и знамён, растянувшаяся от горизонта до горизонта. Зрелище было устрашающим.
Началась осада. Катапульты принялись забрасывать город каменными ядрами и зажигательными снарядами. best лучники Валерии пытались очистить стены от защитников.
Каэлан руководил обороной с холодной эффективностью. Он появлялся на самых опасных участках, его меч разивал врагов, его голос подбадривал солдат. Он был Несгибаемым Мечом Лорайна, и его присутствие вселяло в людей уверенность.
Элинор находилась в командном пункте у подножия стены, организовав главный перевязочный пункт. Но её роль была куда важнее. Закрыв глаза, она простирала своё сознание вдоль линии обороны. Она чувствовала, где назревала паника, и посылала туда импульсы спокойствия и уверенности. Она чувствовала, где вражеские маги пытались ослабить магические защиты города, и усиливалa их, черпая силу из Сердца Лорайна. Она была нервной системой всей обороны, её Сердцем.
Однажды во время особенно яростного штурма, когда вражеские тараны уже били в главные ворота, Каэлан был ранен осколком скалы. Его унесли с стены. Командование momentarily faltered.
И в этот момент Элинор поднялась на стену. Она не была воином. У неё не было меча. Но она встала на самом видном месте, под вражескими стрелами, и просто начала говорить. Говорить с защитниками. Она говорила об их доме. Об их семьях. О том, что стоит за этими стенами. Её голос, усиленный магией, был слышен даже сквозь грохот битвы. И её слова, полные веры и силы, сделали то, чего не мог сделать ни один приказ — они вдохнули в людей второе дыхание. Штурм был отбит.
Когда Каэлан, перевязанный, вернулся на стену, он увидел свою жену, стоящую в окружении преданных ей солдат. Она была бледна, истощена, но её глаза горели. В тот момент он понял — они не просто выстоят. Они победят. Потому что у них есть то, чего нет у врага — нечто, ради чего стоит умирать, и ради чего стоит жить.
Глава 35
Победа далась дорогой ценой. Город устоял, но потери среди защитников были велики. Сам Каэлан, несмотря на перевязанную голову и залитое кровью плечо, отказался покидать стену, пока последний вражеский солдат не отступил за пределы досягаемости лучников.
Его доставили в покои лишь когда стемнело. Придворный лекарь, старый и опытный мужчина по имени Эдгар, осмотрел рану и мрачно нахмурился.
— Осколок кости, ваша светлость, — произнёс он, промывая глубокую рваную рану. — И… что-то ещё. Видимо, камень был не простой. Вижу следы магии. Не смертельной, но коварной. Она будет мешать заживлению, высасывая силы.
Элинор, стоявшая рядом, побледнела. Она положила руку на лоб Каэлана, пытаясь почувствовать чужеродную энергию. Её магия жизни наткнулась на что-то холодное, липкое, паразитическое. Она попыталась выжечь это, но тёмная энергия ускользала, пряталась глубже.
— Я не могу… — с отчаянием прошептала она. — Она сопротивляется мне.
Каэлан, стиснув зубы от боли, положил свою руку поверх её.
— Ничего, — хрипло сказал он. — Со всем справимся. Сначала город. Потом я.
Но все понимали — без него оборона долго не продержится. Его воля, его стратегический ум были становым хребтом сопротивления. Новость о ранении герцога, хоть её и пытались скрыть, быстро разнеслась по городу, сея уныние.
Бремя полноценного командования легло на плечи Элинор. Теперь она не только поддерживала дух солдат и координировала магическую оборону, но и должна была принимать тактические решения. Она проводила советы с генералами, её слово было последним. И хотя она советовалась с опытными военачальниками, окончательный выбор оставался за ней.
Однажды ночью валерийцы попытались провести тихую вылазку — пробраться через старые канализационные туннели прямо в сердце города. Элинор, находившаяся у Сердца Лорайна, почувствовала чужое, враждебное присутствие под землёй. Она не растерялась. Через мгновенную ментальную связь с капитанами стражи она отдала приказ заблокировать выходы из туннелей и встретить врага кипятком и смолой. Атака была отбита с большими потерями для противника.
Генералы смотрели на неё после этого с новым, глубоким уважением. Она могла не знать всех тонкостей тактики, но её связь с городом и людьми давала ей информацию, недоступную им. Она была не просто регентом. Она была Нервной системой Лорайна.
Но её силы таяли. Поддерживать оборону, следить за состоянием Каэлана и управлять городом было непосильной ношей. Она держалась только на силе воли и поддержке Алрика, который, казалось, совсем не спал, готовя обереги и зелья для раненых.
А из спальни Каэлана доносился всё тот же тяжёлый, лихорадочный бред. Тёмная магия в его ране делала своё чёрное дело.
Победа далась дорогой ценой. Город устоял, но потери среди защитников были велики. Сам Каэлан, несмотря на перевязанную голову и залитое кровью плечо, отказался покидать стену, пока последний вражеский солдат не отступил за пределы досягаемости лучников.
Его доставили в покои лишь когда стемнело. Придворный лекарь, старый и опытный мужчина по имени Эдгар, осмотрел рану и мрачно нахмурился.
— Осколок кости, ваша светлость, — произнёс он, промывая глубокую рваную рану. — И… что-то ещё. Видимо, камень был не простой. Вижу следы магии. Не смертельной, но коварной. Она будет мешать заживлению, высасывая силы.
Элинор, стоявшая рядом, побледнела. Она положила руку на лоб Каэлана, пытаясь почувствовать чужеродную энергию. Её магия жизни наткнулась на что-то холодное, липкое, паразитическое. Она попыталась выжечь это, но тёмная энергия ускользала, пряталась глубже.
— Я не могу… — с отчаянием прошептала она. — Она сопротивляется мне.
Каэлан, стиснув зубы от боли, положил свою руку поверх её.
— Ничего, — хрипло сказал он. — Со всем справимся. Сначала город. Потом я.
Но все понимали — без него оборона долго не продержится. Его воля, его стратегический ум были становым хребтом сопротивления. Новость о ранении герцога, хоть её и пытались скрыть, быстро разнеслась по городу, сея уныние.
Бремя полноценного командования легло на плечи Элинор. Теперь она не только поддерживала дух солдат и координировала магическую оборону, но и должна была принимать тактические решения. Она проводила советы с генералами, её слово было последним. И хотя она советовалась с опытными военачальниками, окончательный выбор оставался за ней.
Однажды ночью валерийцы попытались провести тихую вылазку — пробраться через старые канализационные туннели прямо в сердце города. Элинор, находившаяся у Сердца Лорайна, почувствовала чужое, враждебное присутствие под землёй. Она не растерялась. Через мгновенную ментальную связь с капитанами стражи она отдала приказ заблокировать выходы из туннелей и встретить врага кипятком и смолой. Атака была отбита с большими потерями для противника.
