Пока танкисты 130-й танковой бригады заправляли и обслуживали свои гусеничные машины после стокилометрового марша, мотострелковый батальон этой бригады был отправлен в лесной массив на берегу Северского Донца возле деревни Семёновка. Единственное место, вдоль хорошей грейдированной дороги, по местным меркам — шоссе, где можно было устроить танковые засады, скрытые от авиации противника. Туда же я собирался направить 260-й танковый батальон. 261-й танковый должен был перекрыть просёлочную дорогу, идущую из Малой Камышевахи и заодно разведать, есть ли в селе противник, для чего ему придавалась разведрота бригады.
Танки 131-й и 57-й бригад переправлялись через реку Берека и рассредотачивались в сёлах на юго-восточном берегу, правее мотострелковой бригады. Когда найдём противника, тогда будет ясно, в какую сторону наступать. Тылы же оставались на левом берегу реки до прояснения обстановки, укрывая автомашины в балках и населённых пунктах. Так как наш корпус передавался в подчинение 57-й армии, я отправил офицера связи, чтобы найти штаб этой армии и доложить о прибытии. Найдёт — хорошо, не найдёт — будем действовать по обстановке.
Вернулась разведка из Большой Андреевки, и командир разведгруппы мне доложил, что нашел кавалеристов из 57-й армии, которые занимали оборону в селе. Где в данный момент находятся немцы они тоже толком не знали, но сказали, что в Барвенково они точно есть, оборона 9-й армии прорвана, а её войска отступили. Фрицы сейчас накапливаются и чистят свои тылы, но скоро снова перейдут в наступление. Пришлось усилить лёгкими танками Т-60 ещё два разведотряда и отправить их в сторону Барвенково по параллельным дорогам. С приказом в затяжной бой не ввязываться, но передовые заставы противника потрепать, чтобы заставить развернуться основные силы и потерять время. Нам бы до конца дня продержаться, а там видно будет. Глядишь мотострелки окопаются, а отставшие танки подтянутся. Так что ночью наверняка отобьёмся, а днём куда-нибудь да ударим.
Свой наблюдательный пункт я разместил на высоте 141,7 между сёлами Новониколаевка и Красный Лиман. Здесь же находился НП командира 57-й танковой бригады, и стоял его командирский танк «Валентайн», а также окапывалась рота управления и зенитная батарея, создавая опорный пункт. Мотострелковый батальон бригады, усиленный противотанковой батареей, занимал оборону между Грушевахой и Красным Лиманом, прикрывая рокадную дорогу, проходящую вдоль всей линии нашей обороны. Вернулась потрёпанная разведгруппа со стороны Барвенково, нарвались на противника, но успели вовремя смыться с небольшими потерями. Очень надеюсь, что передовые отряды избегут бестолковых потерь и будут действовать осторожней. Вечером был бой за Малую Камышеваху. К ней подошёл передовой отряд фрицев, но был встречен огнём танковых пушек и пулемётов. Если больше атаки не повторятся, ближе к утру дам приказ на отход. Наверняка с рассветом прилетит авиация и разнесёт деревню по брёвнышкам или противник её обойдёт. Пришлось повоевать и на дорогах из Барвенково. Один из наших отрядов встретил немцев на подступах к деревне Беликов Колодец и, пустив кровь, отступил под прикрытие основных сил. О судьбе второго отряда пока ничего не известно, но бой в той стороне был жаркий. Если кто выжил, надеюсь, найдутся.
В полночь вернулся офицер связи, да не один. Вместе с ним прибыл и командующий 57-й армии. Я представился, должил о сложившейся обстановке, наличии у меня в корпусе личного состава и танков, а также своё решение на бой.
— Вот так и действуй в дальнейшем, комкор. На Барвенково не лезь, там у противника танков больше чем у тебя, не говоря о противотанковой и полевой артиллерии, а пехоты больше чем блох на барбоске. По данным моей разведки, как минимум одна танковая и три-четыре пехотных дивизии. — Одобрил моё решение командарм. — Главное, не дай прорваться вдоль Северского Донца дальше на северо-запад. Всё что хочешь делай, но ни шагу назад. Заройся в землю по маковку, контратакуй танками, зубами грызи, но Грушеваху и Великую Камышеваху ни в коем случае не сдавай. Прорвутся немцы и отрежут 6-ю армию от тылов. Подбитые танки далеко не утаскивай, используй в системе обороны как неподвижные огневые точки. Боеприпасами и продовольствием я тебя обеспечу, но вывозить будешь на своём транспорте, сапёров подкину, а также готовься принять тяжёлый артполк, разместишь его у себя в тылу и будет тебе «длинная рука» для поддержки «штанов». Пехоты пока не дам, мне приказано держать фронт и ещё наступать, но всех выходящих из окружения в твоей зоне ответственности, подчиняй себе. Надеюсь, что главнокомандование всё же одумается… — не закончил свою фразу генерал-лейтенант и продолжил давать указания. — За фланги не беспокойся, слева у тебя река, а справа кавалеристы, поддержишь их, они помогут тебе. И не жмоться, своему офицеру связи выдели лёгкий, но быстрый танк, чего он у тебя как лягушонка в коробчонке катается? Кстати, отправишь его со мной, он и приведёт артполк, чтобы пушкари не заблудились в пути. Чего ты задумался, товарищ генерал-майор танковых войск? Собирай свои грузовики и поедем на склад, а я тем временем тебе мандат нарисую.
— Есть, собирать грузовики и ехать на склад. — Обрадовался я такому подарку.
Приказав своему адъютанту срочно найти и доставить на НП зампотылу, иду к танку комбрига 57-й и связываюсь по рации с командирами танковых и мотострелковой бригад. В двух словах объяснив ситуацию, приказываю весь свободный от груза автотранспорт перегнать в Мечебиловку и отправить за боеприпасами и продовольствием, кто не успеет, останется без обеда. Самым хитрым из всех оказался комбриг 57-й генерал-майор Алексеев, который присутствовал при нашем разговоре с генералом Подласом и сразу начал отдавать распоряжения своим тыловикам и комбатам.
— Оперативно. — Когда я вернулся в окоп на НП, похвалил меня командарм. — И как долго будет собираться колонна?
— В течение получаса соберём все машины, которые есть в наличии. — Прикинул я возможности командиров бригад.
— А сколько всего и каких? — заинтересовался генерал-лейтенант.
— Около пятисот. В основном полуторки. — Слегка преуменьшил я наш автопарк, чтобы не раскулачили ненароком.
— Всех ждать я не буду. Собирай сотню, и выдели двадцать машин для сапёрного батальона. Это в твоих же интересах. Остальные твой офицер связи приведёт, он знает куда. А на месте уже и решим, сколько и чего загружать. Армейские склады нужно вывозить. Накопилось много чего, а выбрасывать жалко, врагу оставлять тем более, всё-таки народное добро, так что удерживай переправы через Донец, надеюсь, что скоро увидимся. — Пожал мне на прощание руку командарм, спустился к подножию высоты и уехал по дороге на Мечебиловку.
Всю ночь противник прощупывал нашу оборону, пытаясь небольшими силами просочиться то в одном месте, то в другом. Но выдвинутые в предполье наши передовые посты боевого охранения не давали ему этого сделать. Немцы угомонились только ближе к утру, и мы сразу отвели бойцов под прикрытие основных сил. Вдоль дорог на Грушеваху и Камышеваху остались только замаскированные в окопах и балках танковые засады, с приказом встретить разведку противника и уничтожить, а если враг будет атаковать большими силами, то просто обстрелять и отойти. Вывели танковый батальон и из Малой Камышевахи, устроив танковые засады вблизи от перекрёстков дорог в деревне Копанки, на высоте 197,3 возле полевого стана в двух километрах севернее, и в роще за Малой Камышевахой. В селе оставили только мотоциклетный взвод разведроты, который должен был имитировать бурную деятельность — гонять по селу рыча двигателями, стрелять с окраин, «пить водку», из-за чего громко петь песни и морально разлагаться, чтобы немцы боялись и не лезли. Вечером мы им здесь хорошо наподдали, да и ночью не давали приблизиться. Основные же силы 261-го танкового батальона сосредоточились в сёлах Андреевка и Петрополье, где оборудовали узлы сопротивления на перекрёстках дорог. Кроме разведроты комбриг их усилил ещё и стрелковой ротой мотострелкового батальона, а также взводом батареи сорокапяток, усилив противотанковую оборону. Всё-таки пушки на Т-60 не годятся для борьбы с танками, зато мотоциклистов гоняют по всей степи.
