— Чёрт знает что! — бросив телефонную трубку на рычаг, ругается генерал Подлас. Эти чудаки кавалеристы так и продолжают наступать на север. И что там делает наш комиссар? У него вообще компас есть? И он хотя бы умеет им пользоваться? Или он думает, что стрелка показывает направление наступления? Вместо удара на Барвенково, конники дошли до Даниловки и повернули на Грушеваху. У тебя там в приказе случайно ошибок нет? Андрей Фёдорович, я к тебе обращаюсь.
— А? Что? — оторвался от своих расчётов начштаба. — Нет. У нас всё точно написано. И рубеж развёртывания. И направление атаки.
— Тогда надо было хоть стрелки на карте нарисовать пожирнее. Хотя… Есть связь со штабом Южного фронта? — перескакивает командарм с одного на другое.
— Виноват. Связь со штабом фронта так и не смогли восстановить. — Вскакивает со своего места начальник связи.
— Да чтоб… я так жил!.. — Разражается матерной тирадой генерал, но останавливается на половине фразы. — Да и хрен с ней. — Отмахивает он рукой. — А с дивизиями нашей армии можно ещё связаться?
— Со всеми дивизиями связь работает бесперебойно. — Рапортует наш главный связист.
— Ну, хоть на том спасибо. Готовь новый приказ по армии, Андрей Фёдорович. — Подходит командарм к столу и проводит новые красные линии на карте.
— Войска армии перегруппировать и прикрываясь усиленными арьергардами отвести на новые рубежи обороны.
— 99-я стрелковая дивизия; Ново-Александровка — Николаевка.
— 317-я стрелковая дивизия; Николаевка (включительно) — Домаха.
— 150-я стрелковая дивизия остаётся на месте чтобы прикрыть фланг 6-й армии. Хотя нет. Пускай загнёт свой левый фланг к северу и оборудует опорный пункт в селе Домаха. Станцию Лозовая оборонять до последней возможности, будет хоть какой-то шанс для дивизии отойти.
— 351-ю стрелковую дивизию в полном составе сосредоточить в районе совхоза имени Куйбышева для наступления на Барвенково.
-14-й гвардейской дивизии закрепиться на достигнутых рубежах в готовности к наступлению.
— 476 пушечный артиллерийский полк переместить в район станции Старые Близнецы. Для чего воспользоваться железной дорогой. Позже решим, какой из наступающих дивизий придать этот полк.
— 754 артиллерийский полк ПТО из 150-й стрелковой дивизий изъять и передать на усиление 14-й гвардейской стрелковой.
— 558-й артполк противотанковой обороны изъять из 99-й и передать 351-й стрелковой дивизии.
— Написал? Давай я завизирую. — Ставит свою подпись под текстом приказа генерал Подлас. — Для каждого соединения приготовить отдельный приказ, зашифровать и передать по проводной линии связи. Продублировать фельдъегерской почтой. Выполнение приказов проконтролировать представителями от штаба армии. Вопросы есть?
— А что будем делать с тылами армии, товарищ генерал-лейтенант? — интересуется зам по тылу.
— Тылы армии пока остаются на месте. Они будут наступать в третьем эшелоне. Все накопленные боеприпасы немедленно распределить по частям и соединениям, а личный состав обеспечить сухим пайком на трое суток. Ещё вопросы?
— Раз больше вопросов нет, продолжайте работать. Если в моё отсутствие вернётся наш комиссар, научите его пользоваться компасом и отправляйте обратно к кавалеристам, пусть вместе с комкором учатся наступать в правильном направлении. Я к гвардейцам, разберусь на месте, что там творится, пока солнце не село. Проводи меня до машины, Анатолий Дмитриевич. — Кивает мне генерал, и первым выходит из блиндажа.
— Что думаешь по поводу моего приказа, Анатоль? — останавливается он в отнорке окопа.
— Решение правильное. Но вот последствия могут быть неприятные. Особенно для вас, товарищ генерал. — Не стал скрывать я своих опасений.
— Плевать на последствия. Главное, сохранить армию, а история потом всё рассудит. Ты со мной?
— Я хотел бы вернуться в дивизию полковника Гурского.
— Да я не в том смысле. А что там с 351-й? Говоришь, хорошо наступают.
— Удачно нащупали разрыв в обороне противника и вышли на оперативный простор. Теперь громят тылы немцев.
— Всё это хорошо, но есть одно но. Растянем армию в нитку и получим под дых. А нам желательно держать всё в кулаке и бить в одно место сжатыми, а не растопыренными пальцами. — Показывает свой пудовый кулак Кузьма Петрович. — Хотя, зачем бить кулаком в кирпичную стену, когда можно разбить стекло или проткнуть пальцем бумагу, — задумался генерал. — А поехали-ка к твоему Гурскому, посмотрим что там и как.
Ночью войска армии перегруппировывались на новые рубежи, а под утро продолжили наступление. Но не на Барвенково, а обходя его с юга, на Некременное и Викнино прикрывшись с левого фланга только одним полком 14-й гвардейской. Ударная группировка остановилась только на рубеже реки Сухой Торец, захватив большое село Петровка на юго-западном берегу реки. Продвижению наших войск препятствовала река, насыпь железной дороги на другой её стороне, и подразделения 68-я пехотной дивизии противника, окопавшиеся на этой насыпи. Форсировать сходу заболоченную пойму реки не удалось. Под сильным пулемётным огнём с высокой железнодорожной насыпи передовые подразделения откатились на исходные позиции. Требовалось подтянуть дивизионную артиллерию и найти другое место для переправы через небольшую, но коварную водную преграду.
Такое место нашли, заодно поменяв вектор наступления и повернув на север, так как из штаба армии пришёл приказ военного совета Южного фронта. Соединиться с 5-м кавалерийским корпусом и уничтожить войска противника. Корпус следовало искать в районе Базалеевка, Бражовка. Кавкорпус мы в районе Базалеевки не нашли, но войска противника, которые нам попадались, уничтожали. В результате пришлось остановиться и занять круговую оборону двумя дивизиями в треугольнике Дмитриевка, Базалеевка, Бражовка, в ожидании войск своей армии или кавалерийского корпуса, который воевал здесь ещё вчера. Подошёл только полк из 14-й гвардейской дивизии, который оставался в районе Барвенково. Так как связь со штабом армии неожиданно прервалась, а последний приказ мы выполнили, то пришлось оставаться на месте и контролировать узел дорог, проходящих в разных направлениях через наш район обороны. Противник с этим категорически не смирился, и наносил короткие удары пехотой и танками со всех сторон. Но шесть стрелковых полков, под прикрытием четырёх артиллерийских, не дали ему шансов даже на малейший успех. Зенитное прикрытие в дивизиях было слабовато, поэтому авиация немцев доставила нам много неприятных моментов, но за это мы отомстили сухопутным войскам.
К вечеру радиосвязь удалось наладить, и мы получили приказ провести разведку и подготовить наступление на Долгенькую. В ночь на 20-е дождаться подхода основных сил и захватить населённый пункт, уничтожить войска противника и соединиться с наступающей группировкой 9-й армии. Разведку мы провели и выяснили, что с запада Долгенькую прикрывает глубокий овраг и сначала нужно занять его подразделениями пехоты, а уже под этим прикрытием подтянуть артиллерию, после чего штурмовать или зайти с фланга по той же балке и штурмовать с трёх сторон. Но где там. Пока противотанкисты катили свои орудия на руках, чтобы подобраться как можно незаметнее и ближе, передовая рота развернулась в цепь и пошла на штурм вдоль дороги. Если бы не овраг, их бы всех на этой дороге и положили. Хорошо нашлись умные люди и обошли противника с фланга, устроив у него в тылу сабантуй. Так что когда артиллеристы выкатили сорокапятки на прямую наводку и ударили последними снарядами по селу. Противник не выдержал и отступил в Южном направлении. Вот после захвата этого населённого пункта армии и удалось выйти из окружения, переправившись на левый берег Северского Донца.
Армия вышла не вся. К нам присоединились только потрёпанные 99-я и 317-я стрелковые дивизии, а также тыловые армейские подразделения. 150-я стрелковая так и оставалась пока в окружении, войдя в состав 6-й армии, так как вся наша 57-я армия перешла в подчинение Юго-Западного фронта, по приказу главкома — маршала Тимошенко. Генерал-лейтенант Подлас, выполняя распоряжение Военного Совета Южного фронта и руководствуясь приказом №19/К, который гласил что:
