— Ладно, ладно уговорил, начальник, слезаю, ты только не стреляй. — Заговаривает мне зубы и неуклюже сползает с облучка извозчик, повернувшись ко мне задом и придерживаясь за сиденье. Краем глаза замечаю, что пассажиры тоже начинают шевелиться, молодой встал во весь рост, закрывая собой пахана, а дальше время замедлилось…

Вижу как разговорчивый кучер коснулся ногами земли, и каким-то плавным тягучим движением разворачивается ко мне передом, но поздно, затыльник моего автомата так же медленно и неотвратимо встречается с его головой на противоходе. Тушка извозчика только ещё начинает падать влево, а я уже заскакиваю на его место на козлах и спрыгиваю на землю с другой стороны повозки. Шустрый пахан хотел под шумок смыться, но не успел, подсечкой сбиваю его с ног и укладываю мордой в землю, приговаривая при этом.

— Лежи смирно, пархатый, твой номер шестнадцать, физдеть в морге будешь. — Веса моим словам добавляло колено, которым я упёрся в спину задержанного, а также дуло автомата, приставленное к его затылку.

Как я не старался, соблюсти тишину не удалось, автомат Удальцова татакнул короткой очередью. Видимо у нас труп, возможно криминальный. На этот раз лошадь не напугалась, и все спасатели вовремя поспешили на помощь. Живых гопников тщательно обыскали и крепко связали, жмурика оттащили подальше.

— Что же ты так неаккуратненько-то, Васёк? — слегка попенял я бойцу.

— Так получилось, товарищ старший сержант, — развёл он руками. — Но вы же сами сказали, если кто дёрнется или достанет оружие, стреляй. Этот дёрнулся, я и выстрелил.

— Ну и правильно сделал. Зато сам жив остался и мою спину прикрыл. Двигай на пост. — Не стал я развивать тему.

— Шумишь, сержант? — подошёл ко мне новый ротный, как только мы закончили все мероприятия.

— Мы же не опера, чтобы брать бандитов живыми без шума и пыли. Нет у моих бойцов таких навыков, товарищ капитан. — Увидев шпалу в петлице у командира, не стал я упоминать его ведомственную принадлежность при посторонних.

— Живые-то хоть остались, или перестреляли всех? — подначивает меня он.

— Остались, и даже готовы дать признательные показания, — не ведусь я на подковырки Саида. — Разрешите продолжить выполнять задание? — щёлкнув каблуками, тянусь я во фрунт.

— Выполняйте. — Отмахивает он в ответ воинское приветствие и идёт «потрошить» задержанных.

Дальше всё пошло по накатанной, получая доклады от наблюдательных постов, я либо выходил «на дело» сам, либо поручал его заместителю. Или же мы работали вместе, сразу двумя боевыми тройками. И хотя движение через наш заколдованный лес было не особо активным, но кое-кого мы ещё задержали или захватили. Среди них повозку с двумя немецкими фуражирами (этих взяли без шума и пыли). А вот с фельджандармами на мотоцикле пришлось повозиться. Зато нужной формой и бляхами на груди мы себя обеспечили.

Удивила инициативная комсомолка (пороть её некому). Пока мы работали на блокпосту, она потерялась. Обнаружилось это ближе к вечеру, зато крайнего нашли сразу. Господа же офицеры все в белом, а если какой косяк, то «замок» всегда крайний. И не важно, что она крутилась при штабе, предлагая всем свою помощь, а потом придумала себе дело и потерялась. Искать послали меня вместе с помощником начальника караула (таким же сержантом как я, замком из первого взвода, зовут Лёха). Познакомившись и обсудив диспозицию, решили начать поиск с северо-восточной стороны. Там опушка вплотную подступала к реке, поэтому посты располагались достаточно редко, да ещё само русло изгибалось причудливым образом, а затем делало петлю, образуя небольшой островок возле села Прелестное. Часовые могли и зевнуть, не заметить ловкую бестию, пробирающуюся под берегом. Обходим посты с левого фланга, опрашивая караульщиков и осматривая берег реки. Все божатся, что в их секторе и мышь не проскочит. Врут. Не только мышь, но даже крыса проскочит легко, особенно если она водоплавающая, типа ондатры. Насчёт человека сложнее. Все сектора наблюдения пересекаются между собой, а на другой стороне вообще пашня, так что если даже перенырнуть речку, там негде будет укрыться. Красивую, единственную девушку в отряде видели все, но куда она подевалась, никто не мог подсказать.

Обойдя все посты и секреты возле реки, мы уже отчаялись найти потеряшку, но неожиданно получили наводку от моих наблюдателей за дорогой.

— Ничего странного не заметили? — после обмена паролями, задал я вопрос двоим раздолбаям, дежурившим на НП.

— Та ни, мы за дорогой глядим и докладаем в аппарат, ежели какой транспорт едет. — Узнаю я знакомые интонации щирого хохла.

— А с нашей стороны никто по дороге в сторону села не проходил? — продолжаю выяснять я.

— Та ни, у село никто не ушёл. Мы бы бачили. — Отвечает всё тот же боец, выглядящий гораздо старше своего напарника.

— Как не шёл, а дивчина? — вспоминает молодой.

— А вот с этого места желательно со всеми подробностями. Что за дивчина и куда она шла? — поняв, что нащупал ниточку, тяну я за её кончик, чтобы распутать клубок.

— Так она ж не в село шла. — Снова перехватил инициативу хохол со странной фамилией Путря.

— А куда? И кого вы видели? Узнали? Давай швидче рассказывай. Не тяни мне кота за яйца. — Наседаю я на хохла.

— Иванна это была, дивчина из нашей роты, шла по обочине, потом остановилась, огляделась по сторонам и шасть в кусты. Я было подумав, что по нужде, или ишшо чаво, а она того, больше не вышла и я её боле не видал. — Рассказал свою версию Путря.

— Врёшь! Поди все гляделки продал, чтобы узнать, для чего дивчина в кусты шмыгнула? Да ещё за дорогу сбегал чтобы проверить, чего она там в кустах делает. А ну признавайся! Воровал колоски на колхозных полях⁈ — Уже плотно наезжаю я на хохла.

— Ни. Не делал. — Отрицательно крутит он головой из стороны в сторону.

— Чего не делал?

— Колоски не воровал.

— Ладно, поверю. А за дивчиной зачем бегал подглядывать? — колю я его дальше.

— Я не бегал.

— Врёшь! А если тут врёшь, значит и про колоски врёшь. Колись, жучара, пока я добрый! — сверлю я его взглядом.

— За дивчиной бачил, каюсь, а колоски ни. — Признался он в меньшем из двух зол.

— Давай про дивчину. Что видел? Куда пошла? — прекращаю я наезжать, сменив тон.

— Я только одним глазком. Перебежал через просёлок, обогнул куст и никого там не нашёл. Но заметил, как вона дальше к реке пошла. — Колется Путря до самого дна.

— И кудой?

— Да тудой. — Машет он рукой, указывая направление.

— И чего у нас там? — обращаюсь я к Лёхе.

— Шестой пост и мы там только что были. Пристрелю гадов. — Обещает сержант.

— Мы там были, а парни ничего не сказали. Будем колоть? — интересуюсь я у напарника.

— Ещё как. — Делает он зверскую рожу.

— Повезло тебе, глазастый ты наш. Но ещё раз оставишь пост без приказа… — Не договариваю я и многозначительно подношу кулак к носу хохла.

Караульщиков на шестом посту даже колоть толком не пришлось. Как только сержант достал из кобуры свой наган, чтобы пристрелить нарушителей дисциплины, бойцы сразу признались. Да была. Да Иванна. Попросилась искупаться в заводь на речку, чтобы никто не видел, оставила пистолет и пропала. Ходили проверять, никого на берегу не нашли. Пришлось пообещать не сдавать их в трибунал. Тогда часовые окончательно раскололись, сказали, что комсомолка пошла в село на задание, но велела никому про это не говорить, даже если будут пытать. Дебилы, да ещё и устав караульной службы не знают, но на измену мы с Лёхой присели капитально. Хорошо, если эта инициативная дура пошла в село на разведку. А если она пошла совсем с противоположной целью, то нашему отряду кирдык.

— Давно она ушла на задание? — всё ещё не теряю надежду на удачный исход.

— Да уж часа три как прошло. — «Обрадовал» меня старший поста. А вот это писец. Потому как добежать до Канадской границы мы уже не успеем, и нас наверняка обложили со всех сторон.

Посылаю сержанта докладать по команде. Накосячили его люди, значит первая плюха ему. Сам остаюсь на усиление поста, если нас задумают обойти с этого фланга, несколько лишних минут отряду подарим. Да и надежда — мой компас земной, а удача награда за смелость. Так что чем чёрт не шутит, подождём…