Л етние стансы В аллее колокольчик медный, Французский говор, нежный взгляд — И за решеткой заповедной Пустеет понемногу сад. Что делать в городе в июне? Не зажигают фонарей; На яхте, на чухонской шхуне Уехать хочется скорей! Нева – как вздувшаяся вена, До утренних румяных роз. Везя всклокоченное сено, Плетется на асфальте воз. А там рабочая землянка, Трещит и варится смола; Ломовика судьба-цыганка Обратно в степи привела… И с бесконечной челобитной О справедливости людской Чернеет на скамье гранитной Самоубийца молодой. А мериканский бар Еще девиц не видно в баре, Лакей невежлив и угрюм; И в крепкой чудится сигаре Американца едкий ум. Сияет стойка красным лаком, И дразнит сода-виски форт: Кто не знаком с буфетным знаком И в ярлыках не слишком тверд? Бананов груда золотая На всякий случай подана, И продавщица восковая Невозмутима – как луна. Сначала нам слегка взгрустнется, Мы спросим кофе с кюрассо. Вполоборота обернется Фортуны нашей колесо! Потом, беседуя негромко, Я на вращающийся стул Влезаю в шляпе и, соломкой Мешая лед, внимаю гул… Хозяйский глаз желтей червонца Мечтателей не оскорбит… Мы недовольны светом солнца, Теченьем медленных орбит! «От легкой жизни мы сошли с ума…» От легкой жизни мы сошли с ума: С утра вино, а вечером похмелье. Как удержать напрасное веселье, Румянец твой, о пьяная чума? В пожатьи рук мучительный обряд, На улицах ночные поцелуи — Когда речные тяжелеют струи И фонари как факелы горят. Мы смерти ждем, как сказочного волка, Но я боюсь, что раньше всех умрет Тот, у кого тревожно-красный рот И на глаза спадающая челка. Ф утбол Телохранитель был отравлен. В неравной битве изнемог, Обезображен, обесславлен, Футбола толстокожий бог. И с легкостью тяжеловеса Удары отбивал боксер: О беззащитная завеса, Неохраняемый шатер! Должно быть, так толпа сгрудилась — Когда, мучительно-жива, Не допив кубка, покатилась К ногам тупая голова… Неизъяснимо-лицемерно Не так ли кончиком ноги Над теплым трупом Олоферна Юдифь глумилась… Ф утбол Рассеян утренник тяжелый, На босу ногу день пришел; А на дворе военной школы Играют мальчики в футбол. Чуть-чуть неловки, мешковаты — Как подобает в их лета — Кто мяч толкает угловатый, Кто охраняет ворота… Любовь, охотничьи попойки — Всё в будущем, а ныне – скорбь; И вскакивать на жесткой койке Чуть свет, под барабанов дробь! Увы, ни музыки, ни славы! Так, от зари и до зари, В силках науки и забавы Томятся дети-дикари. Осенней путаницы сито. Деревья мокрые в золе. Мундир обрызган. Грудь открыта. Околыш красный на земле. Мадригал Нет, не поднять волшебного фрегата: Вся комната в табачной синеве — И пред людьми русалка виновата — Зеленоглазая, в морской траве! Она курить, конечно, не умеет, Горячим пеплом губы обожгла И не заметила, что платья тлеет Зеленый шелк и на полу зола… Так моряки в прохладе изумрудной Ни чубуков, ни трубок не нашли, Ведь и дышать им научиться трудно Сухим и горьким воздухом земли! «Черты лица искажены…» Черты лица искажены Какой-то старческой улыбкой: Кто скажет, что гитане гибкой Все муки Данта суждены? А втопортрет В поднятьи головы крылатый Намек – но мешковат сюртук; В закрытьи глаз, в покое рук — Тайник движенья непочатый; Так вот кому летать и петь И слова пламенная ковкость — Чтоб прирожденную неловкость Врожденным ритмом одолеть! С порт Румяный шкипер бросил мяч тяжелый, |
