«Душный сумрак кроет ложе…» Душный сумрак кроет ложе, Напряженно дышит грудь… Может, мне всего дороже Тонкий крест и тайный путь. «Темных уз земного заточенья…»
Темных уз земного заточенья Я ничем преодолеть не мог, И тяжелым панцирем презренья Я окован с головы до ног. Иногда со мной бывает нежен И меня преследует двойник; Как и я – он так же неизбежен И ко мне внимательно приник. И, глухую затаив развязку, Сам себя я вызвал на турнир; С самого себя срываю маску И презрительный лелею мир. Я своей печали недостоин, И моя последняя мечта — Роковой и краткий гул пробоин Моего узорного щита. «Где вырывается из плена…» Где вырывается из плена Потока шумное стекло, Клубящаяся стынет пена, Как лебединое крыло. О время, завистью не мучай Того, кто вовремя застыл; Нас пеною воздвигнул случай И кружевом соединил. «Медленно урна пустая…» Медленно урна пустая, Вращаясь над тусклой поляной, Сеет, надменно мерцая, Туманы в лазури ледяной. Тянет, чарует и манит — Не понят, не вынут, не тронут — Жребий – и небо обманет, И взоры в возможном потонут. Что расскажу я о вечных, Заочных, заоблачных странах: Весь я в порывах конечных, В соблазнах, изменах и ранах. Выбор мой труден и беден, И тусклый простор безучастен. Стыну – и взор мой победен, И круг мой обыденный страстен. «Когда подымаю…» Когда подымаю, Опускаю взор — Я двух чаш встречаю Зыбкий разговор. И мукою в мире Взнесены мои Тяжелые гири, Шаткие ладьи. Знают души наши Отчаянья власть: И поднятой чаше Суждено упасть. Есть в тяжести радость И в паденье есть Колебаний сладость — Острой стрелки месть! «Душу от внешних условий…» Душу от внешних условий Освободить я умею: Пенье – кипение крови Слышу – и быстро хмелею. И вещества, мне родного, Где-то на грани томленья, В цепь сочетаются снова Первоначальные звенья. Там, в беспристрастном эфире, Взвешены сущности наши — Брошены звездные гири На задрожавшие чаши; И, в ликованьи предела, Есть упоение жизни: Воспоминание тела О неизменной отчизне… «Я знаю, что обман в видении немыслим…» Я знаю, что обман в видении немыслим И ткань моей мечты прозрачна и прочна, Что с дивной легкостью мы, созидая, числим И достигает звезд полет веретена — Когда, овеяно потусторонним ветром, Оно оторвалось от медленной земли, И раскрывается неуловимым метром Рай распростертому в уныньи и в пыли. Так ринемся скорей из области томленья — По мановению эфирного гонца — В край, где слагаются заоблачные звенья И башни высятся заочного дворца! Несозданных миров отмститель будь, художник, — Несуществующим существованье дай; Туманным облаком окутай свой треножник И падающих звезд пойми летучий рай! «Стрекозы быстрыми кругами…» Стрекозы быстрыми кругами Тревожат черный блеск пруда, И вздрагивает, тростниками Чуть окаймленная, вода. То – пряжу за собою тянут И словно паутину ткут; То – распластавшись – в омут канут — И волны траур свой сомкнут. И я, какой-то невеселый, Томлюсь и падаю в глуши — Как будто чувствую уколы И холод в тайниках души… «Ты прошла сквозь облако тумана…» Ты прошла сквозь облако тумана. На ланитах нежные румяна. Светит день холодный и недужный. Я брожу свободный и ненужный… Злая осень ворожит над нами, Угрожает спелыми плодами, Говорит вершинами с вершиной И в глаза целует паутиной. Как застыл тревожной жизни танец! Как на всем играет твой румянец! Как сквозит и в облаке тумана Ярких дней сияющая рана! |
