Аромат стоял такой, что слюнки текли. Казалось, даже старые дубовые балки столовой впитали в себя запах копченой рыбы, жареного мяса и свежих фруктов. Я окинула взглядом свое творение, чувствуя легкую усталость, но и огромное удовлетворение. Все было готово к приему гостей.

Убедившись, что все готово, я торжествующе улыбнулась и обратилась к матушке:

— Ну как, мама?

— Несмотря на твою нелюбовь к домашним делам, я хорошо научила тебя хозяйствовать, дочка, — с улыбкой сказала матушка. — Мне никогда не приходилось принимать у себя королей, но, кажется, ты все сделала прекрасно. Не думаю, что какой-нибудь другой хозяйке замка удалось бы в короткий срок приготовить такой великолепный ужин. Я тобой горжусь!

— Я тоже! — воскликнул Николь, входя и окидывая взглядом столовую

— Мы с мамой поедим в гостиной, — предупредила я супруга. — Этот вечер для мужчин.

Я кивнула Николю, стараясь скрыть волнение. Этот ужин был важен не только для него, но и для будущего нашего дома. Приезд короля, точнее уже императора, означал признание, возможность укрепить позиции, заключить выгодные союзы. И все это зависело от того, какое впечатление произведет на него этот вечер.

Матушка взяла меня под руку, и мы вышли из столовой. В гостиной, освещенной мягким светом камина, царила уютная тишина. Мама села в кресло, а я, не в силах усидеть на месте, начала нервно расхаживать по комнате.

— Успокойся, дитя, — мягко сказала матушка. — Ты сделала все, что могла. Теперь остается только ждать.

— Но, если что-то пойдет не так? Если его величеству не понравится еда, или вино, или…

— Не говори глупостей, — перебила меня матушка. — Ты знаешь, как угодить гостям. И Николь тоже не промах. Он умеет очаровывать. Все будет хорошо.

«Дай-то бог, дай-то бог!»

Вскоре послышался шум приближающихся голосов. Мужчины, уставшие и проголодавшиеся после долгого дня, ввалились в столовую, словно стая волков, учуявших добычу. Их лица расплылись в улыбках при виде накрытых столов. Кто-то присвистнул от удивления, кто-то громко поблагодарил, а кто-то сразу же потянулся к ближайшему бутерброду с икрой.

Завязалась оживленная беседа. Звенели бокалы, разносился смех, и каждый наперебой рассказывал о событиях прошедшего дня. Мясо исчезало с тарелок с невероятной скоростью, а бочки с вином и сидром постепенно пустели. Я исподтишка понаблюдала за ними недолго только для того, чтобы убедиться, что нашим гостям всего хватало и радовалась тому факту, что смогла справиться с обязанностями хозяйки Шорхата.

Как я и предполагала, особенно популярными оказались бутерброды с рыбой. Мужчины, привыкшие к простой и сытной еде, с удовольствием уплетали деликатесы, запивая их крепким вином. Копченая скумбрия и малосольная селедка, казалось, пробуждали в них какие-то древние инстинкты, напоминая о морских приключениях и удачной охоте.

Я попыталась последовать совету матушки и успокоиться, но тревога не отпускала. Я прислушивалась к каждому звуку, доносившемуся из столовой. Слышался приглушенный гул голосов, звон бокалов, тихий смех. Интересно, о чем они говорят? Доволен ли император?

Аппетита не было. Я едва смогла проглотить несколько кусочков мясного пирога и запить все сладким отваром из ягод шиповника. Матушка, видя мое волнение, неодобрительно покачала головой, только вот я ничего с собой поделать не могла.

Внезапно дверь в гостиную открылась, и на пороге появился Николь. Его лицо было серьезным, но в глазах читалось облегчение.

— Все прошло хорошо, — сказал он, улыбаясь. — Его величество остался очень доволен. Он похвалил и ужин, и вино, и… тебя, моя дорогая.

Я выдохнула с облегчением. Все мои усилия не пропали даром.

— Он сказал, что давно не встречал такой гостеприимной хозяйки, — продолжал Николь. — И что наш замок — одно из самых красивых мест, которые он когда-либо видел.

Матушка улыбнулась, глядя на меня с гордостью.

— Я же говорила, что все будет хорошо, — сказала она, поднимаясь с кресла.

Николь подошел ко мне и обнял.

— Ты была великолепна, — прошептал он мне на ухо. — Я горжусь тобой.

В этот момент я почувствовала, как напряжение покидает меня. Я улыбнулась в ответ, зная, что этот вечер стал важной вехой в нашей жизни. Мы вновь справились с неожиданными трудностями. Вместе.

После вчерашнего пиршества, где столы ломились от яств, а веселье лилось рекой, утро встретило меня совсем не радужными перспективами. Одним сытным ужином и шумной попойкой дело, конечно, не ограничилось. Уже на рассвете пришлось вылезти из постели, чтобы проконтролировать, как слуги и повара справляются с последствиями праздника.

Вся эта роскошь, которую я так щедро предоставила гостям, обернулась горой работы. Ведь любое застолье, будь оно хоть трижды изысканным, оставляет после себя хаос. Начать хотя бы с посуды, горы тарелок, чашек и бокалов, которые нужно перемыть. А скатерти, которыми я так любезно накрыла столы! Могла бы и пренебречь ими, но нет, хотелось создать атмосферу уюта. Теперь же эти белоснежные полотна нужно было отстирывать от пятен вина, соусов и прочих излишеств. И, конечно же, полы! Заляпанные, испачканные, словно поле битвы после сражения!

То, что я увидела, ввело меня в ступор, словно ударили под дых. Слуги, конечно, постарались — я видела, что они спешно прибрались перед моим приходом, наверняка убрав самое вопиющее. Но даже после их усилий… это было просто нечто! Невозможно было поверить, что здесь отдыхали люди. Скорее, свиньи устроили себе каникулы.

И знаете, такая злость взяла, что я еле смогла сдержать бушующую во мне силу. Ярость клокотала во мне, требуя выхода. Не та тихая, разъедающая злость, а всепоглощающая, вулканическая. Я чувствовала, как кровь приливает к лицу, как сжимаются кулаки. Хотелось кричать, ломать, крушить! Но я сдержалась. Пока.

Вместо этого я медленно вошла в разгромленную столовую, стараясь не запачкать туфли в этом хаосе. Осколки стекла, разбитые тарелки, разбросанная одежда, липкие пятна на полу… Каждый предмет, каждая деталь кричала о неуважении, о наплевательском отношении к чужому труду, к чужому дому. И это выбесило меня еще больше.

— Ну, ладно, — прошипела я сквозь зубы. — Я ведь хотела по-хорошему, да видно мой труд, вопреки словам мужа, не был оценен по достоинству. Теперь вы узнаете, какая я бываю в гневе!

В голове уже роились планы. Нет, конечно, ничего плохого гостям я делать не буду. Не стану рисковать репутацией мужа, да и своей собственной тоже. Но вот отомстить... это просто необходимо! Они еще пожалеют, что не оценили мои старания. Месть будет тонкой, изящной, но от этого не менее ощутимой. Они надолго запомнят этот вечер!

Решительно направилась в сторону кухни, где уже вовсю кипела работа. Кастрюли гремели, что-то шипело на сковороде, а из-под двери тянуло аппетитным ароматом жаренных овощей.

— Тана Руфо! — фурией ворвалась я в обитель ароматных запахов.

— Госпожа!

Тана Руфо, моя главная кухарка, аж подпрыгнула от неожиданности и выронила из рук большую медную кастрюлю. Звон разнесся по всей кухне, заглушая привычное шипение масла и бульканье соусов.

— Меняем меню! Немедленно! — отрезала я, не давая ей опомниться.

— Но как же…? Разве… — пролепетала она, пытаясь понять, что происходит. В ее глазах читалось полное недоумение.

— Без комментариев! — прервала я ее. — Все как любит матушка! Без соли, сахара и специй! И никакого рассола! В качестве питья только отвар из шиповника с добавлением кисляки!

В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов. Я видела, как Тана Руфо пытается переварить услышанное. Представляю, какой удар это для нее, ведь она всегда гордилась своими изысканными блюдами, полными вкуса и аромата.

Ух как я была зла! Поделом этим свиньям! Заслужили, эти… эти обжоры! Судя по пустым бочонкам со спиртным, у большинства гостей сегодня будет жуткое похмелье. Вот пусть и поправляют свое здоровье пресной овсяной кашей, яйцами, сваренными в крутую, и чистой водой!