Николь отдал приказ сопроводить меня и пойманного воришку к таверне. Толпа возмущенно зароптала, но, слава богу, лезть с разборками не стала.

За весь путь, что мы проделали от площади до таверны, воришка не проронил ни слова. Я тоже не стремилась завести с ним душевный разговор. Во-первых, рядом было много свидетелей происшествия, а во-вторых, мне бы не хотелось, чтобы о способностях мальчика узнали посторонние.

Несмотря на обстоятельства, но я не упустила возможности рассмотреть ребенка. На вид ему было лет двенадцать, а то и меньше. Долговязый и неестественно худой. В принципе, понятно почему. Вряд ли он от хорошей жизни промышлял грабежом.

Когда мы вошли в таверну, шум и гам ударили в уши. Я повела мальчишку в самый дальний угол, где за небольшим столиком можно было уединиться. Сделала заказ и села напротив, ожидая, пока последний немного успокоится. Он смотрел на меня исподлобья, настороженно, как дикий зверь, загнанный в угол.

— Итак, молодой человек. Что скажите в свое оправдание?

Мальчишка насуплено молчал, исподлобья следя за окружившей нас охраны. В его взгляде читалась смесь страха и упрямства, и я понимал, что вытащить из него хоть слово будет непросто.

Подошедшая официантка немного отвлекла мальчика, заставив его поднять голову. В этот момент я заметила нечто странное. В глубине его глаз мелькнули разноцветные всполохи, словно крошечные искры фейерверка. Неужели?! Маг-универсал?! Но как такое возможно? Почему тогда я не вижу никаких признаков магии в его ауре? Ни малейшего намека на силу...

Это было совершенно необъяснимо. Необъяснимо и чертовски интересно.

Маги-универсалы — редчайшие создания, почти миф. В Юраккеше таких магов всего двое. Их сила настолько велика, что позволяет им использовать любую магию, в отличие от обычных магов, специализирующихся на одном-двух направлениях. Но эта сила всегда оставляет след, отпечаток в ауре, видимый даже не самым опытным магам-сенсорам.

— Ваш заказ, — мило улыбаясь, произнесла девушка и расставила на столе заказанное мной тушеное овощное рагу, жаренного цыпленка, миску с хлебом и сладкий ягодный отвар. Я сама была сыта, а вот воришка то и дело жадно сглатывал слюну, не в силах отвести взгляд от еды.

— Оставьте нас, — бросила я официантке и охране, не отрывая взгляда от мальчишки. Они переглянулись, явно не понимая моего решения, но подчинились, отступив на несколько шагов. Я знала, что они останутся начеку, готовые вмешаться в любой момент.

Когда мы остались вдвоем, сделала глубокий вдох. Нужно было действовать осторожно. Напуганный ребенок с неконтролируемой магией — это гремучая смесь. Кто знает, вдруг магия в нем уже успела проснуться и проявить себя. Увы, но с универсалами я еще не встречалась вживую, только читала о них, и понятия не имею, чем может обернуться эта встреча.

— Меня зовут тана Надэя, — сказала я мягко, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно. — не бойся, я не причиню тебе вреда. Наоборот, я бы хотела помочь тебе. Никто не собирается тебя обижать.

Мальчик по-прежнему молчал, но в его глазах, кажется, появилось немного меньше страха. Он все еще смотрел исподлобья, но уже не так враждебно.

Я одарила его самой теплой улыбкой, на которую была способна, и подвинула к нему тарелку с едой.

— Ешь! — приказала мальчишке. — Это все тебе.

Он смотрел на еду с недоверием, словно не веря своему счастью. Затем, робко взяв ложку, он жадно набросился на угощение.

— Не спеши, иначе подавишься, — посоветовала ему, отворачивая взгляд в сторону окна. Пусть вначале поест, а поговорить мы с ним успеем.

Когда последний кусочек был съеден, а тарелка вылизана до блеска, стало ясно, насколько он был голоден.

— Как тебя зовут?

— Рисат, госпожа.

— Ты умеешь делать вещи, Рисат? — спросила я, стараясь подобрать слова. — Необычные вещи?

Он снова насторожился, но я заметила, как он сжал кулаки. Это был ответ. Он знал. Он знал, что в нем есть магия! Осталось лишь выяснить — умеет ли он ее контролировать.

— Это не страшно, — заверила я ребенка. — Это дар. Но его нужно уметь контролировать. Ты ведь не хочешь, чтобы твои родные и близкие пострадали? Я могу тебе помочь. Ты ведь знаешь, кто я? Ведь тебе известно мое имя?

Я протянула руку, ладонью вверх, в знак доверия. Он смотрел на мою руку, потом снова на меня. В его глазах мелькнула искра надежды, но тут же ее сменила тень сомнения. Он боялся. Боялся поверить. Боялся, что его обманут.

Сердце защемило. Сколько еще таких беспризорников и сирот, обманутых взрослыми, гуляет по стране? Тысячи, если не больше.

— Вы тана, что открыла на своих землях школу. О вас в городе много говорят, — нехотя признался воришка.

Его голос был тихим, почти шепотом, словно он боялся, что кто-то услышит его слова. В его тоне чувствовалась смесь осторожности и... уважения? Неожиданно.

— Но я свободный человек! — тут же вскинулся он. — Вы не можете меня забрать без моего согласия!

В голосе мальчишки зазвучала отчаянная бравада. Я улыбнулась и покачала головой.

— Тебя никто не будет заставлять. Это только твое решение. Твой выбор, — мягко произнесла я, стараясь донести до него всю серьезность ситуации. — Ты ведь не один, я угадала? И переживаешь ты не за себя, а за своих друзей. Ну что ж, похвально. Только вот что с ними будет, если ты со своими возможностями попадешь в плохую ситуацию? Если тебя опять поймают на воровстве? Кто им поможет? Кто защитит?

В моих словах не было угрозы, лишь констатация фактов. Я видела, как в его глазах мелькнула тень сомнения, как его плечи немного опустились. Он был молод и горяч, но не глуп. Он понимал, что его свобода — это не только его личное дело, но и ответственность перед теми, кто от него зависит. И именно на это я и рассчитывала. К тому же я не сомневалась, что сидящий передо мной ребенок был глупцом. Уж слишком умным был его взгляд.

Тень сомнения в его глазах росла, заслоняя собой браваду. Он молчал, обдумывая мои слова. Я не торопила его, давая время осознать всю тяжесть ситуации. Свобода — прекрасное слово, но часто оно оказывается лишь иллюзией, особенно когда за тобой тянется шлейф обязательств и ответственности.

Я видела, как в его голове идет борьба. Борьба между желанием сохранить свою независимость и осознанием того, что его действия имеют последствия для других. Это был переломный момент. Момент, когда мальчишка должен был превратиться в мужчину, когда эгоизм должен был уступить место ответственности.

Я знала, что не могу давить на него. Любое давление лишь усилит его сопротивление. Моя задача — показать ему, что его выбор — это не потеря свободы, а ее переосмысление. Что, возможно, настоящая свобода заключается не в бегстве от проблем, а в умении их решать, защищая тех, кто тебе дорог.

— Что от меня требуется? Клятву служения давать не буду, — наконец буркнул он, словно выплевывая слова, и отвернулся к окну.

Я тихонько рассмеялась, наблюдая за его упрямством.

— Мне не нужна твоя клятва, Рисат. Ты дашь ее лишь одному господину — Вильяму Голтерону, будущему императору объединенного королевства. Но это произойдет еще не скоро. Для начала тебе нужно выучиться грамоте, освоить магию и только потом ты сможешь поступить на службу королю.

Мальчишка смотрел на меня снизу вверх. Его большие, полные надежды глаза блестели в полумраке обеденного зала таверны.

— Вы правда думаете, что во мне есть магия, госпожа? — с затаенной надеждой спросил мальчишка. — Но я ее совсем не чувствую.

— Есть, — кивнула головой, подтверждая свои слова. — Более того, она отличается от всех, что я видела, — призналась я.

Его брови удивленно взметнулись вверх.

— Но как вы смогли понять это, госпожа?

Я прикрыла глаза на мгновение, собираясь с мыслями. Как объяснить ему то, что чувствовала сама, то, что видела за пеленой обыденности? Это было сродни ощущению вкуса, который невозможно описать словами, но который безошибочно узнаешь, когда он касается твоего языка.