Новый глава рода де Сан-Раду, облаченный в темный бархат, подал знак стоящему поодаль священнику. Тот, с куском пергамента в руках, казался маленькой, испуганной птичкой. В глазах главы, устремленных на меня, плескалось торжество, от которого по спине пробежал холодок.

— Прочтите! — приказал он, вперившись в меня своими глазами.

Священник, словно повинуясь невидимой нити, приблизился ко мне. Он нервно поднес пергамент к самому носу и, откашлявшись, забубнил:

— «Леди Надэя де Сан-Данар, или Надэя де Брау, графиня Кронштадская обвиняется в том, что с помощью заклятий, зелий и прочих ведьмовских чар совершила следующие вредные, нечестивые и богопротивные деяния. Первое — затуманила разум его величества Вильяма Голтерона…»

— Что? — воскликнула, не сдержавшись и услышав откровенный бред из уст дрожащего старика с монашеским одеянием.

— «Второе, — тем временем продолжил старик, не обращая на меня никакого внимания, — убила свою мачеху Антаю де Сан-Увар и стала причиной смерти своего супруга — принца Хасиба...»

— Это клевета! У меня есть свидетели!

Священник глянул на меня и продолжил:

— «Третье, внесла смуту в душу своей сестры Ансаи де Сан-Данар и жителей Юраккеша. В связи с выдвинутыми обвинениями и пока не доказано обратное, леди Надэя де Сан-Данар признается одаренной с иномирной душой, внесшей разлад в наш мир и угрожающей его существованию…»

Я смотрела на незваных гостей и не верила своим ушам. На их лицах застыло выражение серьезности, даже торжественности, отчего меня пробрал озноб.

— Я хочу видеть своего мужа! — выпалила я, стараясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания.

Де Сан-Раду, главарь этой шайки, глумливо улыбнулся, словно предвкушая мою реакцию.

— Насколько мне известно, ваш муж сейчас находится при дворе и, следовательно, мы не можем исполнить вашу просьбу.

В голове словно что-то щелкнуло. Все встало на свои места, сложилось в жуткую, пугающую картину.

— Конечно! — до меня наконец дошло. — Вы знали об этом! Знали заранее. Иначе бы не осмелились бы сунуться ко мне! Вы подло воспользовались его отсутствием!

— Совершенно верно, миледи. Мы были в курсе ваших дел не только в Юраккеше, но и в Саркоте. Об этом позаботилась танита Солейн.

Боль пронзила меня, словно удар кинжала в спину. Это было не просто предательство, это было крушение всего, во что я верила.

"Но как?" — прошептала я, чувствуя, как подкатывает тошнота. Как она могла? Зачем? Вопросы роились в голове, не находя ответов.

Я перевела взгляд на священника. Он спокойно убирал пергамент, словно только что сообщил мне о погоде, а не о том, что моя жизнь рухнула.

— И что теперь? — спросила, стараясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания.

— Теперь вам помогут признаться в ваших грехах, — ответил он, и эти слова прозвучали как смертный приговор.

В горле пересохло, я не могла нормально дышать от перехвативших его спазмов. В памяти, как назло, тут же всплыло предостережение Ансаи об участи старой Наары. Ужас сковал меня, парализуя волю. Когда я наконец смогла выдавить из себя хоть что-то, мой голос дрожал, выдавая мой страх и отчаяние. Я знала, что они заметили. И знала, что это только начало.

— Меня будут пытать?

Священник опустил глаза, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на сожаление.

— Нет, к сожалению, — признался священник с плохо скрываемым разочарованием. — Вас допросят, зададут несколько вопросов, потом будут судить и признают виновной.

«Признают виновной…» — эта мысль обожгла сознание. Значит, все уже решено. Суд — лишь фарс, жалкая имитация справедливости. Приговор вынесен заочно, еще до того, как я переступила порог этого замка.

Лицо де Сан-Раду исказила злая усмешка.

— Вас будут судить в храме святого Филантия. Завтра. А уже к следующему утру все закончится. Для вас. Никакая агония не сравнится со смертью в огне, вы уж мне поверьте, — он смаковал каждое слово, наслаждаясь моим страхом.

«О, господи! Хоть бы служанка успела найти Николь и сообщить ему обо мне.»

Я гулко сглотнула образовавшийся в горле ком. Уж кто-кто, а он точно постарается, чтобы я испытала весь спектр боли. Но нет, мне нельзя отчаиваться и сдаваться, иначе я дам им еще один повод для унижений.

— Если только вы лично, на своем примере, не покажете мне результат.

Эта была лишь моя бравада. Никчемная, ненужная. Кто-то из солдат за его спиной весело хохотнул. Де Сан-Раду обернулся с отвисшей от ярости челюстью и смех тут же оборвался.

— Кажется, вы забыли, кто здесь хозяин положения, миледи, — приблизившись ко мне лицом, прошипел он. Мой нос тут же уловил гнилостный запах, исходивший из его рта. Невольно поморщилась и скривилась от отвращения. — Ну так я вам сейчас напомню.

Что-либо сделать или предпринять я не успела. Да и как, со связанными-то руками! Резко взмахнув рукой, он ударил меня в переносицу эфесом меча.

Боль ослепила. Кровавая пелена поплыла перед глазами, и я помимо своей воли рухнула на колени.

— Заткните ей рот кляпом, — приказал де Сан-Раду и вышел из комнаты.

Я же потеряла сознание и больше ничего не чувствовала. Не помнила, как меня выволокли из замка и погрузили, словно мешок с овсом, на чью-то лошадь.

От Надэи и приставленной к ней охраны не было вестей. В голове роились тревожные мысли. Вчерашний доклад о том, что они уже на подступах к городу, казался теперь издевательством.

Откинувшись на спинку кресла, почувствовал, как по вискам стучит кровь. Нельзя поддаваться панике. Нужно действовать. Но как?

Без информации я был слеп и беспомощен, поэтому первым делом приказал повторно проверить все каналы связи, отправить поисковые группы по предполагаемому маршруту. Каждая минута тянулась как вечность, наполненная страхом и бессилием. Я молился всем богам, известным и неизвестным, чтобы с Надэей и ее людьми все было в порядке.

Она для меня была слишком важна, слишком ценна, чтобы ее потерять. И дело было не только в ее знаниях, не только в ее умении вести дела. Дело было в чем-то большем, в чем-то, что я боялся признать даже самому себе. Хотя наш брак был вынужденной мерой, я успел полюбить эту рыжеволосую ведьмочку всем сердцем.

Из омута переживаний меня выдернул камердинер, приставленные ко мне ее величеством. Императрица посчитала неприемлемым путешествовать мне без своего личного слуги, коего сейчас заменял расторопный юноша.

Я бы и сам справился со своим гардеробом, тем более как-то же стравлялся все эти годы без посторонней помощи, но решил не отказываться от ненавязчивой помощи императрицы. Я теперь граф Кронштадский, а не только генерал де Брау.

Да, в иной раз я бы зароптал, но не сейчас. После посещения Шорхата императором, мое имя на устах практически у всех жителей империи. Я не мог ударить лицом в грязь и посрамить свое имя. В первую очередь ради Надэи.

— Простите, милорд, тут девушка уже с час ждет около дома вашего позволения войти.

Кротко постучав в дверь, ко мне обратилась экономка дома, который мне пришлось снять лишь для того, чтобы жена чувствовала себя комфортно. Это конечно не наш замок, но лучшее, что мне удалось отыскать. Чистый, ухоженный, с приветливыми слугами. В иной ситуации я бы мог остановится и в таверне, но мне бы не хотелось, чтобы Надэя испытывала дискомфорт от неизбежного шума и суеты.

— Девушка?

Хм, странно. Я никого не ждал, если только не посыльного от императора и главного сыскаря.

— Говорит, прибежала из графства Вимаро…

Душу словно проткнули тысячи холодных иголок, едва услышал о Вимаро. Неужели она решила остановиться в нем? Но зачем? Ничего не понимаю…

Внутри все кипело от тревоги и нетерпения. Нужно действовать, и быстро.

— Зови! Немедленно! И вели послать за сыскарем! — приказал я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Нужно узнать, что происходит. И если мои худшие опасения подтвердятся... Тогда я не знаю, что буду делать.