Только вот дедушку жалко, он то в этом, по сути, не при чем. Эх ладно, прикажу накрыть в гостиной чисто для родственников. И с нормальной едой. Не ходить же нам голодными!

Сказано — сделано! Столовую убрали в кратчайшие сроки. Я видела недоумение у слуг, но комментировать свои действия не стала. Да и зачем? Я здесь хозяйка, они должны беспрекословно исполнять мои поручения, а не обсуждать их.

Спустя час столовая была приведена в относительный порядок. Посуду и объедки убрали со стола, пол вымыли, а уцелевшие столы и стулья расставили в ряд. Почти все слуги косились на меня с недоумением, ведь я впервые за несколько лет приказала убрать скатерти со стола. Ну а что? Пусть о свои сюртуки вытирают измызганные едой руки!

Наконец все было готово. На столах расставлены железные кубки с водой, миски я варенными яйцами, прикрытые тканью тарелки с козьим сыром, постным хлебом из муки грубого помола. Кашу принесут чуть попозже, все же я не изверг какой-то, не стану кормить уважаемых гостей остывшей едой.

Осталось самое трудное — предупредить дедушку Надэи. И попросить его подыграть. Хотя… думаю с этим у меня проблем не будет, он тот еще интриган.

Ближе к обеду замок стал оживать. Послышались голоса и приглушенный смех. Из-за нахлынувшей злобы я пропустила одну важную деталь и теперь корила себя за невнимательность.

Попросила ветерка осмотреть замок и послушать разговоры. Если хоть один из гостей принудил к непотребству моих девочек, об этом я узнаю уже скоро. И тогда тому точно несдобровать!

Официально заявляю: с этого для Вильям Голтерон — мой кумир! После мужа, естественно! Он не только поддержал мою идею наказать своих вассалов, но и принял в наказании непосредственное участие.

Когда все мужчины собрались в столовой, он поприветствовал их и потребовал:

— Хочу позавтракать в более спокойной обстановке. Тана Надэя, не откажите мне в любезности, прикажите накрыть завтрак в гостиной. Я хочу поговорить со своим другом.

Улыбнувшись, присела в реверансе. Сквозь опущенные ресницы отметила недовольные лица вассалов императора и услышала шепотки: «Это завтрак?», «Где вино, у меня похмелье!», «Неслыханное пренебрежение!».

И это была лишь малая часть того недовольства, которое бурлило в столовой.

— Как вам будет удобно, ваше императорское величество, — с улыбкой произнесла я. — Стол уже накрыт. Мы с матушкой не желали мешать вам и вашим разговорам. Но если вы желаете позавтракать в нашей компании, то я с радостью прикажу добавить приборы.

Я сделала глубокий книксен, чувствуя, как щеки заливаются румянцем от сдерживаемого смеха. Николь, стоявший рядом, смотрел на меня с явным недоумением. Не дожидаясь вопросов, я сорвалась с места и выбежала из столовой, стараясь не расхохотаться в голос. Ох, если бы вы только видели их лица! Мужчины, страдающие от похмелья, провожали меня обиженными, как побитые щенки, моськами. Это стоило увидеть!

Солнце уже вовсю припекало, когда мы наконец-то закончили с "завтраком". Скорее, это был ранний обед, но кто считает время, когда вокруг царит такая непринужденная атмосфера? Смех, шутки, истории, перебивающие друг друга — все это создавало ощущение тепла и уюта.

Остатки яичницы-болтуньи и недопитый кофе напоминали о прошедшем застолье. Кто-то лениво ковырялся вилкой в салате, а кто-то уже потянулся за печеньем. Разговоры постепенно перетекли в более серьезное русло, но даже в обсуждении насущных проблем чувствовалась поддержка и понимание.

— Если следующие месяцы останутся такими же теплыми, как летние, милорд, мы успеем обустроить крепость Кронштадт. Если же нет, то уж точно до нового года. Мастер Жегар — прекрасный знаток своего дела, а из тана Кедара получился отличный управляющий, даже строители оказались на редкость исполнительными и умелыми и все благодаря Надэе и ее силе.

Его величество пристально посмотрел на сидящего возле матушки тана Кедара.

— Ты решил сделать управляющим новой крепости своего вассала, Николь?

— Да, милорд. Он родился свободным человеком и всегда был верен короне. У него за плечами долгая, полная приключений история. Впрочем, важно не столько это, сколько то, что он всецело предан нам и пользуется здесь большой любовью. Местный управляющий никогда не выезжал из Шорхата, и он не настолько сообразителен и учен, чтобы управлять Кронштадтом. Тан Хасиб и не рассчитывает на это. Он не честолюбив. Ему нравится спокойная, размеренная жизнь.

С минуту в гостиной стояла оглушительная тишина. Было видно, что его величество осмысливает услышанные слова.

— Ты хорошо постарался, Николь де Брау, граф Кронштадский! Ты передашь этот титул по наследству своим сыновьям и сыновьям своих сыновей. Позднее я пришлю тебе бумаги, которые удостоверят это, но объявить о твоем новом титуле я хочу сегодня же вечером, за ужином, — сообщил он и посмотрел в мою сторону. — Твоя жена будет довольна. Она ведь носит ребенка под сердцем. Я молю богов, чтобы это оказался следующий тан Шорхата.

— Аминь! — пылко окончил Николь и с улыбкой посмотрел на меня.

Император задумчиво откинулся на спинку стула.

— Кронштадт... Я ни разу не слышал такого слова, — произнес он, нахмурив брови. — Кто же придумал это название?

— Это все Надэя, милорд. По части выдумки она мастерица.

Вильяма Голтерона хмыкнул и покачал головой. Я же подумала было, что он злиться, да только его глаза выдавали веселье.

— По части выдумки моя внучка сильна, — признался он, разводя руки в стороны. — Чем тебя так обидели мои вассалы, Надэя?

Вопрос повис в воздухе, словно тонкая нить, соединяющая меня и этого старого лиса. Вассалы… Да что они могли сделать? Разве что наступить на любимый цветок в саду или не так посмотреть на меня во время утренней прогулки. Но нет, дело было не в этом. Обида, которую почувствовал Вильям, была глубже, касалась чего-то важного, связанного с его родом и властью. Ведь если они обидели меня, значит нанесли оскорбление и его величеству.

Я прикусила губу, стараясь подобрать слова.

— Простите меня, ваше величество, если обидела своим невниманием. Но вчера, когда мне доложили о вашем прибытии, я летала, будто на крыльях. Мне еще никогда не приходилось принимать у себя императора. Я старалась, честно. Сделала все, чтобы вы почувствовали себя как дома. Но ваши люди, милорд… они… они… вели себя неподобающе! Напились, испортили мебель и столовую утварь, а ведь я ради них приказала застелить столы скатертью и раздать каждому гостю вышитую вручную салфетку, дабы они смогли обтирать о нее свои руки во время еды. И что же я увидела утром?! Грязь, битую посуду и сломанную мебель! И скатерть, над которой я работала целый год! Она была вся заляпана жирными пятнами и залита вином!

Дедушка Надэи внимательно слушал, не перебивая. В его глазах по-прежнему плясали искорки веселья, но теперь к ним примешалась тень задумчивости. И ладно бы на этом я остановилась, так нет же! Ветерок-проказник успел донести до меня итого своего расследования — все же случилось то, о чем я так боялась.

Император нахмурился, словно догадывался о том, что я недоговариваю.

— Что еще, Надэя? Это ведь не единственная причина наказать моих людей?

Я вздохнула, собираясь с духом. Признаваться в этом было неприятно, но скрывать правду от императора — еще хуже.

— Один из ваших вассалов обидел девушку, работающую в моем замке. Свободную девушку, доверившуюся мне и подписавшую договор.

Ну вот и все, призналась. Теперь осталось ждать реакции, а она последовала незамедлительно. Не прошло и получаса, как виновника приволокли в гостиную, где состоялся очень нелегкий разговор.

Немолодого мужчину, посягнувшего на девичью честь, отчитали как мальчишку и по моему настоянию заставили выплатить пострадавшей сто золотых, хотя его величество настаивал на браке. Только я, как хозяйка замка и непосредственная работодательница, не дала на то своего согласия. Зачем выдавать жертву насилия замуж за насильника? Чтобы добить и без того морально и физически искалеченную девушку? Что ее ждет в навязанном браке, да еще и с нелюбимым? Вот именно, что ничего хорошего.