— Я сказал, что возвращаюсь из полиции, куда только что сдал собственными руками одного типа, который заявился ко мне ночью с пистолетом и ножом в руках. Не думаю, что он приходил рассказывать мне на ночь сказки. Он оказался не очень хорошо подготовлен к своему делу. И сейчас находится на больничной койке, под усиленной охраной полиции.

— Войдем-ка в дом. Я хочу поподробнее узнать об этом деле, — сказал Джекобсон.

Они вошли, и Харлоу рассказал Джекобсону о случившемся ровно столько, сколько считал нужным. А закончил рассказ словами:

— Господи, как я устал! Я усну буквально через минуту.

Он вернулся в свое спартанское жилище и сразу занял пост у окна. Не прошло и трех минут, как на улице появился Джекобсон, по-прежнему с тем же самым ключом в руке. Он опять направлялся в гараж «Коронадо», только на этот раз с телефонным сообщением, что покушение на Харлоу не удалось.

Харлоу вышел из дома, сел в «рено» Луиджи и поехал в противоположную сторону. Миновав четыре квартала, он свернул в узкий переулок, выключил мотор, проверил, заперты ли изнутри двери, поставил будильник на пять сорок пять и приготовился немного поспать. По сравнению с его комнатой это место было не столь комфортабельным, зато более безопасным.

Когда Харлоу и близнецы-механики вошли в гараж «Коронадо», только начинало светать. Джекобсон и один из новых механиков были уже на месте.

— Кажется, ты говорил о двух новых парнях. — Заметил Харлоу.

— Один из них не явился. Как только придет, — проворчал Джекобсон, — немедленно уволю. Давайте начинать освобождать трейлер и грузиться.

Светило яркое утреннее солнце, предвещавшее дождь в течение дня, когда Харлоу выехал задним ходом на улицу Жерар. Ехали они втроем — Джекобсон заявил, что у него здесь еще дела и он приедет в Виньоль чуть позже, через час или два. Харлоу не стал расспрашивать, что это за дела, ведь Джекобсон обязательно солжет.

К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел не спеша, торопиться было незачем. Да и силы его все же не безграничны, ночная сумасшедшая гонка изрядно его вымотала. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся, так что видимость значительно ухудшилась. Тем не менее, трейлер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать.

Остановив трейлер между трибунами гоночной трассы  и гостиницей — большим зданием в стиле шале[3]. Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу оглядел, серый и пустынный Виньольский трек, потянулся и зевнул:

— Вот мы и дома, наконец-то можно отдохнуть. Господи, как же я устал! И как голоден! Пойдем посмотрим, чем нас нынче попотчуют.

Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, столовая постепенно заполнялась завсегдатаями — большей частью рабочими и служащими трека. Все знали Харлоу, но словно не замечали его. Джонни это совершенно не трогало. Был уже полдень, когда он встал со своего места и направился к выходу. Дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев столовую, он увидел, что все обедающие смотрят с интересом на них.

— Помню ты говорила, что не любишь демонстрировать свои эмоции, — заметил он.

— Так и есть.  Но о чем ты говоришь, подумаешь обняла? Я всех обнимаю, все об этом знают. 

— Всех? Ну спасибо.

Мэри погладила его по щеке:

— Небритый, чумазый…

— Что ты хочешь? Брился и умывался больше суток назад.

— Мистер Даннет просил тебя зайти к нему в комнату, Джонни. — Она улыбнулась. — Непонятно, почему он не мог прийти сюда, чтобы увидеться с тобой…

— Думаю, на это у мистера Даннета были свои причины. Возможно, он не желает, чтобы его видели в моем обществе?

Она поморщилась и, сжав его руку, сказала:

— Я так боялась, Джонни. Так боялась.

— И совершенно правильно, — торжественно заявил Харлоу. — Довольно опасное занятие гонять трейлер, вот гоночный болид, это совсем другое дело.

— Джонни!

— Прости.

Под дождем, почти бегом добрались они из столовой в  номера, задержались на секунду на крыльце под навесом и вошли в холл. Едва дверь закрылась за ними, Мэри потянулась к Харлоу и поцеловала его. Поцелуй этот был отнюдь не сестринский. Харлоу так и опешил, в удивлении застыв на месте.

— Я всех обнимаю не так, так только тебя одного.

— Ты, Мэри, маленькая шалунья.

— Но… очаровательная маленькая шалунья?

— Ну конечно, конечно. Разве я спорю.

С верхней площадки лестницы за ними наблюдал Рори. Он ужасно хмурился, но у него хватило ума быстро исчезнуть, когда Мэри и Харлоу повернулись, чтобы подняться по лестнице.  Последняя встреча с Харлоу была для Рори очень болезненным воспоминанием.

Двадцать минут спустя, побрившись и приняв душ, после которого впрочем, он не стал выглядеть свежим и бодрым, а по-прежнему имел очень усталый вид, Харлоу появился в комнате Даннета. Сообщение о ночном происшествии было передано им Даннету коротко и сжато, однако при этом не осталось упущенным ничего значительного.

— И что собираешься делать дальше? — спросил Даннет.

— Сгоняю по-быстрому на «феррари» в Марсель. Посещу Джианкарло, заберу фотографии и загляну к моему обожаемому Луиджи Легкая Рука. Я ему пообещаю, что полиция забудет про пистолет и нож, что избавит нашего приятеля от пятилетнего шитья почтовых мешков, или дробления камней в каменоломне, или чего-либо подобного. После этого он мне расскажет все, что знает, сдаст всех. Вернувшись в Виньоль, оставлю машину, знаешь, на той заброшенной ферме, что у въезда в город. Она мне понадобится сегодня ночью — нужно посетить виллу «Хижина отшельника». А для этого,  мне нужен пистолет.

Почти пятнадцать долгих секунд Даннет сидел не шевелясь, не глядя на Харлоу, потом вытащил из-под кровати пишущую машинку, перевернул ее вверх дном и снял нижнюю крышку. Открывшаяся полость была выложена войлоком и там лежали два автоматических пистолета, два глушителя и две запасные обоймы зафиксированные пружинными зажимами. Харлоу взял пистолет поменьше, глушитель и запасную обойму. Он проверил ту обойму, что была в пистолете, и вставил ее на место. Все это он спрятал во внутренний карман куртки и застегнул ее молнию. Не сказав больше ни слова, Харлоу вышел из комнаты Даннета и отправился к Мак-Элпайну.

Мак-Элпайн выглядел утомленным, посеревшим и безразличным, как обычно выглядит очень больной человек, которому поставили безнадежный диагноз.

— Едешь прямо сейчас? Но ты же свалишься с ног, — посочувствовал он Харлоу.

— Возможно, это и случится со мной, но только завтра утром, — ответил ему Джонни.

Мак-Элпайн глянул в окно на дождь. Затем повернулся к Харлоу:

— Да, погодка… не завидую тебе. Ехать в Марсель… Но к вечеру должно распогодится. Вот тогда и разгрузим трейлер. — Мак-Элпайн говорил все эти очевидные вещи и было ясно, что на языке у него вертится нечто совсем другое, поэтому Харлоу решил ему помочь:

— Сэр, что вы хотите мне сказать? Говорите прямо .

— Хорошо. До меня дошли слухи, что вы целовали мою дочь.

— Ложь. Бесстыдная ложь. Это она целовала меня. А вот ваш сынок заслуживает хорошей порки.

— Если честно, я тоже так думаю. — Устало проговорил Мак-Элпайн. — Послушай, Джонни, ты имеешь виды на мою дочь?

— Не решил окончательно. Но она, черт возьми, точно имеет на меня виды.

Харлоу вышел в коридор и сразу же натолкнулся на Рори. Они с минуту молча глядели друг на друга:

Харлоу — пытливо, Рори — тревожно.

— Ага! — сказал Харлоу. — Снова подслушиваешь. Должно быть, из тебя получится хороший шпион, не так ли, Рори?