— Так что,  Харлоу не придумал это. Четвертая передача действительно приказала долго жить?

— Однозначно.

— Но ведь, возможно, это произошло не по вине Харлоу? — В голосе Мак-Элпайна прозвучали мольба и надежда.

— Ну, конечно, всякое может быть… — В тоне Джекобсона было очень мало ободряющих интонаций.

— Вот именно. Что же, пойдемте взглянем на эту чертову коробку передач.

Оба вошли внутрь, и сразу там зажегся свет. Харлоу с редкой на его лице полуулыбкой кивнул, прикрыл дверь и продолжил осмотр. Он действовал с той же предусмотрительностью, как и на станции обслуживания «Гальяри», аккуратно вскрывая ящики и коробки и с величайшей осторожностью все закрывая, не оставляя за собой никаких следов. Он работал быстро и внимательно и остановился лишь раз, когда снова услышал снаружи подозрительные звуки. Убедившись, что это Мак-Элпайн с Джекобсоном покинули трейлер «Коронадо» и направляются прочь, Харлоу продолжил свое занятие.

Харлоу вошел в гостиницу, когда вестибюль, служивший одновременно и баром, был полон. Группа мужчин теснилась возле стойки. Мак-Элпайн и Джекобсон сидели за одним столом с Даннетом. Мэри, Генри и Рори по-прежнему оставались на своих местах. Харлоу закрыл дверь, и в это время прозвучавший гонг призвал всех к обеду. В старом отеле был заведен добрый обычай обедать всем одновременно в строго установленное время, либо не обедать вовсе. Это было громадным удобством для обслуживающего персонала и не слишком устраивало гостей.

Гости как раз поднимались со своих мест, когда Харлоу проходил через вестибюль к лестнице. Ни одна душа не поприветствовала его, иные лишь холодно кивнули. Мак-Элпайн, Джекобсон и Даннет его проигнорировали. Рори бросил на него взгляд, полный нескрываемого презрения. А Мэри  мельком взглянула, прикусила губу и быстро опустила глаза. Два месяца назад Джонни Харлоу понадобилось бы не меньше пяти минут, чтобы добраться до первых ступенек лестницы. В этот вечер на это ушло всего лишь десять секунд. Но, если он и был задет  оказанным ему приемом, то очень умело это скрыл. Лицо его осталось бесстрастным, как у деревянного идола.

В номере он быстро умылся, причесался, извлек из шкафа бутылку шотландского виски, прошел с нею в ванную, прополоскал с гримасой отвращения виски рот и выплюнул. Оставив почти полный стакан на умывальнике, он вернул бутылку в шкаф и спустился вниз, в столовую.

Он пришел последним. Но любому постороннему уделили бы здесь больше внимания, чем Харлоу. Он был личностью, которой теперь сторонились. В маленькой столовой оказалось людно, но свободные места были. За тремя столиками сервированными на четверых, сидело три человека, и было свободное место возле двухместного столика — там сидел Генри. К нему и направился Харлоу:

— Не возражаете? 

— Буду рад, мистер Харлоу. — Генри просиял от удовольствия. Он оставался радушным на протяжении всего обеда, болтая о разных пустяках и малозначащих предметах. Харлоу почти не слушал его. Генри был не ахти каким интеллектуалом, скорее наоборот, натурой посредственной, поэтому скупые односложные ответы Харлоу вполне его устраивали. Говоря по правде, самое лучшее, чего хотелось Харлоу сейчас, — так это чтобы Генри находился где-нибудь на расстоянии нескольких метров от него, поскольку у Генри неприятно пахло изо рта. Но Генри, придвинувшись почти вплотную, вдохновенно делился своими проблемам, придавая этой встрече особое, только ему понятное значение.

Благочестивая тишина кафедрального собора, пожалуй, не могла бы соперничать с полным безмолвием, воцарившимся в столовой после появления Харлоу. Генри с удовольствием вслушивался в свой голос, когда жаловался, что его подарки жене никак не способствуют восстановлению нормальных с нею отношений.

Так что с окончанием ужина Харлоу облегченно вздохнул про себя, никак не проявив этого внешне. Он встал последним из-за стола и с безразличным видом послонялся по вестибюлю. Остановился в нерешительности посреди зала, с полным равнодушием, ленивым взглядом окинул все вокруг. Увидел Мэри и Рори, потом его взгляд задержался на Мак-Элпайне, который о чем-то переговаривался с Генри. Он не слышал произносимых ими слов, но ему и не нужно было их слышать, чтобы понять, о чем шла речь. Скорее всего Генри, отчитываясь о выполненном задании, докладывает, что от Джони Харлоу пахнет как от винной бочки, а Мак-Элпайн благодарит Генри за доставленные сведения.

Харлоу отвернулся от этих двоих.  Внезапно, приняв решение, он направился к выходу. Мэри видела, как он уходил; оглядевшись, она проверила, не наблюдает ли кто за ней, поднялась из-за стола и, опираясь на трости, направилась вслед за Харлоу. Рори, в свою очередь, выждал секунд десять после ухода сестры и с безразличным видом вышел.

Пять минут спустя Харлоу уже входил в кафе, он выбрал свободный столик и сел так, чтобы видеть дверь на улицу. Подошла молодая официантка, сразу восторженно распахнула глаза и обаятельно улыбнулась. Молодежь узнавала пятикратного чемпиона Европы, где бы он ни появлялся.

— Тоник и воду, пожалуйста, — улыбнулся в ответ Харлоу.

— Прошу прощения, сэр. — Глаза ее еще больше раскрылись.

— Тоник и воду.

Официантка, мнение которой о чемпионе мира среди гонщиков, само собой, сразу же изменилось, принесла напиток. Харлоу так и сидел с ним, изредка поднимая глаза на входную дверь. Он нахмурился, когда она открылась и Мэри с выражением явной тревоги вошла в кафе. Она заметила Харлоу сразу, хромая, прошла через зал и присела к столику.

— Хэлло, Джонни, — сказала она неуверенным голосом.

— Я рассчитывал увидеть кое-кого другого.

— Ты… что?

— Я ждал кое-кого другого.

— Я не понимаю. Кого?..

— Не имеет значения. — Тон Харлоу был резок, как и его слова. — Кто поручил тебе шпионить за мной?

— Шпионить за тобой? Шпионить за тобой? — Она уставилась на него, на ее лице было скорее непонимание, чем недоверие. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Разве ты не знаешь, что означает слово «шпионить»? — Харлоу не позволял себе расслабиться

— Ох, Джонни! — В больших карих глазах Мэри отразилось чувство обиды, и в ее голосе тоже. — Ты же знаешь: я никогда не стала бы шпионить за тобой.

— Тогда как ты оказалась здесь? — Харлоу несколько смягчился.

— Тебе неприятно видеть меня?

— Я не об этом. Чего тебе понадобилось в этом кафе?

— Я просто шла мимо и…

— …и увидела меня и вошла. — Он внезапно отодвинул стул и встал. — Погоди минутку.

Харлоу вышел наружу, посмотрел налево, потом на право и вернулся в кафе, сделав вид, что не заметил фигуру, скрывающуюся в глубине подъезда на противоположной стороне улицы.

— У тебя глаза как рентген. — Сев на место, произнес Харлоу. — На окнах кафе матовые стекла, но ты увидела меня даже сквозь них.

— Ладно, Джонни. — Девушка выглядела очень усталой. — Я шла за тобой. Я беспокоюсь. Я очень волнуюсь.

— С кем не бывает. Посмотрела бы ты на меня во время гонки. — Он помолчал. А потом вдруг спросил без всякой связи с предыдущим разговором: — Рори был в гостинице, когда ты уходила?

— Да. Я видела его. — Она озадаченно нахмурилась, взглянув на Джонни.

— Он видел как ты уходила?

— Что за странный вопрос!

— Я вообще странный человек. Спроси любого в наших кругах. Так он видел как ты уходила?

— Конечно. Почему… почему ты так настойчиво спрашиваешь про Рори?

— Я просто беспокоюсь: не хотелось бы, чтобы парнишка таскался ночью по улице и подхватил простуду. К тому же его вполне могут и ограбить. — Харлоу задумчиво помолчал и закончил. — Вот, что я об этом думаю.

— Остановись, Джонни! Остановись! Я знаю, да, знаю, что он с ненавистью смотрит на тебя с тех пор… с тех пор…

— С тех пор, как я покалечил тебя.

— Ох, Боже мой! — По ее лицу было видно, как сильно она взволнована. — Он мой брат, Джонни, но ведь он не я. Что я могу сделать… Ты и сам понимаешь, чем вызвано его недоброжелательство… но ведь ты же самый добрый человек в мире, Джонни Харлоу…