Одним словом, в кабинет вошло не пять, а человек десять или больше.
Маленков мягко так говорит, обращаясь к Жукову:
– Предлагаю вам, как Председатель Совета Министров СССР, задержать Берию.
Жуков скомандовал Берии:
– Руки вверх!
Москаленко и другие даже обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на какую-то провокацию. Берия рванулся к своему портфелю, который лежал у него за спиной на подоконнике. Я Берию схватил за руку, чтобы он не мог воспользоваться оружием, если оно лежало в портфеле.
Потом проверили – никакого оружия у него с собой не было ни в портфеле, ни в карманах. Он просто сделал рефлекторное такое движение.
Берию сейчас же взяли под стражу и поместили в здании Совета Министров рядом с кабинетом Маленкова…»[58]
Самое слабое место – мотивация. За что, собственно, арестовывать Берию? О заговоре Хрущев не говорит ни слова, у него есть лишь какое-то интуитивное ощущение, будто Берия может сам их заарестовать, будто он что-то такое вроде бы готовит…
И этот человек, который и соврать-то толком не может, стал главой государства! Неудивительно, что спустя всего десять лет руководимая им страна оказалась в глубочайшей луже…
Ну да ладно. Мы не об этом. Мы пытаемся разобраться, что же произошло 26 июня 1953 года.
Следующий рассказчик – маршал Жуков. Тут прошу читателя набраться терпения – рассказ будет довольно длинным:
«…Меня вызвал Булганин – тогда он был министром обороны – и сказал:
– Садись, Георгий Константинович.
Он был возбужден, даже не сразу поздоровался, только потом подал руку, однако не извиняясь.
Помолчали. Затем Булганин, ничего не говоря по существу дела, сказал:
– Поедем в Кремль, есть срочное дело.
Поехали. Вошли в зал, где обычно проходят заседания Президиума ЦК партии.
Потом я узнал, что в тот день было назначено заседание Совета Министров. И министры, действительно, были в сборе. На заседании информацию должен был делать Берия. И он готовился.
Я оглянулся. В зале находились Маленков, Молотов, Микоян, другие члены Президиума. Берии не было.
Первым заговорил Маленков – о том, что Берия хочет захватить власть. Что мне поручается вместе со своими товарищами арестовать его.
Потом стал говорить Хрущев… Микоян лишь подавал реплики. Говорили об угрозе, которую создает Берия, пытаясь захватить власть в свои руки.
– Сможешь выполнить эту рискованную операцию?
– Смогу, – отвечаю я.
Знали, что у меня к Берии давняя неприязнь, перешедшая во вражду. У нас еще при Сталине не раз были стычки. Достаточно сказать, что Абакумов и Берия хотели в свое время меня арестовать… Берия нашептывал Сталину, но последний ему прямо сказал: «Не верю. Мужественный полководец, патриот и – предатель. Не верю. Кончайте с этой грязной затеей». Поймите после этого, что я охотно взялся его арестовать. За дело.
Решено было так. Лица из личной охраны членов Президиума находились в Кремле, недалеко от кабинета, где собрались члены Президиума. Арестовать личную охрану самого Берии поручили Серову. А мне нужно было арестовать Берию.
Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета Министров будет отменено, министры отпущены по домам. Вместо этого он откроет заседание Президиума.
Я вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должен сидеть в отдельной комнате и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания в эту комнату.
Меня предупредили, что Берия физически сильный, знает приемы джиу-джитсу (рукопашной схватки).
– Ничего, справлюсь, нам тоже силы не занимать.
Уходим. Сидим в этой комнате. Проходит час. Никаких звонков. Я уже встревожился. Уж не произошло ли там что без нас, не перехитрил ли всех Берия, этот изощренный интриган, пользовавшийся доверием Сталина?
Немного погодя (было это в первом часу дня) раздается один звонок, второй. Я поднимаюсь первым…
Идем в зал. Берия сидит за столом в центре. Мои генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Берии сзади, командую:
– Встать! Вы арестованы.
Не успел Берия встать, как я заломил ему руки назад и, приподняв, эдак встряхнул. Гляжу на него – бледный-пребледный. И онемел.
Ведем его через комнату отдыха в другую, что ведет через запасной ход. Тут сделали ему генеральный обыск.
Да, забыл. В момент, когда Берия поднялся и я заломил ему руки, тут же скользнул по бедрам, чтобы проверить, нет ли пистолета. У нас на всех был только один пистолет. Второй взяли уж не помню у кого. Нам же не говорили, зачем вызывают в Кремль. Поэтому приехали невооруженными. Но и Берия, оказывается, не взял пистолета. Когда Берия встал, я смахнул его набитый бумагами портфель, и он покатился по длинному полированному столу.
Итак, посадили в эту комнату.
Держали до 10 часов вечера, а потом на ЗИСе положили сзади, в ногах сиденья, укутали ковром и вывезли из Кремля. Это затем сделали, чтобы охрана, находившаяся в его руках, не заподозрила, кто в машине.
Вез его Москаленко. Берия был определен на гауптвахту, вернее, в тюрьму Московского военного округа. Там находился и во время следствия, и во время суда, там его и расстреляли».[59]
Итак, говоря коротко: что произошло? Первому заместителю министра обороны предложили арестовать одно из первых лиц государства. Причем так предложили, словно и в мыслях не было, что он может отказаться: вызвали в Кремль и велели. Ни словом не объясняя, а за что, собственно. Про Гришу Каминского все забыли, просто-напросто Берия, видите ли, создает угрозу… А какую, простите, угрозу? Как именно он пытается захватить власть?
Впрочем, что бы там ни было с властью, все равно арест, по мнению Георгия Константиновича, будет произведен «за дело», поскольку Берия, подлец этакий, собирался арестовать его самого, маршала Жукова. Да и вообще у них плохие отношения.
Вот только если Берия и хотел его арестовать, то, по-видимому, законными методами, а не хватая за шиворот на заседании Политбюро и размахивая притом стволом… И, кстати, когда хотел? Не во время же войны! А после войны Берия к органам отношения уже не имел… Ну да не генеральское это дело – о законах думать. Генеральское дело – выполнять приказы. Министр приказал, маршал выполнил.
В Нюрнберге, правда, за такую исполнительность вешали, невзирая на оправдания. И нам остается лишь подивиться геройской храбрости прославленного маршала…
Еще один свидетель – генерал Москаленко. Этот орел всю честь активных действий приписывает себе, а Жуков, мол, рядом стоял.
«…В 9 часов утра мне позвонил по телефону АТС Кремля Хрущев Н. С. Поздоровавшись, он спросил:
– Имеются в вашем окружении близкие вам люди и преданные нашей партии так, как вы преданы ей?
Подумав, я ответил:
– Такие люди имеются, и партии они преданы беззаветно.
После этого Хрущев сказал, чтобы я взял этих людей с собой и приезжал с ними в Кремль.
Тут же он добавил, чтобы я взял с собой планы ПВО и карты, а также захватил сигары. Я ответил, что заберу с собой все перечисленное, однако курить бросил еще на войне, в 1944 году. Хрущев засмеялся и сказал, что сигары могут потребоваться не те, которые я имею в виду.
Только тогда я догадался, что надо взять с собой оружие.
Намек Хрущева на то, что надо взять с собой оружие, навел меня на мысль, что предстоит выполнить какое-то важное задание Президиума ЦК КПСС…»
Так, а это уже очень интересно. Стало быть, в описываемое время Советская Армия подчинялась Президиуму ЦК КПСС? А Хрущев, надо понимать, по примеру Сталина, не иначе как Верховный Главнокомандующий?
