— Как?

— Алхимическая дистилляция. Покажу.

Он достал из своей сумки небольшой стеклянный аппарат — перегонный куб с трубкой и холодильником.

— Смотрите: варим кору в воде, затем полученный отвар выпариваем и конденсируем. Получается концентрат в десять раз сильнее обычного настоя.

Пока шел процесс перегонки, я показала ему свои методы диагностики.

— Пульс нужно проверять не только по частоте, — объяснила я. — Важна сила удара, ритмичность, даже то, как он ощущается под пальцами. Твердый пульс говорит об одном, нитевидный — о другом.

Маэль внимательно слушал, пробовал на себе, задавал уточняющие вопросы. У него были удивительно чуткие руки для ученого — должно быть, годы работы с тонкими алхимическими приборами научили точности.

К полудню наш первый совместный эксперимент увенчался успехом. Концентрированный экстракт ивовой коры оказался намного эффективнее обычного отвара, а антисептический раствор календулы, обработанный по алхимическим принципам, мог храниться месяцами без потери свойств.

— Представляете, что мы могли бы создать, работая вместе постоянно? — спросил Маэль, разливая готовое лекарство по склянкам.

Я как раз собиралась ответить, когда в дверь постучали. На пороге стояли двое мужчин, поддерживая под руки третьего — бледного, трясущегося, с синюшными губами.

— Элиана, помоги! — крикнул один из них. — Михей грибы поганые съел! Уже два часа рвет, совсем плох стал!

Отравление грибами. Одно из самых опасных состояний.

— Быстро в мастерскую! — скомандовала я.

Пока я осматривала больного, Маэль молча изучал симптомы.

— Зрачки сужены, пульс слабый, кожа холодная, — констатировала я. — Классическое отравление мускарином.

— Согласен с диагнозом, — кивнул Маэль. — И у меня есть противоядие. Атропин — алкалоид из белладонны. Нейтрализует действие мускарина.

— У вас есть атропин?

— Могу приготовить прямо сейчас, если у вас есть белладонна.

— Есть! — Я кинулась к запасам ядовитых растений, которые держала под замком.

Следующие полчаса мы работали как единая команда. Я поддерживала состояние больного — промывала желудок, давала активированный уголь, следила за пульсом. Маэль тем временем готовил противоядие, точно рассчитывая дозировку.

Когда мы влили лекарство в рот Михею, он уже едва дышал. Но через несколько минут цвет лица начал улучшаться, дыхание стало глубже.

— Работает, — прошептала я.

— Еще бы, — улыбнулся Маэль. — Химия — точная наука.

Через час Михей сидел на кушетке и благодарно пил воду. Мы спасли ему жизнь.

— Ваши диагностические способности поразительны, — сказал Маэль, когда больного увели домой. — Вы определили тип отравления за минуту.

— А ваши знания химии превращают лечение в точную науку, — ответила я. — Без вашего противоядия он бы умер.

— Мы дополняем друг друга, — задумчиво сказал он.

— Да, дополняем.

Между нами повисла пауза, наполненная каким-то новым пониманием.

— Элиана, — наконец сказал Маэль, — можно я останусь еще на неделю? Хочу изучить все ваши методы досконально. И записать наши открытия в трактат — мир должен знать о том, что мы делаем.

— Конечно, — ответила я. — Будет честью работать с вами дальше.

Но внутри что-то трепетало. И это было связано не только с наукой.

***

Вечером, когда мы закончили записывать результаты дневных экспериментов, Маэль предложил прогуляться по саду. После целого дня в мастерской хотелось подышать свежим воздухом и привести мысли в порядок.

— Знаете, Элиана, — сказал он, медленно идя по дорожке между грядками, — я думаю о том, как можно организовать настоящую медицинскую школу. Не только здесь, но и в других городах.

— Это потребует много времени и ресурсов, — заметила я.

— Да, но представьте результат. Сеть образованных лекарей по всему королевству. Единые стандарты лечения. Ваши кристаллы как учебные пособия...

Мы остановились у куста роз, которые Элиана посадила еще в детстве. Цветы источали тонкий аромат в вечернем воздухе.

— Элиана, — Маэль повернулся ко мне, — а вы не думали о том, чтобы работать в столице? В академии вам были бы доступны лучшие библиотеки, лаборатории...

— Думала, — ответила я честно. — Но здесь я нужнее. Здесь я могу действительно изменить жизни простых людей.

— Это очень благородно.

— Не благородно, а логично, — возразила я. — Зачем идти туда, где много специалистов, если здесь остро не хватает знаний?

Маэль посмотрел на меня с каким-то особенным выражением:

— Вы удивительная женщина, Элиана. Могли бы стать придворным лекарем, купаться в роскоши, а вместо этого лечите крестьян и учите неграмотных женщин.

— А вы могли бы сидеть в академической башне из слоновой кости, но приехали в глухую деревню изучать методы местной целительницы.

— Наверное, мы оба немного сумасшедшие, — рассмеялся он.

— Наверное.

Между нами повисла тишина. Маэль стоял очень близко, и я вдруг поняла, что он собирается что-то сказать или сделать. Что-то важное.

Но в этот момент из кустов выскочил Гермес и громко мяукнул, требуя внимания. Момент был разрушен.

— Гермес считает, что мы слишком долго игнорируем его персону, — засмеялась я, наклонившись погладить кота.

— Мудрый кот, — согласился Маэль, но в его голосе слышалась легкая досада.

Мы медленно пошли обратно к дому. У порога Маэль остановился:

— Элиана, я должен буду скоро вернуться в академию. Но я обязательно приеду снова.

— Буду ждать, — просто ответила я.

— Правда?

— Правда.

Он взял мою руку и легко поцеловал пальцы — галантный академический жест, но от прикосновения его губ по коже пробежала дрожь.

— Спокойной ночи, Элиана.

— Спокойной ночи, Маэль.

Я смотрела, как он поднимается по лестнице к гостевой комнате, и понимала: что-то изменилось. Между нами появилось то, что нельзя было назвать просто профессиональным интересом.

Но пока ни он, ни я не были готовы говорить об этом открыто. Слишком многое поставлено на карту. Слишком важна наша совместная работа.

Время покажет, что из этого выйдет.

Маэль встал до рассвета. Я слышала, как он ходит по гостевой комнате, собирая вещи, и понимала — время пришло. Неделя пролетела как один день, и теперь ему нужно возвращаться в академию.

Я тоже встала рано, чтобы приготовить ему дорожную еду и собрать небольшую аптечку. В дороге могло случиться всякое, а до столицы три дня пути.

— Доброе утро, — сказал он, спускаясь с сумкой в руках.

— Доброе, — ответила я, протягивая ему узелок с едой. — Хлеб, сыр, вяленое мясо. И вот эти склянки — от головной боли, от расстройства желудка, для промывания ран.

— Спасибо, — он бережно упаковал все в дорожную сумку. — А я для вас кое-что приготовил.

Маэль достал небольшой деревянный ящичек, в котором аккуратно лежали алхимические инструменты: перегонный куб в миниатюре, мерные стаканчики, весы с разновесами, набор стеклянных трубок.

— Это... слишком дорого, — запротестовала я.

— Это инвестиция в наше общее дело, — улыбнулся Маэль. — С этими инструментами вы сможете готовить концентрированные экстракты, как я показывал.

В ответ я протянула ему потрепанную книгу в кожаном переплете:

— "Травник северных земель". Там описаны растения, которых нет в столичных справочниках.

— Бесценно, — прошептал он, осторожно листая страницы. — Некоторые из этих трав считаются мифическими.

Мы вышли во двор, где его ждала нанятая телега. Возничий терпеливо покуривал трубку, но я видела, что он торопится — нужно было выехать до жары.

— Помните, — сказала я, передавая Маэлю сверток с кристаллами, — их нужно хранить в сухом месте, завернутыми в шелк. И не давайте никому, пока не убедитесь в их добрых намерениях.

— А вы помните: алхимические растворы лучше готовить на убывающей луне, — ответил он. — Меньше вероятность взрыва.