Телега скрылась за поворотом, и я осталась одна во дворе. Гермес потерся о мои ноги, словно напоминая: ты не одна, я же здесь.

Вечером я открыла свой журнал и написала:

"Сегодня я поняла: лечить людей — это половина дела. Вторая половина — учить других лечить. Знания должны распространяться, как круги по воде. Один лекарь может помочь сотне больных. Но лекарь, который обучил десятерых, поможет тысячам."

"Планы на ближайшее время: продолжить занятия с местными женщинами. Подготовиться к приему ученика от Альберта. Систематизировать знания так, чтобы их можно было легко передавать другим."

"И еще — изучить книгу, которую подарил Альберт. Возможно, там найдутся методы, которые помогут еще большему количеству людей."

Я закрыла журнал и посмотрела в окно на звездное небо. Всего неделю назад я была обычной библиотекаршей, которая потеряла работу. А теперь — основатель того, что могло стать первой медицинской школой в этом мире.

Жизнь действительно полна неожиданностей.

Прошла неделя с тех пор, как Альберт уехал, и я столкнулась с проблемой, которую не предвидела. Группа моих учениц разрослась до пяти женщин, и все они просили записать рецепты, чтобы не забыть дома. Но пергамент стоил дорого, чернила то и дело расплывались от влажности, а главное — три женщины вообще не умели читать.

Сейчас я сидела за столом, в который раз переписывая один и тот же рецепт от детского кашля. Чернила капризничали, перо царапало пергамент, и я чувствовала, как растет раздражение.

— Гермес, — обратилась я к коту, который развалился на подоконнике, подставив живот утреннему солнцу, — как же передавали знания древние лекари? Все устно? Но тогда столько теряется при передаче...

Гермес лениво открыл один глаз, словно говоря: "А что ты хочешь от меня? Я всего лишь кот."

Я отложила перо и потерла уставшие глаза. За окном слышались голоса — мои ученицы уже собирались в саду для очередного урока. А у меня до сих пор не было готовых записей для них.

И тут в памяти всплыло что-то странное. Не мое воспоминание — Элианы. Отец склоняется над постелью больной дочери, в руках у него какой-то светящийся камень.

"Видишь, дочка, кристаллы помнят. В них живет память о травах, о заклинаниях исцеления. Когда поправишься, я научу тебя пользоваться ими..."

"Папа, почему он светится?"

"Потому что в нем спит знание. А знание — это свет во тьме невежества..."

Воспоминание было смутным, размытым болезнью, но достаточно ясным, чтобы дать подсказку. Кристаллы. Память камней. Отец Элианы что-то знал об этом!

Я встала и начала обыскивать мастерскую. В основных ящиках ничего подходящего не было. Но когда я внимательно осмотрела большой сундук в углу, обнаружила потайное отделение в его днище.

Там лежала небольшая деревянная шкатулка, а в ней — коллекция кристаллов. Десятка полтора камней разных размеров и оттенков. Прозрачные как вода, молочно-белые, с зеленоватыми или голубыми вкраплениями. Некоторые не больше ореха, другие — с куриное яйцо.

К шкатулке была приложена записка, написанная знакомым почерком Бенедикта: "Для Элианы, когда подрастет и научится понимать тайны исцеления."

Сердце сжалось. Этот человек готовил дочь к профессии лекаря, делал заготовки на будущее. И не знал, что судьба распорядится иначе.

Я осторожно взяла самый маленький кристалл — прозрачный, размером с вишню. Тот самый, который уже несколько раз светился в моих руках. Положила его на ладонь и попыталась повторить то, что происходило раньше.

Закрыла глаза и сосредоточилась на простом рецепте от головной боли: "Взять щепотку ивовой коры, заварить в стакане кипятка, настоять десять минут, процедить. Принимать по половине стакана при боли."

Кристалл слабо мерцнул, потеплел в руке, но ничего больше не произошло. Никакого ощущения, что информация записалась. Никакой уверенности, что кто-то другой сможет извлечь эти знания.

Я попробовала еще раз, на этот раз представляя весь процесс в деталях: как выглядит ивовая кора, как ее правильно заваривать, какой должен быть цвет готового отвара. Кристалл засветился чуть ярче, но опять погас.

— Может, это просто самовнушение? — пробормотала я, разочарованно глядя на безобидный камешек. — Или магия работает не так, как я думаю?

За окном раздался знакомый голос Марты:

— Элиана, мы пришли! Готова к уроку?

Я спрятала кристаллы обратно в шкатулку. С экспериментами придется подождать. Но идея не давала покоя. Где-то здесь была разгадка проблемы записей. Нужно только понять, как это работает.

***

К вечеру в саду собрались пять женщин. К постоянным ученицам — Марте и Анне — присоединились три новые: молодая мать Катя, пожилая вдова Олеся, которая ухаживала за больной свекровью, и совсем юная Лиза, еще не замужем, но уже помогавшая матери с младшими детьми.

— Сегодня мы изучаем очень важную тему, — начала я, расстелив на земле чистую ткань. — Как остановить кровотечение. Это знание может спасти жизнь.

Я достала тренировочную куклу — примитивное, но функциональное пособие, которое сделала из соломы и тряпок. На "руке" куклы была имитация раны с красной тканью.

— Смотрите внимательно. Первое — оценить тип кровотечения. Если кровь бьет фонтаном — это артериальное, очень опасное. Если течет ровно — венозное. Если просто сочится — капиллярное.

Женщины слушали, кивали, но я видела, что Олеся уже начинает путаться. А Лиза, хоть и смотрела внимательно, явно не понимала разницы между типами кровотечений.

— Теперь учимся накладывать давящую повязку, — продолжила я, демонстрируя на кукле. — Чистая ткань, плотно прижимаем к ране, туго бинтуем...

— А если ткани нет? — спросила Катя.

— Подойдет любая чистая материя. Даже край рубашки. Главное — давление и чистота.

Но когда пришло время практики, началась путаница. Олеся никак не могла запомнить последовательность действий — то забывала про чистоту рук, то накладывала повязку слишком слабо. Лиза путалась в названиях точек для пережатия сосудов.

— Нет, не так, — в который раз повторила я. — Сначала останавливаем кровь, потом накладываем повязку.

— Элиана, а можешь еще раз показать? — устало попросила Олеся. — Я все время забываю, что за чем идет.

Я почувствовала знакомое отчаяние. Устного объяснения было недостаточно. Людям нужно было видеть, прочувствовать каждое движение, запомнить его не только разумом, но и телом.

— Если бы я могла показать вам это прямо в голове... — пробормотала я, машинально сжимая в руке кристалл, который взяла с собой для концентрации.

И в этот момент произошло нечто невероятное.

Кристалл вспыхнул в моей руке ярким голубым светом, таким ослепительным, что все женщины ахнули и отшатнулись. А в самом центре камня появились светящиеся образы — будто кто-то включил волшебный фонарь.

Там, в глубине кристалла, разворачивалась сцена: руки — мои руки — аккуратно обрабатывали рану, накладывали давящую повязку, завязывали бинт. Каждое движение было четким, медленным, подробным.

— Элиана! — испуганно воскликнула Марта. — Что это такое?

— Я... я не знаю, — честно ответила я, не в силах оторвать взгляд от светящегося кристалла. — Но попробуйте прикоснуться к нему.

Марта осторожно протянула палец и коснулась камня. Видения сразу стали четче, ярче. Словно кристалл реагировал на ее прикосновение, подстраиваясь под ее потребности.

В камне разворачивалась пошаговая инструкция: как правильно прижать артерию, где найти пульс, как наложить жгут, когда его снимать. Все с такой детализацией, какой не добиться никакими словами.

— Боже мой, — прошептала Марта, убирая руку. — Я все поняла. Вот здесь нужно прижать, вот так повернуть руку...