— Уходим! Без нас справятся… Это не наш бой…

Размазывая по щекам сопли и слезы, сотник прохрипел перехваченным спазмом голосом.

— Из-за нас ведь… Как и Фофановцев…

Здоровенные бородачи с копьями на перевес рассыпались по двору и залив водой тлеющие горшки, ждали, когда ветер развеет жгучий дым.

— За Русь — ответил Избор, подхватывая его на плечо. — А за этих ты не беспокойся. Тут все по-другому будет, не так как там. Нам талисман нужно унести, да и свои головы из-под топора вместе с ними.

— Князь, — заикнулся, было, хазарин, — боюсь, обидится…

Избор, резко взмахнув рукой, остановил его.

— Не того боишься…Князю сейчас не до тебя. Ему бы сейчас с остроголовыми справиться.

Прикрывшись большими щитами, дружинники медленно пошли навстречу остроголовым. В их движениях была основательность людей точно знающих, что сейчас случится.

— Справится!

— Конечно, а потом подумает: «С чего бы это на мой терем такая напасть навалилась?»

— И не было еще чего замечательного в этот день…. — подхватил Гаврила, зорко вглядываясь в крыши. Ковров в небе уже не было, но по скату бегали какие-то люди.

— И вспомнит он про славного Пинского сотника Исина, со товарищи…

— И начнет соображать, нужен ли ему такой зять? И не он ли, этот зловредный зять, со товарищами устроил все это, что бы…

Избор остановился и задумался, прикидывая ради чего можно было устроить такое побоище: с коврами самолетами, резней и хитрым дымом.

— Как на нас? Мы ему чудовище… — возмутился Исин.

— А князья они все такие… — ответил Гаврила. — К их здравому смыслу лучше издали взывать … Здоровее выходит.

Никем не замеченные — да и до них ли было? — они выскользнули из ворот и растворились в ночи.

Оглядевшись по сторонам и найдя то место, где до леса было ближе всего, Избор скомандовал.

— Туда.

Исин, что лежал у него на плече, задергался от кашля и прошипел.

— Что у них там было? Что за дым?

— Перец… — вытирая горящие глаза ответил Гаврила — Я знаю… Попадал.

— Перец? Это то, что из-за моря везут? — от удивления Исин даже упал с плеча. Поднимать его никто не стал — хватило сил упасть, хватит и подняться. Намочив руки в росе, он вытер лицо и побрел следом.

— Дороговато же мы им обходимся…

— Не мы, — справедливости ради заметил Гаврила. — Талисман. Мы-то им и даром не нужны.

— Даром, — процедил сквозь зубы сотник. — Как же «даром», если столько перцу извели…

Он прикинул в какие гроши обошлись хозяевам остроголовых эти летающие безобразия и удовлетворенно хмыкнул.

— А может это и не перец вовсе, — подумал вслух Избор. — Они ж волхвы. Могли придумать какую-нибудь гадость подешевле…

— Что ж мы тараканы, что ли? — обиделся хазарин. — Всякой дрянью нас травить.

— А ты думаешь, они о тебе лучше думают? — хмыкнул Избор.

Сотник замолчал, споткнулся и, выругавшись, сказал.

— Коней жалко. Плохо без них.

— Скажи спасибо, что ноги унес… — проворчал Гаврила. — Победитель чудовищ… Останься мы, тесть тебе коней бы надавал…

Они надолго замолчали, думая больше о том что бы найти дорогу и не споткнуться в темноте, чем об оставшихся позади неприятностях. Исин шел последним и часто оглядывался, защищая глаза от веток, что не думая о нем отпускал Гаврила. Тьма позади них озарилась далеким пожаром.

— И чего жгут? — спросил Исин оглянувшись. — Почему, интересно так человек устроен. Хлебом его не корми, а дай только поджечь чего-нибудь?

— Это от Богов. От Рода, наверное… — подумав, ответил Гаврила.

— А почему не от Чернобога? — на всякий случай поинтересовался Избор. Он шел впереди, выбирая дорогу, но к разговору прислушивался. — Пожар все-таки… Неприятность.

— Нет. Род. От его крови в себе человек к теплу и свету тянется…

Они выбрели на дорогу, когда ночь ушла далеко за середину. Теперь ее пустота предвещала им спокойствие и безопасность.

— Хоть бегом беги, — сказал Избор, но измотанные до нельзя ноги не послушались и бегом не побежали. Дорога тут проложили по вершинам холмов и, взобравшись на один из них, они увидели, что далеко впереди серая от лунного света лента упирается в городские ворота. До них было еще далеко, идти и идти, но даже видимость жилья приободрила богатырей. Людей тут и близко не было — ни лихих не добрых. За те несколько часов, что они провели на дороге, они не встретили ни единой живой души — окрестные жители спали, а лихие люди, напуганные чудовищем предпочитали день-два посидеть в вертепах, чем принять бесславную смерть, но как оказалось не они одни спешили в тот час вперед.

Сзади их неотвратимо нагоняла темная грозовая туча. Люди не оглядывались назад, и приближение ее заметили слишком поздно. Сперва она дала почувствовать, что нагоняет их холодными порывами ветра, потом — далеким грохотом выпускаемых молний, а когда люди взобрались на невысокий холм, с которого город виднелся уже совершенно отчетливо, туча закрыла луну и опутала землю сетью дождя.

— Бежим! — крикнул Исин.

— Куда?

— Как куда? В город! Тут рядом!

— Куда торопишься? Темно ведь! — крикнул Избор сквозь вой ветра.

— Наплевать! Побежим в темноте!

— Не в темноте дело! — ответил Гаврила. — Ворота откроются только с восходом. Что же нам до утра под воротами мокнуть?

— Что же делать? — спросил сотник оглядываясь. Ночевка в лесу, под дождем никак не радовала его.

Неожиданно для себя он увидел визу, на склоне холма, почти под собой темное пятно пещеры.

— Пещера! — сказал Избор. — Пошли хоть туда…

— Куда «туда»?

Рассмотрев отверстие, проворчал.

— Шишиги нам только не хватает…

Выбирать, однако не приходилось. Стоять и мокнуть под дождем не хотелось даже ему.

Они осторожно спустились вниз и, обнажив мечи, встали по обеим сторонам пещеры. Каждый вслушивался в негостеприимную темноту, стараясь предугадать, что их ждет в темноте. Тьма молчала. Из пещеры не доносилось ни звука. Сквозь шелест дождевых капель до них доносились лишь звуки леса — там зверье поспешно искало себе убежище от свалившейся сверху неприятности.

— Эй! — крикнул в темноту Исин. — Есть тут кто-нибудь?

Если в пещере кто и был, то он предпочел не ответить на этот вопрос.

Тогда Гаврила, отодвинув плечом Избора, вошел внутрь. Исин шагнул следом, прикрывая левую руку товарища. Тишина — тишиной, а Боги — это Исин теперь знал точно — берегут только береженого…. Но на этот раз все обошлось. Пещера оказалась пустой, необитаемой и темной.

— Эй! — снова крикнул Избор, но уже не для того, что бы найти врагов в темноте, а для того, что бы определить насколько велико их случайное убежище. Эхо незамедлительно вернуло его крик:

— Эй!

Пещера оказалась очень не большой — шагов двадцать в длину, и примерно столько же в ширину. Особенной высотой она тоже не отличалась и то один, то другой, то третий доставали головой до потолка. Один раз Гаврила достал его так, что оттуда посыпались искры.

— Черт! — выругался он. — Темно тут, как у коня в желудке!

— Зато сухо, — отметил Исин.

— И шишиг нету, — добавил Избор — Подождите тут. Я сейчас.

Его силуэт мелькнул в проеме выхода и исчез. В этот момент в небе сверкнула молния, и в ее дрожащем свете Гаврила с Исином убедились, что пещера действительно пуста. Они засунул мечи в ножны, и уселись на камнях напротив входа. От вспышки молнии перед глазами еще плавали круги и пятна и люди не сговариваясь стали щупать темноту вокруг себя. Когда через несколько минут глаза привыкли к темноте, они уже нащупали рядом с собой большой плоский камень, вполне годившийся для того, что бы разложить на нем еду. Гаврила не поленился отыскать Изборов мешок, на который он возлагал большие надежды и поставил сверху.

Вскоре в пещеру вернулся и сам Избор. Он еле протиснулся во вход с двумя добрыми бревнами, держа, по одному в каждой руке.